Атаман - Алексей Викторович Вязовский
Вчера пытавшихся навязать свой план битвы Синдию и Перрона атаман послал лесом, сославшись на свое звание назима. Съели, хоть и насупились.
— Нас намного больше, но наше преимущество не в численности, — сообщил Матвей Иванович собравшимся на совещании. — Видел я выучку ваших солдат…
Он замолчал, умышленно нагнетая паузу, ждал возражений, но их не последовало.
— Отсюда вывод, — возвысил голос атаман, — вся надежда на артиллерию. Ее у нас много, калибры крупнее английских — главное заставить противника не атаковать, а стоять под ядрами в ожидании атаки конницы. На такие штуки мы мастаки. Так закружим-запутаем, что с места не сдвинуться. Поэтому план таков: на левом фланге ставим вашу конницу, ее задача постоянными бросками сдерживать правое крыло англичан. Центр — в две линии. Первая — сипаи махараджи Синдии, они себя лучше показали под Дели. Им не помешает рогатки перед собой поставить — какое-никакое, а препятствие. Вторая — полки махараджи Холкара. Вся артиллерия — в линию перед пехотой. Наш резерв — армия княжны Бегум, ей прикрывать лагерь на случай прорыва…
— Почему? — возмутилась индийская Жанна Д’Арк. — У вас предубеждение против женщин на войне?
— Ну что вы, мадам! — соврал Платов, не моргнув глазом. — Ваши батальоны имеют прекрасную выучку, а в нашем лагере собраны огромные ценности.
Княжна Иоанна сердито фыркнула. Но продолжить спор ей помешал Холкар.
— Я возглавлю конницу, а пехотой пусть командует Перрон. Почему левый фланг, Платов-назим?
— Объясню, — спокойно ответил Матвей Иванович. — Нам, казакам, нужен простор для маневра. А на левом фланге нас будет ограничивать Ганг. Так что мой выбор — правый.
— Там же речка! — вставил слово Перрон.
— Речка нам не помеха. Перейдем вброд и широкой дугой выйдем англичанам в тыл. Никуда опосля не денутся, имея нас на загривке. Так и будут отбивать наши ложные атаки, а вы тем временем начнете их лупить ядрами. До тех пор, пока они не дрогнут. Мои артиллеристы помогут. А как начнут инглиси отступать, тут-то мы им покажем, где раки зимуют.
Он понял, что вышла игра слов. Где зимуют «вареные раки»? Конечно, в кастрюле. Платов рассмеялся, всех удивив своим настроением.
— Сикхи с тобой пойдут! — решительно заявил Сингх.
— С нами — так с нами, — не стал спорить Платов. — Я планировал вас в третью линию поставить, чтобы, значица, с фронта атаковать, когда время придет — через пехотные порядки. Коли с нами пойдешь, на тебе вражеская кавалерия, Ранджит. Свяжешь ее боем, чтобы нам не мешалась…
Платов прокручивал и прокручивал этот разговор, почему-то чувствуя, что где-то ошибся. Задний ум подавал тонкие сигналы, вроде комариного писка, но он никак не мог ухватить ниточку, с помощью которой можно вытащить ускользающее. Что-то неправильно. Но что?
Оттого он был хмур в это праздничное утро, с мрачным видом принял благословение отца Варсонофия и даже не улыбнулся ожидаемой шутке казаков, которую выдавал каждый второй.
— Вот и искупались в проруби! — говорили они, выбираясь мокрыми на правый, бенгальский берег Карамнасы.
За рекой, как ему сказали, начинались уже британские владения. Ему бы обрадоваться, что встали наконец на прямую дорожку, что вот он, долгожданный противник — выступает ровными колоннами из-за деревенской ограды, выкатывая вперед пушки… Но нет — ни радости, ни обычного предбоевого куража как ни бывало. Он злился на себя, но ничего поделать с этим не мог.
В итоге, плюнул и покинул ряды вождей союзников.
— С казаками пойду, — заявил он. — Как и Сингх со своими сикхами.
Никто не возразил. Все указания розданы, задачи понятны, а Платов-назим хоть и главный, но через толмачей немного накомандует. И слона у него нет. Какой махараджа станет руководить боем без слона? Какой командир станет выполнять приказы простого всадника?
Атаман со своими телохранителями быстро помчался догонять казаков, строившихся уже за рекой. Он проехал мимо деревни, которую Карпов, наплевав на вопли жителей, превратил в маленький форт. В глиняной стене пробил амбразуры и выставил из них единороги. Форт и пушки должны были прикрывать безлошадные или легкораненые казаки. Они накрутили себе дырок в глине, и полезли на стену, чтобы посмотреть, как начнут разворачиваться события.
Платов и донцы перемахнули реку. Золотистый аргамак, любимый конь атамана, подаренный ему Череховым, гневно фыркнул и попытался отряхнуться, затряс головой. Наездник его поторопил. Ахалтекинец недовольно заржал, но подчинился.
Казаки уже построились поэскадронно. В сравнении с толпой сикхов, уже пыливших в сторону Буксара, эта слаженность и порядок сразу выдавала в них профессионалов.
— С богом! — махнул рукой Платов, занимая позицию с краю средних линий.
Тронулись.
Атаман не отводил взгляда от противоположного берега, прикидывая, где лучше форсировать реку и в какой момент. Сикхи уже пылили в полверсте впереди, приближаясь к деревне на британской стороне.
«Как бы они не полезли ее грабить», — обеспокоенно подумал Платов, но тут же об этом позабыл.
Началось!
Загрохотали пушки. Вся линия союзников украсилась уродливыми белыми цветами, из ножек которых вылетали огненные струи.
Рано!
Недолеты с полверсты. Пугают?
Эти выстрелы, тем не менее, закрутили смерч событий — он с каждой секундой рос черно-кровавым столбом, набирая обороты.
— Аллюр три креста! — внес атаман свою лепту в ускорение.
Сотни перешли на галоп, догоняя сикхов, а навстречу оставшимся недвижимыми линиям маратхов двинулись четкими прямоугольниками английские колонны. Казаки не таились — поскакали параллельно берегу плотной массой, готовой по приказу принять или форму дуги, или свернуть к реке и форсировать
