Да не судимы будете - Игорь Черемис

— Мне доложить подробно или кратко?

— С необходимыми для понимания деталями.

Я мысленно вздохнул и снова выложил примерно то, что написал в рапорте.

Некоторое время Андропов обдумывал услышанное, потом кивнул.

— А артист Высоцкий приставал к вашей жене?

— Да, Юрий Владимирович, — подтвердил я. — Накануне он заявился домой к её родителям, где она в то время находилась, и требовал вернуться к нему.

Я снова заслужил два недоуменных взгляда.

— Виктор, я просил, чтобы в твоем рассказе были детали, необходимые для понимания ситуации. Расскажи всю историю.

Я снова вздохнул про себя и выложил всё — как увел любовницу у Высоцкого, как она с ним поругалась и приехала ко мне в Сумы, как мы нашли общий язык, и как она согласилась стать моей женой.

Андропов снял очки и потер глаза.

— Интересной жизнью живут офицеры КГБ, вы не находите, Филипп Денисович? — спросил он.

— Да, соглашусь, — кивнул Бобков. — Такое у нас, кажется, впервые.

— Нет, думаю, было что-то подобное, но задолго до нас, — сказал Андропов. — В последние годы я такого и в самом деле не вспомню. Предатели были, перебежчики… даже писатели заводились, но такой талант к разрушению вижу впервые.

Они даже посмеялись.

— Удивлены, Виктор? — снова посмотрел на меня Андропов. — А вы ни разу не задавались вопросом, как в нашей стране может существовать такой театр, как Таганка? Почему Юрия Петровича ещё не уволили с волчьим билетом, а актеров не разогнали?

Я сделал над собой усилие и изобразил ничего не понимающего балбеса.

— Не понимаю, Юрий Владимирович, — твердо сказал я. — За что же их разгонять? Играть они умеют, билетов на их спектакли не достать, постоянные аншлаги, наверное, и финансовые показатели в полном порядке… за такое, на мой взгляд, хвалить надо, а не наказывать.

Андропов опять улыбнулся.

— Виктор, не делай вид, что ты глупее, чем есть на самом деле, я всё равно не поверю. И товарищ Бобков не поверит, это я вам гарантирую. Вы же были на их «Гамлете»? — я кивнул. — Вспомните, как они декламируют в зал — «Прогнило что-то в Датском королевстве». И скажите, это они из-за Дании тысячелетней давности переживают, или же едва ли не прямым текстом говорят, что всё прогнило в Советском Союзе? Это Эзопов язык, они им владеют в совершенстве. Самые острые высказывания, конечно, купируются силами министерства культуры, но кое-что приходится и разрешать. «Гамлета», «Галилея», «Пугачева»… эти их инсценировки по стихотворениям Вознесенского… Как вы думаете, зачем всё это?

— Чтобы вокруг этого театра объединились те, кто недоволен советской властью? — выдал я популярную теорию из моего будущего.

Но Андропов посмотрел на меня с легким осуждением.

— Разумеется, нет, нам не нужны никакие объединения, тем более с такой идеологией, — безжалостно сказал он. — Но нужен предохранительный клапан. Как в паровой машине — если такой клапан не включить в схему, рано или поздно машинист не заметит, что давление превышено и произойдет взрыв. Первоначально была идея сделать такой клапан из театра «Современник», но те люди оказались… недостаточно смелыми. А Юрий Петрович — человек нужного калибра, особенно с поддержкой извне. Ну а актеры… актеры это как раз заслуга Юрия Петровича, он умеет подбирать кадры, которые будут работать на его идею. Высоцкий в их числе. Этот театр — такой клапан, который стравливает избыточное давление. А всё остальное, что этому процессу сопутствует… всё остальные мы аккуратно контролируем. Но никто не мог предположить, что появитесь вы — человек из ниоткуда. Человек, который влезет в очень хорошо настроенную схему и начнет вносить в неё собственные изменения. Вчера был не только звонок из ЦК… вчера я также получил несколько жалоб от сотрудников, которые заняты этим театром. Они не знают, что делать — вы за десять минут разрушили всё, что тщательно выстраивалось несколько лет. Может, посоветуете что? А, Виктор?

Всё это я выслушивал с возрастающим недоумением. И когда Андропов задал свой вопрос, я не выдержал и спросил:

— Юрий Владимирович, вы же пошутили сейчас?

* * *

Идея канализации протестов против действующей власти существует примерно столько, сколько в человеческом обществе имеется та самая власть. Оппоненты найдутся у любого правителя, и редкий дурак будет ждать, когда придут решительно настроенные люди, которые выкинут его с теплого местечка. Можно, конечно, окружить себя кольцом телохранителей, но ещё история с преторианской гвардией в Древнем Риме показала, что этот метод срабатывается не всегда. Да и более близкая к нашим реалиям история России XVIII века прямо намекает — гвардия может не только защищать, но и совсем наоборот.

В общем, в какой-то момент до власть предержащих дошло, что надо бы протестом управлять. Не в открытую, разумеется, а тайно, исподтишка, с помощью различных секретных служб. Тоже не самый безопасный вариант, но так уж исторически сложилось, что главы и сотрудники этих самых секретных служб при смене власти идут на плаху в числе первых, а потому стараются сохранить статус кво и за страх, и за совесть. И если они держат руку на пульсе настроений общества, ни один заговор против нынешнего монарха — как бы он ни назывался — не ускользнет от их внимания. Ну а дальше дело техники, можно сразу пришибить наиболее одиозных заговорщиков, а можно с ними поиграть, чтобы собрать урожай побольше.

Так что, в принципе, ничего плохого в этой игре с Таганкой не было. Недовольные политикой партии и правительства собираются вокруг либерального театра, специально обученные люди берут их на карандаш, проводят работу, и когда вся жирная рыба выловлена, проект закрывается, а его место занимает что-то другое. Например, какой-нибудь музей чего-нибудь современного или ленинградский рок-клуб, если не слишком далеко уходить от искусства.

Но театр на Таганке не был похож на разработанную спецслужбами — в данном случае Комитетом — ловушку для инакомыслящих. Этот театр не только казался местом объединения для тех, кто недоволен советской властью, но и был им. Старые большевики вроде Гришина или Полянского это видели очень хорошо, но ничего не могли поделать. Любые попытки помешать Любимову и компании кричать про прогнившее Датское королевство натыкались на жалобы нужным людям,