Муля не нервируй… Книга 7 - А. Фонд
Мне кажется, Станиславский сейчас был бы счастлив — так запугать даже таких вот актёров неистовой тягой к достоверности — это ещё уметь надо.
Наконец, фильм закончился, и зал заполнили жидкие аплодисменты.
Сначала они были неуверенные, осторожные, разве что обозначали вежливые эмоции.
Лицо Фаны Георгиевны покраснело.
Но потом произошло ЭТО:
— Браво! — первым воскликнул «сам» и яростно, от души, люто захлопал.
И словно плотину прорвало — на нас рухнули такие овации, что меня чуть не снесло. Я скосил глаза на наших актёров: Михаил гордо и счастливо улыбался, Рина Зелёная тоже радостно хлопала в ответ, а вот по щекам Фаины Георгиевны текли слёзы.
— Муленька! Ты видишь это⁈ Запомни этот момент навсегда! — прошептала она еле слышно, но я всё понял, — именно ради этого и стоит жить! Я так счастлива! Так счастлива! Ты даже не представляешь, как! И всё благодаря тебе!
Буквально ещё через миг нас разнесла волна людей — к Фаине Георгиевне, Мише, Рине Васильевне бросились высокопоставленные поклонники с поздравлениями и восхищениями, и как-то незаметно оттеснили меня в сторону.
Я так там и стоял в одиночестве, наслаждаясь триумфом наших артистов, и особенно Фаины Георгиевны, пока чей-то взгляд буквально не обжёг меня в спину.
Я повернул голову — так и есть: чуть сбоку сиротливо сгрудились Козляткин, Тамара Захаровна, Тельняшев (причём, Тельняшев-старший), Завадский, Глориозов и ещё пару руководителей из нашего Комитета искусств и директоров театров.
— Товарищ Бубнов! — пролепетал Тельняшев, краснея, — а вы здесь как оказались?
— Как руководитель и разработчик проекта, — важно ответил я, — а вы как?
Но ответить он не успел. Внезапно побледнел и сдулся.
Потому что за спиной раздался тот самый хриплый голос:
— Руководитель и разработчик, значит? Та-а-к во-о-от кто выдумал этот проект… так-так-так… — на меня с интересом уставились пронзительные глаза под кустистыми бровями, — и что скажете… товарищ… товарищ…?
— Бубнов, — подсказал я.
— Точно! — сделал вид, что просто случайно забыл мою фамилию Сталин, — и как вам этот фильм, как руководителю и разработчику?
— Как для первого фильма такого уровня очень даже хорошо, — чётко ответил я, помня по историческим документам, как его раздражает мямление и многословие. — Но если бы продлить такое взаимодействие, думаю, через пару лет Советский союз занял бы мировое лидерство на рынке кинематографии…
— А зачем нам мировое господство на рынке кинематографии? — поморщился он.
— Чтобы сформировать в головах погрязших в буржуазных предрассудках и ошибочных суждениях граждан других стран единственно правильную позицию! — чётко отрапортовал я, — у кого будет этот рычаг — тот легко сможет одержать окончательную победу в идеологической войне! И я уверен, что победителями будем мы!
— Правильно думаете, — чуть усмехнулся в усы Вождь, — продолжайте в том же духе… товарищ Бубнов.
— Слушаюсь продолжать в том же духе! — воскликнул я.
Когда «высокие гости» отбыли, для остальных следующим этапом стал банкет. Организаторы решили совместить обсуждение фильма и застолье. Так сказать, перевести официальное торжество в иную плоскость.
Нам с Фаиной Георгиевной досталось место в конце стола. Нет, её, конечно, поначалу хотели усадить ближе к центру, где собрались все «нужные люди». Но она ни в какую не хотела сидеть далеко от меня (а меня особо к столу и не приглашали).
— Положи мне вон тот салатик! — глубоким грудным голосом велела она мне, — давно я такой не едала!
Я послушно потянулся за тарелкой, когда она шепнула, проказливо хихикнув:
— Ты видел, какое лицо было у Любки?
— Эммм… — пробормотал я, как-то лица я не особо отсматривал.
— Да ты что! — жарко зашептала она мне на ухо, когда я, взяв нужную тарелку, принялся аккуратно накладывать ей на тарелку салат. — Она аж позеленела от злости, бедняжка. Так что, Муля, берегись её! Она так просто этого не простит…
— Ой, Фаина Георгиевна, я уже своё отбоялся, — проворчал я и добавил. — Положить вам маринованных грибочков?
— Муля! Какие могут быть грибочки! — счастливо прошипела Фаина Георгиевна, поправляя тройную нитку жемчуга на шее, которая красиво оттеняла её новое, сшитое специально для такого случая, бархатное платье, — такое событие!
Я усмехнулся. Я торжествовал. Да! Я был доволен, что своей цели я добился.
Где-то на заднем плане мелькнуло лицо Веры Марецкой. Встретившись со мной взглядом, она поджала губы и демонстративно отвернулась.
А когда я вышел со всеми на перекур, случилось ещё одно происшествие, изрядно удивившее меня. Ко мне подошёл Завадский и крепко пожал мою руку:
— Уважаю! — кратко сказал он и я понял, что сейчас он говорит чистую правду, и искренне.
Ну что же, признать победу соперника — это поступок.
Заиграла медленная музыка. Некоторые пары вышли на танцпол.
— Муленька, пригласи даму на танец, — кокетливо улыбнулась мне Любовь Орлова.
И куда мне было деваться? Я пригласил, стараясь не смотреть в сторону её мужа.
Мы вышли в центр площадки и закружились в медленном танце, некоем подобии вальса и «просто потоптаться туда-сюда».
— Как вам приём? — галантно спросил я, чтобы прервать молчание и не выглядеть совсем уже некультурным.
— Шикарно, — проворковала она, блестя лучистыми глазами.
На ней было вечернее платье с открытыми плечами и длинные перчатки из ткани, похожей на люрексовую. Представляю, скольких усилий ей это всё стоило, пока она достала такую ткань.
Дальше танцевали молча. Я силился придумать следующую реплику, а она просто молчала, рассматривая меня таким взглядом, от которого холодок пробегал по спине, и хотелось убежать и спрятаться за спину её мужа. Пусть, дескать, сам разбирается.
— Кто бы подумал, что Фуфа так сыграет, — наконец, нарушила она молчание воркующим голосом.
— Фаина Георгиевна — лучшая актриса всем времён и народов, — сказал я.
По лицу моей спутницы промелькнула тень. Еле уловимая, но она была. Тем не менее, раздувать обиды после моего, по сути, слегка даже хамского, высказывания, она не стала. Так что Раневская была права: меня взяли в обработку. Осталось дождаться, что она скажет.
— Ну, не такая уж и лучшая! — растянула в резиновой улыбке губы Любочка, — есть и получше. Возможно среди некрасивых, характерных актрис —
