Военный инженер товарища Сталина 3 - Анджей Б.

Военный инженер товарища Сталина 3

Глава 1

1945 год. 6 января.

Штутгарт.

…Что-то больно врезалось в спину. Потемнело в глазах. Краем глаза я еще успевал замечать, как отстреливается Герхард. Тупой удар пронзил поясницу. Казалось, сейчас переломлюсь пополам. Последним мгновением, сквозь грохот разрывов и свист пуль, я на секунду заметил фигуру честного немца. Словно обложенный медведь при облаве волков, он отбивался врукопашную от четырех жандармов сразу. Поспевали со всех сторон остальные. Через секунду на Герхарде висело уже пять жандармов.

— За новую Германию! Получайте, гниды нацистские! — кричал по-немецки. Изрыгая ругательства, повалился на землю. Смешалось все.

БА-АЦ! — сзади удар. Глаза застлало кровавым туманом. На голову обрушилась мощь приклада. Рядом стрелявший Борька исчез под грудой навалившихся тел. Последним выстрелом Герхард разворотил себе сердце. Живым сдаваться он никак не желал: подпольщику предстояли бы пытки в гестапо. БА-АХХ! — и пуля разорвала его грудную клетку. Все это у меня запечатлелось в три последних секунды, пока я падал от удара прикладом.

Дальше всё. Пустота. Как нас с Борькой тащили к зданию комендатуры вокзала, я уже не помнил. Два тела так и остались лежать на щебне путей сообщения: свернувшаяся калачиком Катя, смотрящая застывшим взором в прозрачное небо, и развороченное выстрелом в грудь тело честного немца. Светлая память двум отважным подпольщикам. Аминь.

…А когда я открыл глаза спустя какое-то время, надо мной склонилось лицо со шрамом от уха до подбородка.

— Ну, вот, наконец, мы и встретились, герр Александр, — почти на чистом русском наречии произнес оберштурмбанфюрер Отто Скорцени.

…Так, собственно, началась новая одиссея моих приключений в ином для меня измерении.

Итак…

Год сорок пятый, январь-месяц. Город Штутгарт.

Погнали!

* * *

Что-то непонятное витало в комнате, куда меня принесли. Что-то за пределами человеческого понимания, странное, безысходное. Открыв с натугой глаза, я уставился мутным взглядом на шрам.

— Добро пожаловать в гости, герр Александр, — повторил с улыбкой Скорцени. О том, что это был именно он, сомнений не возникало. Кто еще мог с таким профессионализмом опытного диверсанта напасть на наш след? Недаром Герхард видел его на перроне вокзала.

Ох, Герхард! Честный патриот своей нации! Разворотил себе грудь последним патроном, не даваясь в руки жандармам. И бедная Кэт. Катерина. Славная милая девушка, так и не успевшая отдать свою чистую любовь нашему Борьке.

И тут меня шибануло током. Сознание после удара прикладом в затылок только начинало проясняться. Борька! Друг мой! А ты-то где?

Рвануло в груди. Непостижимо больно стало за верного товарища, прошедшего со мной все невзгоды, начиная с того памятного дня, когда нас взяли в плен.

Уже приходите в себя? — как бы с участием поинтересовался хозяин комнаты.

— Где мой помощник? — Я опустил вниз взгляд, находясь на какой-то кушетке. В глазах двоилось. Ломило затылок. Отчаянно мучила жажда. Вместо слов — хриплый выдох. Помещение освещалось лампой, свисающей с потолка. Стол, несколько стульев. За столом писарь в повязке СС. Дали напиться. Руки не связаны.

— Можете сесть, — предложил немец.

— Где мой помощник, — с хрипом, откашливаясь, повторил я. — Без него и слова не скажу. Один лишь вопрос — жив?

— Ваш Борис? Жив, не переживайте. Лежит в соседней комнате. К сожалению, ему досталось больше, чем вам. Вас только прикладом. А он оказывал горячее сопротивление. Вот мои ребята и перестарались мало-мало. Или как там у вас, по-русски? Правильно я сказал?

— Не мало-мало, а маленько, — ответил я машинально. И тотчас спохватился. — Он… без сознания?

— Яволь. Да. Без сознания. Но при нем врач. Скоро поставит на ноги.

— А Герхард… тот немец, что с нами был? И девушка?

— Девушку, к несчастью, скосила шальная пуля. Умерла сразу. Простите. А ваш патриот, к сожалению, застрелил сам себя. Последним патроном. Напрасно, бедолага, мы бы его просто взяли в плен.

— Ага, — с хрипом выдавил я. Затылок отдавался тупой нестерпимой болью. — Взяли в плен, а потом бы пытали.

— Ну, зачем так сразу, любезный герр Александр? Я не гестапо. Вероятно, вы наслышаны уже обо мне. Грязными пытками не занимаюсь. Я из другого ведомства Гиммлера. А ваш Борис, кстати, в бреду выкрикивал какого-то майора Гранина. Позвольте узнать, кто такой? Очевидно, из вашего Конструкторского Бюро, как и Королёв с Ильюшиным?

У меня похолодело внутри. Потянулся рукой к ковшику. Залил горло водой. Нестерпимо пылало внутри грудной клетки. Видимо, отбиваясь, я получи еще удар в ребра — оттого и саднило.

— Позвольте сначала узнать, — передразнил я его, — откуда вы знаете меня и Бориса? Откуда известны вам наши имена?

— Ну-у, любезный герр Александр, — протянул он нахально. — Если уж мы знаем состав вашего Конструкторского Бюро, и даже предполагаем имя куратора вашего проекта «Красная Заря», то отчего бы мне не знать ваше имя? Хотите начистоту? — Скорцени приблизил лицо так, что мне отчетливо стал виден давно зашитый шов на его подбородке. — Моему шефу Гиммлеру известно даже, что ваш план «Красная Заря» под контролем самого товарища Сталина!

Он победоносно отклонился назад. Я сидел на кушетке с ковшом воды в руках, совершенно сбитый с толку.

— Мало того, — довольный произведенным эффектом, продолжил он, — мало того, мне известно также и имя вашего непосредственного начальника. Илья Федорович. Не так ли? А курирует ваш проект — личный охранник вождя, некий Власик. Он же Николай Сидорович. И кроме Королёва и Ильюшина, ваше КБ насчитывает еще с десяток ведущих конструкторов. Я прав? Есть генерал Костиков, создатель «Катюш». Есть авиаконструктор Яковлев. Вот майор Гранин мне пока неизвестен. Ваш Борис метался в бреду и часто его вспоминал. Надеюсь, вы меня проясните.

Я сидел, абсолютно не зная, что отвечать. Он знает ВСЁ! Точнее, не все, но почти сто процентов.

— Мне еще пока неизвестна цель вашего проекта «Красная Заря».

— Откуда вы узнали название?

— Откуда? — хохотнул он. — Да все из тех же для вас сообщений по радио. Потом была записка, доставленная в мусорный бак вашим связным из подполья.