Суворовец. Том 3 - Анна Наумова

Тимур посмотрел в заданном Коляном направлении и просиял.

Из-за угла, негромко цокая каблучками, спешно вырулила знакомая мне уже по КПП фигурка. Только уже не в плащике, а в добротном осеннем пальто. С зонтиком. И в том же беретике и сапожках.

— Маша! Привет! — ринулся к ней Тимур, чуть не запнувшись на крыльце.

— Привет! — радостно поздоровалась девчушка. Привстала на цыпочки и чмокнула пацана в щеку.

Я заметил, как Тимошка, видевший это, сжал губы в ниточку и отвернулся. Лицо его выражало крайнее отвращение. Точно парня сейчас стошнит. Прямо на крыльцо.

— О! — увидев второго близнеца, по-свойски воскликнула Маша. И поприветствовала его, как старого знакомого: — Тимонтий, привет! А я тебя и не заметила сначала! Подумала, что тебя не пустили!

И она взяла разомлевшего от счастья Тимура за руку.

— Считай, что не пустили! — просканировав сцепленные ладони влюбленных испепеляющим взглядом, прошипел вдруг Тимошка. — Для тебя меня не пустили! И для этого утырка тоже! И никакой я тебе не «Тимонтий»! Поняла? Тим я! Пошли вы оба!

Глава 13

Пацаны, уже собравшиеся было расходиться, замерли.

Колян аж присвистнул от удивления. Забыл о том, что еще секунду назад хотел лететь на свиданку, и встал, как вкопанный. Да и я, признаться, был в шоке.

Девчушка недоуменно захлопала глазами. Молча переводила взгляд с одного близнеца на другого и все так же крепко держала Тимура за руку. Взгляд Тимошки по-прежнему не отрывался от их сцепленных ладоней.

Тимур, услышав, что его девушку оскорбили, побледнел.

— Слышь! — процедил он. — После поговорим! Дома!

— Ага, щас! — растянул губы в неестественной улыбке Тимошка. — Держи карман шире! Я домой сегодня и не собирался. Не буду мешать влюбленным. Кровать в вашем полном распоряжении! Совет да любовь!

Маша покраснела и отвернулась. Даже руку Тимура выпустила.

— Хорош! — оборвал я Тимошку. — За базаром следи!

А Колян, глядя на зарвавшегося близнеца, выразительно постучал себя пальцем по лбу. «Думай, мол, что говоришь».

Мы, пацаны, ханжами, естественно, не были. До современных подростков в плане знаний про «это» нам, конечно, было далеко. Ну, всем, кроме меня, который уже успел побывать в будущем. Но кое-что мы, конечно знали в этом возрасте. Про пестики там, тычинки и прочее…

Однако даже промеж собой пацаны почти никогда не допускали скабрезностей. И я строго за этим следил, переняв традицию от нашего бывшего вице-сержанта Егора Папина. Пошлость у нас не поощрялась.

Так, обтекаемо, образно, без называния имен, юные ловеласы любили иногда прихвастнуть: «Вот, у меня в лагере, с пионервожатой было…». Но все понимали, что «с вожатой» было у каждого, Правда, с маленькой оговорочкой: во сне. Ну не поверю, чтобы какая-нибудь двадцатидвухлетняя Мила или Люба засыпали, мечтая: «Ух, какой! Прыщавый, сутулый, картавит!».

И уж тем более мы никогда не трепались о подробностях свиданий со своими девушками. А уж чтобы девчонке такое сказать… Да еще при пацанах…

Занесло куда-то не туда нашего Тимошку. Впервые на моей памяти он нахамил девчонке.

Этот шебутной и ни на секунду не умолкающий пацаненок с шилом в одном месте обожал подкалывать всех и вся. И Димку Зубова за то, что тот периодически возвращался с КПП с помадой на шее, и Кирюху Лобанова за то, что он — «знайка», и, само собой, брата. Когда они еще нормально общались, без этого вымученного и натянуто-вежливого: «Спасибо, Тимур!» — «Пожалуйста, Тимофей!».

Однако это касалось исключительно нас, «мужиков». Стоило перед Белкиным оказаться какому-нибудь фигуристому кудрявому созданию, как Тимошка мигом из говорливого непоседы превращался в камень-светофор. При реальной встрече с какой-нибудь девочкой близнец всенепременно краснел, потом зеленел, бледнел и не мог из себя выдавить ни слова.

В рассказы Тимошки о том, как он в Ялте летом закадрил самую симпатичную девчонку на пляже, само собой, никто не верил. Все знали, что ни в какой Ялте братья не были, а послушно рыли туалет у бабушки на даче.

Ступор с Белкиным случился и в буфете училища, больше года назад, когда мы, оголодавшие после уроков и строевой, возжелали закинуть в топку юного растущего организма по паре коржиков. А лучше по три.

В буфете нас ожидал сюрприз. Хороший такой сюрприз. Большеглазый и миловидный. Вместо полной и хмурой тети Клавы за стойкой обнаружилась вполне себе худенькая и симпатичная Леночка.

— Слушаю! — вежливо, с достоинством сказала новоиспеченная сотрудница училища. — Что будешь?

А дальше была картина маслом. Тимошка, точно рыба, выброшенная на берег, открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова.

И если б не я, Белкина, наверное, пришлось везти в тот день в больницу с коржиковой недостаточностью и инфарктом миокарда.

— Здравствуйте! Коржик ему дайте, пожалуйста! А лучше два! — приведя суворовца в чувство легким тычком в спину, сказал я. — А то он так устал на строевой, того и гляди, от голода на пол рухнет. И мне тоже два.

Тимошка, стоящий с открытым ртом, сглотнул, поменял цвет лица с малинового на зеленый и кивнул. Молча рассчитался, взял свои компот и два коржика и на ватных ногах пошел к столику. А вот Игорек Лапин, который в тот день тоже увидел Леночку впервые, оказался порасторопнее и мигом, без объявления любви, перешел к наступлению… И одержал победу на любовно-коржиковом фронте!

Что же сегодня-то произошло? С чего Тимошка вдруг не только на Тимура, но и на Машу накинулся? Ревность ревностью, но это уже за гранью!

* * *

Я поглядел на Тимура. Еще секунда — и оскорбленный рыцарь бросится защищать поруганную честь дамы сердца.

Я шагнул вперед, загораживая собой дурня Тимошку. Мы с ним после поговорим. А сейчас надо сделать так, чтобы он не лишился пары зубов, даже толком не побывав в увольнении.

Однако растаскивать дерущихся мне в этот раз не пришлось. Едва я приготовился нейтрализовать нападение Тимура, как дверь училища открылась, и на крыльцо вышел наш взводный — майор Курский.

— А вы чего тут столпились? — удивленно попенял он нам. — Обычно вас в это время уже и след простыл!

Цепкий взгляд майора тут же выхватил из кучки сгрудившихся суворовцев Тимошку, который все так же сверлил взглядом неразлучную парочку — Тимура с Машей.

— Белкин! — обратился Курский к Тимошке. — Что происходит? Вы себя хорошо чувствуете?

Тимошка будто его не слышал.