Река Великая - Максим Николаевич Николаев
Когда в колонии в храме Пальцев рассказал ему о своем чудесном видении, отец Александр решил, что тот выдумал его по простодушию, чтобы сблизиться с единственным человеком на зоне, кто не выражал открыто к нему своего презрения. Просьба благословить его на монашество неприятно, как и всё, что исходило от Пальцева, удивила святого отца, но причины отказать он не нашел и похлопотал, как того велел долг, о досрочном освобождении для будущего инока.
На воле Александр пристроил своего протеже в Мирожский монастырь и надеялся никогда не видеть его боле, однако новопостриженный Нектарий проведал об открытии «Верочки» в Ольгинском храме и прилепился к фонду как пиявка к заднице. С благословения мирожского Варфоломея, который сам желал, наверно, пореже видеть Нектария подле себя, он стал добровольцем, а потом устроился в штат без зарплаты: заполнял отчеты, вел корреспонденцию, развозил пакеты с помощью по деревенским подопечным и знал слишком много, чтобы оставить его без доли.
— Свидетельница Ризина сообщила, что Ефремов планировал расправиться с гражданами, которые распространяли информацию о мошенничестве в сети интернет. Буквально: «кара им будет страшная». Пальцев, вы слышали эти слова от своего директора?
Нектарий послушно закивал головой:
— Было, матушка.
— Какая, к бесям, Ризина?! — опешил стриженый священник.
— Екатерина Александровна Ризина. Продавец в церковной лавке при Ольгинском храме.
— Катерина что ль?! Так она же — дура набитая! Неужто сами не разглядели?̀! — Александр перевел ошарашенный взгляд с молодой следовательницы на толстяка Ильменя. — Одной справку в желтом доме выдать впору, а про другого не хуже моего знаете. Вы думаете, коли рясу он напялил, да крест надел, то и благочестием тут же исполнился? Слыхал я, будто вера Господня людей преображает, да, сколько лет служу, только противное вижу: что человек сам веру под потребность свою переделывает, да вертит ею как хочет. Одним она нужна, чтобы со страхом смерти совладать, другим для утешения в горестях, а третьим, — Александр выразительно указал через стол на Нектария, — срам душевный покрыть.
Нектарий опустил глаза и тихо промолвил:
— Кто без греха, первый брось в меня камень.
Александр покрутил головой, как будто и правда в поисках названного предмета, и, не найдя его, вдруг вскочил из-за стола и вцепился монаху в тонкую шею. От натуги узкий пиджак только что не затрещал у священника в плечах.
Личико монаха надулось, стало пунцовым, глаза вылезли из орбит и бегали по сторонам. Копьев из уголовного розыска — с любопытством, а Ильмень — с начальническим выжиданием уставились на блондинку в очках.
Девушка не спеша поднялась со стула, резким движением оторвала правую руку отца Александра от горла жертвы, и пальцем свободной руки надавила на некую заповедную точку на шее у священника, отчего несчастный ойкнул и плюхнулся на свой стул. Спасенный Нектарий с красным лицом елейно улыбался ему.
* * *
— Я теперь точно уверен, что Ваня был прав: алкаш из Малых Удов не наврал в заявлении. Изначально Ефремов откуда-то узнал про святилище в Ящерах и подговорил его вместе с Лехой Пальцем залезть туда и забрать статую, которую потом уже без участия алкаша перевезли в монастырь. Младшего Родича действительно убил Леха Палец, но изуверы не стали заявлять об убийстве, начали сами искать статую.
— И пришли в монастырь одновременно с нами?
— Кто-то мог им слить, что Мордвин привозил туда эксперта-англичанина и готовит сделку. Я напросился у Ильменя на очную ставку. Палец утверждает, что ему было поручено охранять коробку с неизвестным содержимым, но Ефремов забрал ее раньше. Священник, естественно, всё отрицает.
Неподалеку гогочут пьяные мужики. На пол с их столика летит бокал с пивом. Гогот становится еще громче. Мимо стойки, за которой сидят Копьев с Расуловым, пробегает с тряпкой в руках брюнетка в голубой форме заведения. Пока она внаклонку собирает осколки и вытирает пол у весельчаков под ногами, те заказывают у нее еще пива.
Артем тоже машет рукой бармену. Обслужив его, молодой парень с бородкой возвращается на другой край стойки к друзьями, с которыми до сих пор о чем-то болтал.
В этом же баре, через дорогу от управления, они на прошлой неделе отмечали День милиции. Подвыпивший Сабанеев показывал всему отделу фото своей престарелой лохматой дворняги по кличке Мегре. Саша Елисеева попыталась расспросить его про личную жизнь, но Иван застеснялся и толком ничего не ответил. Кроме собаки, с ним в квартире жили родители и бабушка.
Мать с отцом кое-как держались, а бабушка проплакала все поминки. Опера немного посидели вместе с родными в полицейской столовой и разъехались по рабочим делам. Уже поздним вечером Копьев заглянул к Айрату в кабинет и предложил ему после работы зайти выпить. Айрат удивился, но позвонил жене и сказал, чтоб садились ужинать без него.
Артем второй год не употреблял спиртного. Он пил минералку и утром на кладбище, и днем в столовой, но вечером в баре «Аквамарин» попросил пятьдесят водки. Айрат сначала его отговаривал, но потом сам взял себе коньяку. В третий раз, не чокаясь, опера подняли рюмки.
— Группа Ильменя обыскала хозяйственные помещения на первом этаже и подвал. Оказалось, что часть подземелья — под водой, — продолжал рассказывать Копьев. — Хотели осмотреть, но водолаза не дали. По словам монахов, раньше там был подземный ход. Он шел под рекой. В первых числах ноября под монастырем что-то то ли взорвалось, то ли обрушилось. Тряхануло так, что все из келий повываливались. Сходили проверили, что в подвале всё цело, и успокоились, в подземелье ниже не полезли. Ефремов с Пальцем знали о том, что подземный ход много лет не посещали, и спрятали там идола. Что его перепрятали, Палец не врет. Только не Ефремов, конечно, это сделал, а сам Леха Палец.
— В одиночку перенес его?
— Подручного мог найти. Вместе перетащили его в келью. И потом Палец устроил подрыв, чтобы замести какие-то следы.
— Раз у Пальца была
