Суворовец. Том 3 - Анна Наумова
Отличные новости! Просто замечательные!
— И на тренировки ходишь? — спросил я.
Ну все, одна проблема позади. Выздоровела моя красавица.
Но Настя вдруг нахмурилась.
— Пока еще нет… — наморщив прелестный лобик, сказала моя спортсменка-чемпионка. — Пару недель еще у меня освобождение. И от физкультуры в школе, и от тренировок…
Я не стал говорить Насте обыденные вещи, вроде: «Ой, да ладно! Нагонишь! Наверстаешь! Нашла о чем переживать!». За время знакомства с ней я уже примерно понял, что такое профессиональный спорт, и хорошо понимал, что это — жесткий, равнодушный и беспощадный мир. Такой была обратная сторона медали. Так жили все пацаны и девчонки, решившие связать свою жизнь с фигурным катанием. Жесткие изнуряющие тренировки, нередкие травмы, всяческие ограничения, режим…
А еще — вечное соперничество. Уже завтра лучшая подружка может стать конкуренткой, отнявшей надежду на первое место. Отстала хоть немножко — тебя заменят другой. Руководству неважно, что у тебя — сотрясение, перелом или кома. Нужна та, кто достойно откатает программу. Не успела — извини.
И моя девушка это хорошо понимала.
— Они сейчас Леську тянут наверх… — вздохнула Настя. А потом, помолчав, улыбнулась и, стрельнув глазками, сказала: — Она способная, талантливая! Ну и пусть! Жизнь на этом не заканчивается! Я все равно своего не упущу! Вот увидишь, поеду за границу!
— А то! — с готовностью подтвердил я. — Конечно, поедешь! Как же иначе!
Мы с моей девушкой, держась за руки, стояли на КПП. Сегодня нам была лафа — дежурным по училищу ходил не ненавистный всем майор Ланской, а вполне себе адекватный майор Шаталов. Минут пятнадцать до начала «сампо» у нас точно было. И я наслаждался каждой секундой…
Последний, в отличие от Ланского, не исходил на коричневую субстанцию, когда видел, что мальчики и девочки нежничают друг с другом. Относился с пониманием к тому, что девчонки толпами стояли у КПП в ожидании, пока их красавцев отправят в увал. Дело молодое и вполне естественное.
В конце концов, как офицеру нести службу в далеком-далеком гарнизоне, когда его дома не ждет верная жена? А жену сначала найти надо… А это дело, само собой, не одного дня.
Но и мне, и Насте, разумеется, приходилось держать себя в руках… Мы все же в училище, а не дома…
А так не хочется…
Затискать бы Настю как следует! Взять ее в охапку, склониться и слиться в долгом-долгом поцелуе… Да и она, кажется, не против!
Но нельзя! Вон уже мамашка какая-то с термосом в руках на нас осуждающе зыркает. Принесла небось своему «перваку» горяченького супчика. А то оголодает, бедный, совсем. Чай, у нас тут не кормят вовсе. В черном теле держат…
Да и Захар Матвеев из другого взвода, который на КПП сегодня дежурит, тоже нет-нет, да и кинет на нас с Настей взгляд… Правда, в отличие от незнакомой мне мамаши, Матвеев смотрел на наши нежничанья с завистью… Не обзавелся, видать, еще дамой сердца.
— Сашенька! — воскликнула вдруг женщина, увидев в холле тщедушную фигурку в форме. — Сашенька!
И, кинувшись к суворовцу, облапила его и без всякого стеснения начала тискать.
Мы с Настей недоуменно переглянулись.
— Ма-ам! Мам! — откуда-то из глубины родительских объятий восклицал первокурсник. — Мам! Да отпусти же!
Наконец юркому «перваку» удалось вырваться из цепких маминых рук. Он был весь красный от смущения. Уши просто пылали! Да и лицо по цвету уже почти сравнялось с малиновым вареньем, двадцать банок которого успешно закатала моя бабуля. Может, оно и к лучшему: на фоне малиновых щек суворовца не так были заметны следы маминой ярко-красной помады.
— Да что такого? Что такого то? — не терпящим возражений тоном сказала мама и снова облапила первокурсника. Тот не успел увернуться и снова исчез под необъятными телесами маменьки. — Что, мать родного сына обнять не может? Пойдем, сыночек, пойдем! Я тебе тут супчика наварила. Покушаешь. Одна кожа да кости остались! А еще у меня тут огурчики, помидорчики… А еще бабуля тебе шарлотку сделала! Твою любимую!
Охая и ахая, родительница отпустила наконец сыночка и начала доставать из хозяйственной сумки провизию. Супчик, салатик, целая шарлотка… Ничего себе! Да тут целый человек пять минимум можно накормить! В одну секунду на подоконнике была уже целая скатерть-самобранка.
— Мам! — попытался было робко протестовать юный дистрофик. — Мам! Где ты кости видишь? Нас очень хорошо кормят! Да и не съем я столько! Ну куда я все потащу? У нас сейчас самоподготовка! Мне бежать надо!
Но мама не принимала никаких возражений.
— Ешь! — категорически сказала она. — Ешь, говорю! Бежать ему надо! А есть, значит, не надо?
Я уж было подумал, что она сейчас добавит: «Пока все не съешь, из-за стола не выйдешь!»
Суворовец кинул на меня смущенный взгляд и покраснел еще больше.
— Пойдем! — потянул я Настю за руку. — Отойдем в сторонку. Не будем смущать. Пусть мать с сыном пообщаются.
— Пойдем! — покладисто согласилась девушка.
— Здравствуйте! — раздался вдруг мелодичный голос.
Мы обернулись.
А вот и еще один посетитель. Точнее, посетительница.
На КПП нарисовалось некое воздушное создание. Рослая, эффектная девица лет шестнадцати. В симпатичном голубом плаще, беретике и сапожках. Девица направилась прямиком к дежурному.
Скучающий Матвеев мигом подскочил, пригладил волосы и услужливо спросил:
— Вам кого?
Создание взмахнуло полуметровыми ресницами.
— Белкина… Второй курс.
— Кого? — поспешил уточнить дежурный, сканируя взглядом прехорошенькую фигурку девочки.
— Белкина же… — надув губки, протянула девица.
— Я понял, что Белкина! — терпеливо продолжал Матвеев, не отрываясь от аппетитной фигурки в плаще. — Кого именно? Их у нас двое!
— А! — звонко рассмеялась девица. — Точно! Мне Тимура!
— Брат Ваш? Или как? — бдительно уточнил дежурный.
Девица снова недовольно надула губки.
— Какая разница? Или как! Я позвать попросила!
Матвеев скуксился.
— Хорошо… — кисло отозвался он. — Погодите минутку. Сейчас…
Я сразу допер, что девица в плащике дежурному приглянулась. Но Захар был парнем сообразительным. Мигом понял, что ему сюда дорожка заказана.
И я, кажется, понял. Только другое.
Наконец-то до меня дошло, почему между некогда неразлучными братьями пробежала кошка. Эта хорошенькая кошечка в беретике, плаще и
