Жрец Хаоса. Книга IV - М. Борзых
Судя по привычке болтать во время ритуала, он либо насмотрелся третьесортных ужастиков, либо… Додумать мысль о том, что такое «ужастики» мне не дали, ведь тень пустотника на моих глазах раздвоилась, а затем расщепилась на десятки призрачных копий, которые начали медленно кружить вокруг нас в зловещем танце.
— Но ты знаешь… — мой враг поднял руку, и его клоны замерли, — … даже цена в двадцать два архимага никоим образом не является мизерной для того, чтобы уничтожить такую тварь, как ты.
— По-твоему, я должен быть польщён, что моя поимка стоила тебе жизни двадцати двух архимагов? — я выдохнул, чувствуя, как моя кровь капает на древний браслет. — Да я уникум!
Его пальцы сжались в резком жесте, и я почувствовал, как гарпуны внутри меня начали медленно поворачиваться, разрывая плоть.
— Нет! Нет! Нет! — вспылил этот маньяк пустотный. — Это я уникальный! — он провёл ладонью по своему лицу, и маска исчезла, обнажив… ничего. Только пустоту, которая пульсировала и переливалась, как чёрная дыра.
— Ещё какой! — хмыкнул я. — Урод ты эталонный! Даже старика-извращенца Кагэро потеснил на пьедестале.
— Заткнись! Кагэро был лишь наживкой для твоей бабки… Не больше! Он не чета мне! Как и ты! Я не терплю конкурентов.
Внезапно он резко дёрнул головой вперёд, и его «лицо» на мгновение исказилось в чудовищной гримасе, увеличившись втрое.
— И если уж наша Первостихия вдруг решила почтить ещё кого-то своим благословением… — его рука пронзила мою грудь, но не вызвала боли — только леденящее ощущение пустоты, — … так я докажу ей, что не стоит обращать свой взор на такого жалкого червя, как ты.
— Серьёзно? — я не удержался и заржал. Браслет горел, будто бы напитываясь моей кровью. Мне же оставалось только тянуть время и дождаться, какой из этого будет толк. — Тебя девушки все до одной бросали что ли, что ты такой помешанный на идее выслужиться? Или тебе тупо нечем? Прозрачненький ты мой.
— Заткнись! — его голос вдруг потерял все ноты психоза и стал абсолютно плоским, механическим. В тот же миг я ощутил, как гарпуны внутри меня начали вибрировать, готовясь к последнему, смертельному рывку.
Пустотник тем временем принялся подо мной расчерчивать непонятный конструкт, его пальцы оставляли после себя дымящиеся чёрные линии в воздухе, которые складывались в сложную трёхмерную структуру. Кажется, я видел нечто подобное в одной из табличек… Его движения были странно механическими, будто он сам не до конца понимал, что делает, но не мог остановиться. Иногда он замирал, его «лицо» искажалось в немой гримасе, и он начинал всё сначала, стирая предыдущие линии резким взмахом когтей.
Я заметил, как его левая рука иногда дёргалась непроизвольно, а из разреза на запястье сочилась не кровь, а что-то чёрное и вязкое, что испарялось, не долетая до земли. Он работал с лихорадочной скоростью, временами бормоча что-то себе под нос на языке, который звучал как горловые напевы шаманов в далёкой тундре.
Вдруг он резко поднял голову — хотя у него не было глаз, я точно знал, что он смотрит прямо на меня. Его пальцы сложились в странный жест, напоминающий распускающийся цветок, и конструкт подо мной вспыхнул тёмно-фиолетовым светом.
— Вот и всё, — пропел он, и в его голосе впервые прозвучала удовлетворение и усталость. — Теперь ты мой.
Но в этот момент произошло сразу несколько событий. Браслет на моей руке вдруг вспыхнул яростным алым светом… А гарпуны резко рванули в разные стороны, вырывая из меня не мясо, мышцы или кости… Они вырвали из меня мои сущности!
Кажется, мне удалось удивить своего врага. При этом как-то отстранённо я заметил, как рухнуло на землю моё собственное тело, а в воздухе остались висеть три сферы-тюрьмы с о-о-очень разными узниками: в одной из них бесновался малыш горг, пытаясь когтями рвать прутья обсидиановой решётки, а в двух других расправляли плечи и хрустели шеями два нихрена не маленьких демона, раза этак в два выше отшатнувшегося от них пустотника.
Но больше всего поразил меня мой собственный изменившийся угол зрения. Я был кем-то или чем-то выше и крупнее демонов. А ещё, мать вашу, у меня были крылья! Демоны же при взгляде на меня, почтительно кивнули.
— Что ты такое? — голос пустотника сорвался на сип.
Я же расправил крылья ало-чёрного цвета, отчего моя тюрьма разлетелась мириадами осколков, брызнувшими в разные стороны.
— Я смерть твоя, балабол!
Моя пасть сомкнулась на голове этого маньяка и со смачным хрустом отгрызла ему голову.
— Тьфу! Дрянь какая! Ещё отравиться не хватило! — выплюнул я голову мага в противоположную сторону от тела.
Стены тюрем истончались, а на меня вихрем налетели воспоминания. Их было так много, многие годы… Сознание затапливало, я потерялся в смешении прошлой жизни и этой, пытаясь расставить всё по полочкам, разделить две личности, понять, кто же я… вспомнить свой опыт, магию, семью…
Последнего мне не дали. Накатила давящая тишина, забивающая серой хмарью все попытки что-либо вспомнить. Меня будто бы взяли за шкирку невидимой рукой, как нашкодившего котёнка, и впихнули обратно в растерзанное и окровавленное тело.
Уже отключаясь от болевого шока, я то ли услышал, то ли сам себе придумал женский голос у себе над головой, нежно поглаживающий мне волосы ледяной ладонью:
— Э нет, дорогой! Слишком рано для таких воспоминаний! Этак ты вспомнишь всё и уйдёшь в закат! А у меня на тебя далекоидущие планы! Не зря же я тебя у Хаоса умыкнула! Такой экземпляр мне нужен самой! А чтобы тебе не скучно было и некогда было в своей памяти копаться, забирай обратно своих подселенцев!
Я отключился и уже не видел, как в моё бедное тело затолкали и горга, и парочку демонов, которые, впрочем, особо и не сопротивлялись, после увиденного. И уж тем более я не мог увидеть, как над кратером взошла полная луна, в свете которой серебристая кровь Эсрай шевельнулась, будто живая…
Глава 18
Я парил на волнах тепла, любви. Меня окружало стойкое ощущение безопасности и покоя, как будто ничто не могло меня потревожить и ничего не могло со мной произойти. А где-то издалека я слышал песню — нежную, мелодичную, такие обычно матери поют над колыбелями своих детей. Песня эта была полна любви, поддержки и обещания защитить от всего
