Школа дорог и мостов - Тамара Витальевна Михеева

– Бесит, правда? – спросила Инга.

Оказалось, она знает три языка – английский, немецкий и немного французский. Почему же у нее – тишина?

– Потому же, почему у тебя шаги, волны, листва, – глубокомысленно сказал Савва.

– А у тебя что?

– Скрип качелей. Ужасно надоело, сил нет.

Кирилл хмыкнул.

– Что? У тебя что-то веселенькое?

– Ну вроде как песня. Без слов только, просто бит. Будто кто-то должен читать рэп, но никак не начнет. И что-то такое знакомое…

– Повезло тебе, – вздохнули Савва с Сашей почти хором.

Раз в неделю они приходили к Эмили на урок, ложились на коврики, закрывали глаза и слушали ее странную глюкофонную музыку. Каждый раз Саша все четче видела звездный лабиринт и уходила по нему все дальше.

Услышать свои пятки

По расписанию урок движения стоял у них каждый день. Саша, которая никогда особо не любила физкультуру, думала об этом с содроганием. Савва же больше всего возмущался, что тащиться туда нужно было к семи утра, еще до завтрака. Один Кирилл сносил молча ранние подъемы, хотя был совой.

Они выходили в парк – и обязательно через двойные двери на первом этаже западного крыла, выкрашенные в вишневый цвет, – и попадали на круглую поляну, на которой почему-то всегда было солнечно и свежо, но не холодно, а как бывает ранним летним утром, когда земля прогрелась настолько, что по ней можно ходить босиком. Никто не мог этого понять, ведь осень же сейчас, глубокая осень, но педагоги виртуозно уходили от ответа, старшеклассники многозначительно фыркали.

Вели движение попеременно то Урсула, то Петр Романович, и начинался урок всегда с танцев. Учитель выстраивал их кругом попарно, показывал вроде бы несложные движения (четыре шага вперед, поворот, четыре шага спиной, но в ту же сторону, поворот, сошлись, разошлись, поменялись парами), но Саша прямо чувствовала, как у нее начинают шевелиться извилины в мозгу, а может, и появляться новые.

Урсула учила их правильно дышать (чтобы успокоиться или, наоборот, ускориться) и безопасно падать, а Петр Романович – фехтовать, делать колесо и сальто. Завершался урок пробежкой и медитативной ходьбой. Все, кроме последней, давалось Саше легко.

– Услышьте свои стопы, что говорят вам ваши пятки? – абсолютно серьезно спрашивала Урсула.

Сашины пятки кричали от усталости и молили о пощаде, а Савва бурчал:

– Мой желудок вопит так, что я не в состоянии услышать пятки.

Но с каждым утром Саша все лучше чувствовала свое тело. Теперь она легко могла выбрать в столовой еду – организм сам подсказывал, чего ему не хватает. Могла долго и без устали ходить, хотя раньше ненавидела это дело. Могла уговорить голову не болеть, если вдруг не выспалась. А ближе к каникулам заработала от Петра Романовича серебряную «шишку» за идеальную стойку на руках.

* * *

Саша очень ждала урока Янины, потому что Петра всегда возвращалась оттуда невероятно воодушевленная и говорила, что ради них одних стоит терпеть и ботанику, и письмо, и физику. Саше верилось с трудом, что в этом мире существует хоть что-то, способное примирить ее с уроками Болотина, и она не ошиблась. Урок Яны оказался едва ли не труднее. Точнее, не сам урок, а домашнее задание к нему.

– Начнем с разминки. Перед каждым – лист бумаги, – Яна посмотрела на класс, будто желая убедиться, что листы действительно лежат на партах. – Напишите на нем два столбика слов: в первый ваши любимые слова, а во второй – нелюбимые. Любимые исключительно по звучанию, а не по смыслу! И пожалуйста, пусть это будут конкретные, а не отвлеченные понятия. Понятно?

– Да-а-а-а-а-а-а, – нестройно протянул класс.

Но Саше было непонятно, и она подняла руку.

– Да?

– Что значит «отвлеченные» и «конкретные»?

– Кто сможет объяснить, что значит «конкретные» и «отвлеченные»?

– Значит, лучше написать «мандарины», чем «любовь», – буркнул Трофим.

– Бинго! – Янина улыбнулась Трофиму, но монетку не дала, потом посмотрела на Сашу. – Тебе понятно?

– Да. Сколько слов писать?

Янина поморщилась.

– Да сколько в голову взбредет! Не буду же я останавливать твой порыв.

Саша тяжело вздохнула. Задание само по себе было бредовым, да еще и без четких инструкций… Но самое страшное ее ждало впереди.

В первый столбик она написала:

черешня,

Мурзук,

древесный,

краплак,

лабиринт,

полдень.

А во второй:

тошнота,

мерзкий,

вафля,

озорной,

душнила…

Больше ничего не успела, потому что Янина сказала:

– Возьмите ножницы в ваших карандашницах и разрежьте лист на полоски так, чтобы каждое слово оказалось на отдельной бумажке. Справились? А теперь, Кирилл, собери, пожалуйста, все бумажки вот в этот мешочек. Спасибо.

Сашу раздражало, что она ничего не понимала. Что это за уроки такие? Рисовать свои города, писать любимые и нелюбимые слова… как она будет сдавать ОГЭ после такой школы? «Мама сказала, что я попробую… если мне не понравится, я всегда смогу вернуться домой…» – успокоила себя Саша и опустила в мешочек свои слова.

Янина встряхнула мешочек несколько раз, перемешивая бумажки.

– Ну что же, а теперь вытяните по две бумажки каждый. Замечательный детский писатель Джанни Родари придумал и назвал это задание «Бином фантазии». Оно будит воображение и помогает лучше узнать себя, а без этого нам никак нельзя.

Саша запустила руку в мешочек и ощутила странное волнение. Что ей сейчас выпадет? И что надо будет делать потом? Родари, Родари… это же тот, кто написал «Чиполлино»? Да, точно, и «Голубую стрелу», и «Джельсомино в Стране лжецов»… Она развернула бумажки: «мушкет», «лось». Хм-г. И что с этим делать?

– Итак, вам досталось по два слова, и эти слова будут вашим домашним заданием: к следующему уроку нужно написать короткий рассказ, сказку, зарисовку, стихотворение, этюд с двумя этими словами.

– Рассказ?! – подскочил Савва. – Я целитель, а не писатель!

Саша была с ним абсолютно согласна: никто тут не писатель!

– Ну, как знать, как знать, – улыбнулась Янина. – Ты ведь даже не пробовал, верно?

А Саша подумала, что услышать свои пятки и то было легче.

* * *

Второй урок был еще веселее. После разминки, где они опять писали любимые и нелюбимые слова, а потом тянули бумажки из пестрого вязаного мешочка («Гватемала» и «обжора»), Янина сказала:

– Сегодня мы попробуем придумать себе новую личность.

– Что?

– Как это?

– А меня моя всем устраивает! – взвился Савва.

– Да уж, – усмехнулась Янина. – Невозможно же быть еще более неотразимым. И потому, Савва, тебе будет персональное задание: придумать свою прямую противоположность. И по внешности, и по характеру.

– А