Короли небес - Ричард Нелл

Он пошёл прочь и купил на углу мясо, а затем нашёл пристойный тёмный угол, где можно переночевать. Не слишком вкусная последняя трапеза, подумал он, но лучше помереть голодным и свободным, чем сытым и в цепях.

В переулке, жалобно скуля, за ним наблюдала бродячая собака, и он скормил ей остатки, прежде чем лечь спать. Теперь она от него не уйдёт, надеясь на очередную подачку, и разбудит его, случись что. Традиционный трюк кочевников, никогда не стареет.

В отличие от меня, подумал он, старого, глупого одинокого Асны.

Но он никогда не был склонен мусолить тревожные мысли и вскоре уснул, и даже блохи ему не помешали.

Глава 24

Рока вытер пот с глаз и сощурился на нещадно палящее солнце. Его покрасневшая кожа слезала от долгих часов, проведённых на стене, грубые руки потрескались и кровоточили, а спина и плечи пульсировали от тупой боли, вызванной физическим трудом.

– Ещё живы? – крикнул он людям пепла, таскавшим камни из разобранных зданий.

Несколько человек фыркнули. Они точно так же покраснели и обгорели, как и Рока, только утомились ещё сильнее. Один ударил другого по нежной коже на спине, и тот с рычанием выругался. Остальные заржали.

К этому моменту они уже подлатали почти весь северный участок стены, подняли его на десять ладоней и укрепили все врата железом. Серьёзное достижение по меркам любого народа за то время, что было в их распоряжении. И тем не менее этого было недостаточно.

Рока и его люди работали бок о бок с тысячами тонгов. У них было мало общих слов, так что от разделения и отчуждённости было никуда не деться. Рока надеялся, что после многих дней тяжёлой работы и справления малой нужды в одни и те же канавы между народами появятся зачатки взаимного уважения.

– Толстый бригадир сидит в тени. Опять. – Моди, юноша из «поколения Гальдры», отпил воды и уставился на тонга.

Рока поморщился, взглянув на бесполезного человека и его почти столь же бесполезную бригаду. Он приказал своим людям не болтать насчёт чужеземцев. У них были свои лидеры и порядки, а у Тонга в подчинении было куда больше рабочих.

– Взгляните на это с другой стороны, – сказал пожилой северянин, – пока он сидит, он не может ничего уронить нам на ноги.

Остальные ухмыльнулись, так что Рока оставил это без внимания. Пока они трудились, женщины и дети ходили среди рабочих с кадками с водой. Одну из них принесли Роке лично и вручили словно священное подношение. Он с кивком его принял.

Несмотря на его изначальные возражения, они взяли за правило освобождать ему место за столом, мыть его тарелки и с завидной регулярностью спрашивать, не хочет ли он есть или пить. Если он работал слишком долго, они начинали тревожиться и сами работали до изнеможения рядом, таким образом заставляя его делать перерыв.

Он садился, хотя не уставал, и пил, хотя не хотел. Он смотрел, как работают и играют тонги, целые семьи которых находились на стене. Они смеялись и перебрасывались шутками так, словно речь шла об очередном дне в поле или на рынке, а не о гонке наперегонки со смертью и рабством.

Отвлекшись, он не заметил, как к нему с очередной кадкой воды подошла молодая женщина, закутанная в ткани. Поклонившись, она вместо чашки протянула ему клочок пергамента и скрылась в толпе.

Среди всех этих людей и царящего вокруг хаоса, среди кучи зданий и улиц Рока не мог определить, кто за ним наблюдает. Не помогало и то, что тонги, на его взгляд, выглядели одинаково с их тёмными волосами и глазами, почти всегда спрятанными под тканью.

– Пойду пройдусь, – объявил Рока, и несколько мужчин приготовились следовать за ним. Он не стал их останавливать, решив, что будет мудро полагаться не только на бдительные глаза брата. Он нашёл скамейку в садовом сквере – подарок городу от одного богатого дворянина много лет назад – и развернул пергамент.

«Могучему военачальнику из-за моря, – начиналось письмо на наранском. – Надеюсь, ты пребываешь в добром здравии и бодром расположении духа. Как мне известно, ты умеешь читать и писать на нашем языке, что явно свидетельствует о твоей мудрости. Во-первых, прими мои поздравления. Король Алаку и его семья правят на протяжении уже ста семнадцати лет, так что твоя доблесть и хитрость, добывшие тебе победу, достойны похвалы. Во-вторых, теперь, когда ваш великий круг власти ещё больше приблизился к побережью, мне следует, наконец, представиться. Я Ижэнь Лувэй, император Нарана, а следовательно, и всего мира. К этому письму прилагается карта континента, на которой отмечены все мои вассальные государства. Вообще-то, все земли, находящиеся под светом Жу, подчиняются его законам. У меня множество друзей и нет врагов, ибо Бог требует мира среди людей, дабы „ни одно копьё надолго не направлялось против другого“. А это значит, что все враги мирного существования должны быть уничтожены безотлагательно. Лучше быть мне другом, открытым для учения Жу. Такому другу и ученику я могу предложить контроль и управление каждым островом в Пью с полной легитимностью и на вечные времена. Всё, чего я ожидаю взамен, это сохранение мира на островах и их невмешательство в планы Жу на континенте. С наполненным сердцем и в предвкушении осеннего равноденствия я с нетерпением ожидаю знака твоей открытости мудрости божьей».

Подписано письмо было просто: «сын неба».

Букаяг желал скомкать письмо или разорвать его в клочья, что вызвало у Роки улыбку. Тон письма был поразительно высокомерным, а император чуть ли не гордился собственным лицемерием. Рока предположил, что лишь великая держава может заставить весь мир называть экспансию мирным существованием. Если Наран объявил все земли под солнцем своими владениями, почему бы человеку, у которого хватает смелости, не назвать себя его врагом?

Фарахи, конечно, всегда это понимал.

Он знал, что такой народ будет брать и брать, пока его окончательно не остановят. За все годы их дружбы Фарахи ни разу не говорил о потенциальной угрозе, которую принёс бы союз Роки с Нараном. Это казалось странным, поскольку для Роки это было логично. Если это означало заселение новых земель в относительно мирном существовании, люди пепла могли согласиться на подобную сделку. Некоторых вождей точно можно было бы подкупить богатством, землями и титулами, как и людей континента.

Может, такие попытки и были предприняты. После мечты о рае и проповедей Роки, после стольких лет тяжёлого труда и ожидания, вожди пепла не пришли преклонить колени. Ни пред островными королями, ни пред Принцем-Чародеем, ни