Сердце Земли - Максим Шаттам
Они снова поднимались.
Чен и Эмбер уже были намного выше Мэтта – примерно на полпути.
Боль утихла, дыхание Мэтта восстановилось. Он проплыл мимо двух друзей. Сила, державшая его, была неравномерной.
Он приблизился к верхнему краю стены, трава и камни все отдалялись, у Мэтта закружилась голова, его затошнило.
Казалось, поднимая свой вес и Эмбер, Чен не испытывает ни малейших трудностей, он отталкивался ногами и переставлял руки, подтягиваясь на них. И скользил по каменной стене с легкостью ящерки.
Мэтт попытался разглядеть зубцы над головой, но ничего не увидел. Он боялся, что их заметят часовые.
Пятнадцать метров.
Поднимавшая его сила теперь сжимала большую часть его тела, и конечности страдали меньше. Он чувствовал, как пульсирует эта энергия, она становилась то сильнее, то чуть ослабевала. И тогда ему казалось, что сейчас невидимые объятия отпустят его и он полетит в пустоту.
Но Эмбер справилась – она почти дотянула его до верха.
Зубцы оказались совсем рядом.
Эмбер прижалась к Чену, ее мышцы дрожали от напряжения.
Она едва дышала.
Все почти закончилось, держись! – твердила она себе. – Сосредоточься на Мэтте!
Чтобы поднять Мэтта, она должна его чувствовать. Ощущать, как проникает в тело друга, как ее сила заполняет все внутри Мэтта. Она приказала себе вцепиться в его конечности. Без помощи скарармеев Эмбер никогда не смогла бы сделать то, что сейчас удавалось ей. Обратной стороной медали было то, что она еще недостаточно хорошо управляла этой энергией. Она угадывала боль, причиняемую Мэтту, и как бы жонглировала ощущениями, стараясь распределить силу иначе.
Сердце бешено колотилось. Голова кружилась все больше. В висках появился странный гул, руки сводило судорогой.
Мэтт устал, но Эмбер устала гораздо больше – она не подумала о том, как это тяжело, цепляться за Чена и силой мысли поднимать кого-то вверх по стене. Иногда ей хотелось разжать руки и упасть вниз.
Мэтт. Нужно во что бы то ни стало втащить Мэтта на стену.
Ей удалось равномерно распределить всю энергию по телу друга.
Она чувствовала его кожу, его тепло, и, если бы не отчаянный стук ее собственного сердца, она бы услышала, как бьется сердце Мэтта. Она ощущала его целиком. Даже его запах.
Вдруг Эмбер поняла, что ее ощущения похожи на те, которые она испытала бы, если бы они с Мэттом лежали обнявшись, совершенно обнаженные.
Концентрация нарушилась.
Она мысленно дала себе пощечину и восстановила связь за мгновение до того, как Мэтт начал падать вниз.
И снова оказалась внутри его.
Эмбер тяжело дышала, пот застилал ей глаза. Она почти ничего не видела. Сейчас она упадет. Девушка понимала это так же отчетливо, как и то, что удерживает Мэтта на пределе своих возможностей.
Выбор надо сделать немедленно. Она или он.
Эмбер взглянула на Мэтта. Еще несколько сантиметров, и он будет на стене. Тем хуже для нее. Могла бы получиться отличная жизнь. Она бы с удовольствием разделила ее с ним. Это было бы время для открытий. Может быть, для любви.
Ее руки, обхватывающие шею Чена, ослабли, разум полностью обратился к Мэтту. Еще чуть-чуть.
Чен не спеша полез дальше. И когда Эмбер уже была готова собрать всю волю и закинуть Мэтта на стену, а потом упасть в пустоту, Чен быстро схватил ее и запрыгнул в проем между двумя зубцами.
Чувствуя, что силы покинули ее, Эмбер растерялась.
Она потеряла контакт с Мэттом.
Держась за пояс Чена, Эмбер машинально потянулась к Мэтту, чтобы тоже схватить его в последний момент. Напрасно. Она не смогла удержать его, и он, немного не добравшись до верха, начал падать. Все быстрее и быстрее.
Эмбер поняла: слишком поздно, он переломает кости, расшибется о подножие стены. Внутри у нее все перевернулось: сердце и разум перестали существовать – осталась только ужасающая внутренняя пустота.
Мэтт летел вниз.
А Эмбер не могла сосредоточиться.
И наблюдала, как он падает, не имея возможности что-нибудь сделать.
И тут из зарослей у стены стремглав выскользнуло нечто. Оно просочилось между камнями и оказалось прямо под Мэттом.
Подросток погрузился в колышущийся, похожий на развевающийся плащ черный прямоугольник, который завис над самой землей.
И Эмбер вдруг поняла, кто это.
Ропероден.
Он проглотил Мэтта.
23. Скорость как оружие
Мэтт собирался протянуть руку и ухватиться за край парапета, когда почувствовал, что сжимавшие его объятия ослабли.
В следующую секунду он уже падал вниз.
Это было свободное падение.
Его голова вот-вот разобьется о камни, как арбуз, сброшенный с седьмого этажа.
Все произошло слишком быстро.
Темная форма. Колышущиеся шелковые ткани. Ощущение, будто катишься по бесконечной горке, в мягкой тканевой трубе. В полной темноте.
Потом он вывалился в большую комнату с мягким полом, отскочил от него и, оглушенный, снова упал.
Он долго лежал в полузабытьи, и ему потребовалось довольно много времени, чтобы сесть.
Мэтт почти ничего не видел, кроме бледного свечения ночного неба, видневшегося в небольшое круглое отверстие далеко вверху.
Рядом что-то задвигалось; готовый к худшему, он хотел вскочить, но тут у него закружилась голова, и он упал на одно колено.
К нему направлялось какое-то существо. Оно проскользнуло мимо и развернулось.
Мэтт медленно отступил назад.
В темноте он увидел длинный стебель, потом еще один.
Цветы?
Нет, больше похоже на живое существо.
Гигантское насекомое!
Когда Мэтту удалось собрать воедино те крупицы информации, которые его глаза смогли выхватить из темноты, он потянулся к мечу, но паук опередил его.
Две острые челюсти пронзили плечи и впрыснули в них дозу яда.
Мэтт пошатнулся, силы покинули его, он стал подобен марионетке – или обессиленному пьянице, которого сыновья перестали поддерживать под руки. Он упал на мягкий пол и потерял сознание.
Паук навис над Мэттом и принялся подтягивать его тело к своему влажному рту.
Тобиас благополучно избежал атаки комаров.
Их было много, похожие на маленькие прожекторы длинные жала светились, насекомые быстро и легко, словно в танце, меняли траекторию полета. Но Тобиасу удалось сбежать от них. Скрыться в лесу мертвых деревьев, спрятаться под их напоминающими кишечник изогнутыми стволами. Комары преследовали его: ощупывая землю светом своих прожекторов, они пролетели над усеянной камнями черной долиной и пропали за холмами, при этом взмахи их прозрачных крыльев поднимали в воздух мелкую темную пыль.
Тобиас видел длинные острые жала – продолжение их голов. Настоящие орудия убийства. Страшно представить, что случится, если они воткнут в его
