Окно призрака - Камрин Харди
Осознав, что остановился и засмотрелся на подрагивающие от ветра ветви деревьев, Юэн двинулся дальше. И с каких это пор он начал любоваться природой? Наверное, это можно было отнести к одной из прогрессирующих форм прокрастинации, потому что текст песни про призраков внезапно перестал складываться в гармоничные строки. Впереди показался прямоугольный монолит похоронного бюро. Серое, мрачное пятно посреди цветущей летней зелени.
Раскрутив ключи на пальце еще раз, Юэн резко сжал их в ладони, посмотрев на окно фотостудии, и через секунду положил в карман ветровки. Он, как обычно, подбирался к бюро с той стороны, с которой не было видно, стоят ли машины двух хозяев. Вчера, например, в это же время (половина одиннадцатого утра) главная дверь оказалась закрыта. Ключи у Юэна имелись еще с того дня, когда умер Грегор Макхью. Уже после похорон Юэн честно попытался вернуть связку ключей, но Берн сказал, чтобы он оставил их у себя на всякий случай. По прямому назначению он ими ни разу так и не воспользовался, зато иногда они неплохо помогали сочинить текст песни.
Режим работы студии так и не нормализовался. Берн продолжал позволять себе работать нестабильно, но теперь такое происходило значительно реже. Да, иногда он все же закрывал студию и, ничего никому не сообщив, куда-то уезжал, а на следующий день сидел с невозмутимым лицом и отмахивался фразой: «У меня были дела». Подробнее о своих «делах» он, конечно же, не рассказывал.
Виктор Чилтон, владелец похоронного бюро, тоже позволял себе работать непостоянно. Он утверждал, что после оказанного лечения ему стало легче, однако Юэн замечал, что болезнь по-прежнему настигала его волнообразными пиками ухудшения. Стабильность в его работе зависела больше от внешних факторов (от количества смертей в городе, если быть прямолинейным), но за конторой Виктор, несмотря на проблемы со здоровьем, следил четко и грамотно, чего нельзя было теперь с полной уверенностью сказать о Бернарде.
Несмотря на то, что фотограф не распространялся о своих чувствах, Юэн понимал: прошло еще слишком мало времени после похорон Грегора Макхью. Бернард выглядел спокойным, но в какой-то момент он, казалось, перестал тянуть на себе все внутренние дела студии, поэтому обучил Юэна и перевалил на его плечи часть работы. Юэн был не против повышения ответственности, однако в студии пришлось появляться чаще. На данном этапе это единственное, чем он мог помочь Бернарду.
Взявшись за ручку, Юэн потянул массивную дверь на себя. Открылась, значит, Бернард или Чилтон были на месте, или сразу оба.
Берн вряд ли ожидал увидеть его так рано, поэтому Юэн решил сперва заглянуть к гробовщику. Просто поздороваться и поболтать о чем-нибудь высокоинтеллектуальном, спросить о здоровье и горько повздыхать, посматривая в сторону умирающего пианино.
Оказавшись в небольшом фойе, Юэн расслышал отголоски тихого и монотонного разговора. Он прислушался, но не смог разобрать ни слова. Посчитав, что Чилтон наверняка занят рабочими делами, общаясь по телефону или лично с клиентом, Юэн просто в ожидании уселся на скамью. Осмотрелся, в который раз отмечая, что здесь явный недостаток освещения, и достал из кармана смартфон. Сеть работала с перебоями, поэтому не удалось даже занять себя просмотром бестолковых видеороликов.
Хлопнув себя по бедрам, Юэн поднялся с места. Виктор по-прежнему был занят, беседуя с кем-то, и Юэн подумал, что лучшим решением сейчас будет его не отвлекать, а зайти поздороваться позже. Едва он развернулся к двери, как отчетливо расслышал голос Бернарда.
«Если все здесь…» – разворачиваясь, подумал он и шагнул в коридор. Застыв у порога кабинета Виктора Чилтона, он постучал костяшками пальцев об косяк и громко прокашлялся.
Две пары глаз посмотрели в его сторону. Бернард сидел на диване, Виктор за столом. Еще секунду назад они о чем-то беседовали, но теперь замолчали.
– Извините, я вам не помешал? – широко улыбнувшись, спросил Юэн.
– Конечно же, нет, – первым откликнулся Чилтон. Он привстал и протянул руку для приветствия. – Прости, что не выхожу из-за стола, сегодня лишние движения даются мне тяжело.
Юэн пересек кабинет и пожал крепкую и сухую ладонь Виктора.
– Я не такая важная птица, чтобы ко мне было какое-то особое обращение, – небрежно махнув рукой, усмехнулся Юэн и, последовав пригласительному жесту Чилтона, присел на диван рядом с Бернардом.
– Как ты сегодня рано… – покосившись на него, заметил Берн.
– И тебе привет, босс, – улыбнулся Юэн и обратился к Чилтону: – Разве врачи не должны были вас уже вылечить?
– Мы сейчас как раз с Бернардом обсуждали этот вопрос, – ответил Виктор, надевая очки, стекла которых на мгновение поймали яркий блик. – Болезнь – это своего рода замок, висящий на нашем теле. Он буквально запирает какие-либо из наших возможностей. И подобрать ключ, то есть лечение, зная только, как выглядит этот замок, бывает сложно. Иными словами, пока что я только в начале нового курса лечения.
«Это надо где-то записать, про замок и ключи, – подумал Юэн. – Звучит неплохо».
– Надеюсь, врач на этот раз подобрал для вашей болезни более подходящий ключ?
– Время покажет, – таинственно улыбнулся Виктор, постукивая и выравнивая стопку бумаг о поверхность стола.
Они побеседовали еще минут десять, избегая тем болезней и других, аналогичных им. Обыденный человеческий разговор, при котором, однако, Юэн чувствовал себя третьим лишним. Виктор и Бернард общались как отец с сыном. Как ладящие отец с сыном. Как, можно было бы даже сказать, чуть ли не идеальные отец с сыном. Даже формальность, которую соблюдал Бернард по отношению к Чилтону как к старшему, словно бы имела скругленные углы. А Виктор, в свою очередь, тепло разговаривал с Бернардом, хоть и никогда не позволял сократить его имя или фамильярно назвать «сынком».
Виктор Чилтон, конечно, в целом излучал дружелюбность, но та, что была направлена в сторону Бернарда, обладала какими-то иными свойствами. Не беря в расчет тот факт, что Бернард с Виктором внешне не похожи, разве что только ростом и поджарым телосложением, их легко можно было бы посчитать за родственников. Рядом с Бернардом оставались люди, которые могли поддержать его в трудный жизненный период. Это было хорошо и даже немного завидно. У Юэна не сложились отношения ни с отцом, ни с отчимом, и сейчас это уже, наверное, не имело никакого значения, а может, и имело, он не задумывался.
Когда Бернард поднялся с дивана, сообщив, что им надо возвращаться к своим обязанностям, Чилтон нахмурился.
– Бернард, если ты все-таки надумаешь… – сказал он, оставив в конце
