Жрец Хаоса. Книга IV - М. Борзых
— Будете надоедать моему больному, и я наделю вас мигренью на неделю!
— Что вы, княжна, побойтесь богов, вы же лекарь. За что же вы так жестоки со мной?
— Жестока? Если бы я была жестока, то наградила бы вас диареей! Вы ухудшаете состояние не просто одного из моих больных, а моего брата!
И пока Эльза продолжала тиранить полковника, оттирая его от меня, я осторожно, за стеночку, вошёл в палату к бабушке.
Так, как будто она стала меньше ростом и вовсе напоминала кукольную версию себя самой. Морщины на лице обострились, а волосы стали безжизненными, будто из неё ушла не только магия, но и сама жизнь. Но княгиня была жива. Обложенная множеством подушек, она полусидела и что-то отчаянно дрожащей рукой писала в дневнике.
Даже в таком состоянии, даже без магии, резко постаревшая, я всё равно был рад, что она жива. Её чёрное чувство юмора, нестандартные методы воспитания, но при этом чуткость и умение прислушаться к разумным доводам, как оказалось, пробудили во мне тёплые родственные чувства. К княгине я не испытывал никакой обиды или чего-то подобного, что мог бы испытывать калека, проживший восемнадцать лет в семье простецов. Нет, я испытывал к ней огромную благодарность, бесконечное тепло и уважение.
— Отлично выглядишь, ба, — произнёс я, останавливаясь на входе и опираясь плечом о косяк.
Своей небрежной позой я попытался скрыть, что силёнки меня почти покинули. Вообще я не понимал, что за чёрт, почему силы до сих пор не вернулись. Два дня проваляться — магия должна была вернуться гораздо быстрее. Ну да, сейчас было не до этого.
Бабушка подняла на меня взгляд, и слёзы покатились по её морщинистому лицу.
— Ну и нахрена ты туда полез? — вместо приветствия ответила она мне.
— А вы на кой-полетели на ваш архимагистрский симпозиум? Это была всего лишь приманка. Кагэро с архимагами — небольшой инцидент для созыва совета.
— Такое ему точно не простят, — скрипнула зубами Елизавета Ольгердовна и сжала в руках артефакторное стило. — Я пишу письма. Все архимаги начнут загонную охоту на эту тварь после произошедшего.
— Не нужно никакой охоты, бабуль. Он уже больше никому ничего не сделает.
Бабушка нахмурилась.
— Ты потому так паршиво выглядишь? — дождавшись моего ответного кивка, княгиня, наконец, решилась задать главный вопрос: — Что там произошло, Юр?
— А что последнее ты помнишь? — вопросом на вопрос ответил я.
Бабушка задумалась и потёрла пальцами переносицу, будто пытаясь собраться с мыслями.
— Было моё выступление на совете, где я обвиняла японцев в покрывательстве мага, было призвание уничтожить его… а затем вышел Кагэро и объявил, что он очень рад, что за нами не пришлось бегать… а далее был взрыв пустотных гранат. В следующий раз я пришла в себя уже здесь.
Мне пришлось обстоятельно пересказать события двухдневной давности. Сгладил я только собственную душевную крылатость и зубастость, остальное оставил без изменений. Даже возможность строить порталы.
Не знаю, что больше впечатлило бабушку, мои новые способности или смерть ненавистного врага. Если честно, не представляю, что сейчас творилось у неё в душе. Уничтожить почти две дюжины архимагов ради пленения какого-то сопляка… Знать, что ценой твоей жизни пытались поймать твоего же правнука…
— Ой, не смотри так на меня! — отмахнулась княгиня. — Будто я сейчас тебя должна этим стилом затыкать до смерти и завершить начатое тем маньяком. Хера с два! Юра, мне за сотню перевалило. То, что я дожила до своих лет, — уже чудо. Если бы не ты, он бы мой источник ещё в первый раз выдрал… Так что не вздумай себя винить. Кроме того, уверена, на наши два десятка с хвостиком источников у него были планы ещё до появления тебя в его раскладах. Так что ты ему основательно спутал карты и заставил потратить ресурсы не по назначению.
Признаться, от сердца у меня отлегло. В словах бабушки не было обиды, разочарования или бравады, скорее рационализм, приправленный изрядной долей чёрного юмора.
— Теперь осталось отбрехаться от международного сообщества, — процитировал я отчасти полковника. — Но если честно есть у меня желание отправить и Реваля Тимуровича, и все сообщество в пешее эротическое путешествие без карты и с фонариком.
— А фонарик зачем? — деловито уточнила княгиня.
— Чтобы в заднице себе дорогу подсвечивать.
Елизавета Ольгердовна моргнула раз, второй, а после зашлась гомерическим хохотом.
— По сути, имеешь право. Ты — князь, поехал проведать собственные наследные владения, обнаружил там нас… — княгиня принялась на ходу сочинять легенду.
— Живых попытался выцарапать из жертвенного конструкта и подготовить к эвакуации, а у вас сработал некий защитный родовой артефакт последнего шанса на спасение, и вас вместе с остальными телами в радиусе, скажем, десяти метров перекинуло в больницу…
— А нас перекинуло?
— Ещё как!
— А тебя накрыло разбалансированным конструктом, поэтому ты в таком состоянии.
— Отличная легенда, только принцу такое не расскажешь.
Бабушка нахмурилась.
— Здесь советов не дам. У вас свои отношения, у нас были свои. Клятвы клятвами, но не во все тайны стоит посвящать посторонних, даже если ты сейчас считаешь их друзьями.
— Он без раздумий бросил Габсбургов и перекинул меня на Сахалин, так что его заслугу в вашем спасении сложно переоценить. К тому же, кто-то ведь меня отыскал там среди тел…
— Оборотней он отправил по твою душу, — нехотя признала княгиня.
Я и сам считал, что делиться всем нет необходимости, но и не отметить роль принца в спасении бабушки не мог. Где проходила та тонкая грань доверия будущего императора, которую мне необходимо было соблюдать, чтобы и дальше пользоваться подобного рода преференциями, мне только предстояло узнать.
Пока же для полковника легенду худо-бедно мы придумали. Другой вопрос, что и как объяснять архимагам.
— Скажем, как есть, — закономерно предложила княгиня, откинувшись на подушки. — Что изувер потерял голову от силы и не справился с собственным конструктом.
— Нельзя, — покачал я головой. — Пусть лучше будут заняты поиском общего врага, чем начнут очередной виток передела влияния. Минус двадцать два архимага на мировой арене — это такой пинок в сторону войн, что я боюсь даже представить очередь желающих нас пощипать на территории. У нас осталось пять архимагов, бабуль.
