Окно призрака - Камрин Харди
Юэну резко захотелось развернуться, чтобы ничего нельзя было прочитать по его лицу, но подобное действие говорило бы гораздо красноречивей и выдало бы его с потрохами. Он нервно усмехнулся. Кажется, Берн все-таки умеет пролезать взглядом прямо в мозг. Юэн подошел к столу и вальяжно развалился на стуле. Расслабленный и невозмутимый вид. Обычно это прокатывало.
– Откуда же мне знать, почему у тебя такое чувство? Оно же твое, так что тебе должно быть виднее.
На секунду или две взгляд Бернарда стал обычным. Казалось, фотограф проглотил ответ и через мгновение уставится в монитор, откроет фоторедактор и займется своими привычными делами. Может быть, он так и хотел сделать, но передумал. Взгляд его снова стал строгим. В такие моменты Юэн всегда вспоминал Грегора Макхью и тот его проницательный взгляд, когда они поехали забрать что-то на почте.
– Может, просто расскажешь, что происходит, – сказал Бернард, – и мы не будем вести этот разговор, словно бесполезно перекидываем друг другу мячик.
Юэн в задумчивости почесал подбородок.
«Ладно, препираться с этим парнем становится тяжелее».
В иных ситуациях Бернард обычно не лез с расспросами, если Юэн категорично не желал о чем-либо рассказывать. Как, например, о случае в заброшенном театре. Если бы дело не касалось студии Бернарда, Юэн пободался бы. А так… фотограф, наверное, имел право знать хотя бы немного.
– Ладно-ладно, в чем-то ты прав, – дипломатично сказал Юэн. – Я действительно использую территорию студии, чтобы свести к минимуму общение кое с кем.
– «Кое с кем». Это ты о какой-то назойливой фанатке? – предположил Берн, но было заметно, что на уме у него другое, а эту версию он выдвинул просто так, может, чтобы немного разрядить обстановку.
– Если бы.
– Тогда это твой отчим. Я прав?
Расправив плечи, Юэн откинулся на спинку стула, сделав максимально усталый вид. Как бы ни хотелось говорить о своих проблемах, но да ладно, Бернард уже видел все своими глазами.
– Возможно, это он…
– Я смотрю, ситуация с ним ухудшается.
– Как по мне, так она никогда не была хорошей. Просто сейчас особенно плохо, и лучше переждать этот период где-нибудь подальше от дома.
– Ладно. Если чувствуешь, что так будет лучше, – сказал Бернард и пожал плечами, – приходи раньше. У тебя есть ключи, можешь ими пользоваться в мое отсутствие, только не злоупотребляй моей добротой. И лучше свести к минимуму самодеятельность. К проявочной не подходи.
– К проявочной только в сопровождении мастера, – улыбнувшись, сказал Юэн и вскинул руки в безоружном жесте. – Вообще-то, я не планировал заходить в студию в твое отсутствие. Думаю, без тебя она выглядит слишком хмуро, однако спасибо.
Фотограф улыбнулся уголками губ и кивнул.
«Спасибо, что просто позволяешь мне быть тут, а не пытаешься строить из себя защитника».
* * *
Чувство дежавю возникло у Юэна, когда Бернард, достав из кармана звонящий телефон, в течение нескольких секунд напряженно смотрел на дисплей, не решаясь взять трубку.
«Давайте что-нибудь хорошее, – подумал он, навострив уши. – Например, вы выиграли миллион. Не надо плохих новостей».
В трубке послышался женский голос. Вроде бы знакомый, однако телефонная связь имела свойство все искажать. Юэн продолжил перебирать папку с документами, но, откровенно говоря, потерял к ней всякий интерес.
– Привет, Эрика, – сказал Бернард.
Юэн выдохнул с облегчением.
«Всего лишь блондиночка из библиотеки. Ничего страшного».
Однако Бернард нахмурился, и это заставило Юэна снова неосознанно задержать дыхание. Невозможно было разобрать ни слова, но, судя по интонации, голос Эрики звучал тревожно. Сам Берн только слушал. Вид у него был такой, словно девушка разговаривала с ним на понятном только ей языке, а он тщетно старался разгадать хотя бы пару слов.
– Хорошо, я приеду, – сказал он и положил трубку.
Весь разговор оказался непродолжительным и явно не походил на будничные беседы обо всем и ни о чем конкретно.
– Что-то случилось? – тихо спросил Юэн, боясь услышать в ответ плохие новости.
– Надо ехать в больницу, – ответил Бернард, продолжая сидеть на месте. Взгляд его был задумчивым, но не стеклянным, как тогда, когда он узнал о смерти отца.
– Эрика попала в больницу?
– Не она, а Питтс.
Уже через пять минут они ехали к городской больнице. Дорога напоминала тот день, ведь морг находился в той же больнице, только, естественно, в другом отделении. Бернард до сих пор выглядел задумчивым, однако в мир своих мыслей не улетел, оставался в реальности. Спрашивать что-то про Эрику и Питтса было бессмысленно, парень сам ничего не знал, поэтому Юэн заговорил на чуть более отвлеченную тему:
– Знаешь, мы снова хотим обновить концертный сонглист. Вернее, не мы, а они.
– Они? В смысле, твои друзья по группе?
– Вроде того, – протянул Юэн, посмотрев в окошко, однако на улицах, кроме немногочисленных прохожих, не было ничего интересного. – Это нормально, так как мы исполняем разные каверы и в последнее время стараемся добавлять больше своего. Ну, знаешь, чтобы публика знала нас уже как самодостаточный коллектив, а не просто как кавер-группу.
– Звучит неплохо, – кивнул Бернард.
– Звучит… смотря с какой стороны посмотреть. В общем смысле, да, мы вроде как отходим от каверов, но вот именно само звучание, которое у нас получается, мне не нравится. Чем дальше мы заходим, тем сильнее, как бы сказать, у нас проявляется разница во взглядах на музыку.
– Наверное, противоречия – это часть творческого процесса, особенно когда в него втянуто одновременно несколько человек, – сказал Бернард, и Юэн чуть не присвистнул от такой умной мысли, однако был полностью согласен с изречением. – Но я не совсем понимаю, как вообще можно сделать что-то коллективом. Еще чтобы каждого из его участников все устраивало.
– Тяжело, – сказал Юэн. – Даже если взгляды сходятся. В целом, где-то тебя устраивает, где-то ты идешь на компромисс, где-то поддаешься, где-то поддаются тебе. Может, в других коллективах как-то иначе, – он пожал плечами. – Сейчас мне кажется, что я больше поддаюсь и словно теряю интерес к музыке. Самое страшное – потерять интерес к тому, что раньше тебя захватывало с головой. Не хочу так.
Слова Юэна или что-то другое повергли Бернарда в состояние глубокой задумчивости. Он даже не заметил, как сигнал светофора на перекрестке загорелся зеленым, машина сдвинулась с места только тогда, когда сзади раздался нетерпеливый сигнал клаксона.
– Может, тебе просто надо взять перерыв, – сказал в итоге Бернард, когда они подъехали к больнице.
