Другой Холмс, или Великий сыщик глазами очевидцев. Начало - Евгений Бочковский

– Я сам его написал, – ответил он. – И повесил утром во вторник.

– Но не срывали?

– Нет.

– Уточните, какой вы указали период.

– С четвертого по шестое. Седьмого в пятницу я собирался открыться. – Упоминание о несбывшихся планах снова выдавило наружу злые слезы, словно сок из некогда спелого и идеально круглого фрукта. – Негодяи!

– Давайте о втором из них.

– Вы про мистера Росса?

– Кто он такой?

– Он… – Уилсон запнулся. Я подумал, что он утомился, но причина была в другом. – Понимаете, инспектор, как бы объяснить… Я знаю, это прозвучит довольно странно, тем более теперь, но… В общем, я его знаю как управляющего лондонским филиалом «Союза рыжих».

– Как вы сказали?

Хоть он и произнес последние слова довольно четко, мне подумалось, что я просто обязан был что-то неправильно расслышать.

– Точнее, отдел по переписыванию «Британской энциклопедии», – добавил он, уже с большей уверенностью, свое ценное пояснение.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил я после паузы, в течение которой мой собеседник без малейшего смущения смотрел на меня, как всякий, кто внятно и толково ответил на заданный вопрос.

– Более-менее.

– Вы уверены?

– Я понимаю, о чем вы думаете, инспектор. Мне сейчас ужасно стыдно. Из меня сделали идиота.

– А теперь вы пытаетесь поделиться этой ролью со мной? Что еще за «Союз рыжих»?

– Организация, созданная мистером Хопкинсом.

– Я должен знать его?

– Говорят, это знаменитый миллионер.

– Кто говорит? Мистер Росс?

Молчание подтвердило мое подозрение, что управляющий отделом по переписке являлся единственным источником информации о миллионах знаменитого в его кругах мистера Хопкинса.

– Что-то у нас не очень получается, мистер Уилсон.

– Повторяю вам, инспектор, мне ужасно стыдно за свою глупость. Но я уже, как видите, расплатился за нее сполна.

– Вы-то, может, и да. Или передали как вексель дальше.

– Как это передал?

– То есть вам ничего неизвестно о том, что случилось?

– Бог мой! – Оказывается, от испуга могут вытаращиться и такие мелкие глазки. – А что случилось?

– Если я расскажу, вам станет не только стыдно.

– Господи!

– Поэтому надо поспешить. Ваши знакомые насолили не только вам. Я понимаю, вы сейчас в ужасном состоянии, но я прошу вас, соберитесь.

– Хорошо, мистер… э-э-э…

– Итак, на вас напали и связали, верно?

– Да.

– Когда и как это случилось? Пожалуйста, поподробнее.

– А какой сегодня день?

– Воскресенье. Девятое.

– Значит, четыре дня назад. Это было в среду.

– Всё это время вас держали связанным?

– Да.

– Вам не объяснили причину?

– Я думал, меня ограбили.

– С этой стороны вы не пострадали. Ваш дом не тронули. В кассе обнаружены деньги.

– Так в чем же дело? – недоумевал он, испытывая одновременно громадное облегчение.

– Что вас связывает с Россом?

– Я же сказал: я работал у него. Переписывал «Британскую энциклопедию».

– Зачем?

– Не знаю, хотя я тоже задавался этим вопросом. Но если б вы знали, инспектор, как трудно было заполучить эту работу! Такой конкурс! Немудрено, что я был горд, когда добился ее. Когда вам говорят, что вы подходите больше всех…

– И чем же вы так приглянулись? Почерком?

– Признаться, почерк у меня не слишком красивый, хотя разборчивый, конечно.

– Тогда чем?

– Тем, что я рыжий.

– Я прошу вас отнестись серьезнее к нашей беседе, иначе мы перенесем ее на набережную Виктории.

– Я абсолютно серьезен, инспектор. Я оказался самым рыжим из всех, и вы не можете не признать, что цвет моих волос довольно редкий по своей насыщенности.

Мало-помалу я вытянул из него всю историю. Немыслимо! Встречаются же еще такие идиоты! Хотя, судя по тому, что, по его словам, творилось на Флит-стрит в день конкурса, таковых в Лондоне по-прежнему немало. Впрочем, ничего удивительного. Он и сам признал, что кожей чуял аферу, но его волновало только одно – не пострадает ли он сам. Осторожно, день за днем, не переставая изумляться дармовому заработку, он заглатывал крючок всё глубже. Осторожность принюхалась к постоянно витающему в воздухе духу мошенничества и уже не замечала опасности, а недалекий ум примирился с мыслью, что есть, видимо, какая-то вполне законная надобность в порученном ему занятии. Злость вытеснила из меня всё сочувствие к его незадачливости, и я не собирался сдерживаться.

– Быстро же вы успокоились, Уилсон. Едва только получили свои первые четыре фунта в подтверждение, что услышанное на собеседовании вам не приснилось.

– Нет, сэр! Поверьте, я терзался всё это время. Чувствовал неладное. В конце концов я решил принять меры и обратился к сыщику.

– Что еще за сыщик?

– Самый лучший, – произнес этот страдалец с гордостью, будто рассказывал о собственном приобретении. – Тот, вокруг которого сейчас столько шума. Шерлок Холмс.

Такой ответ мало чем мог помочь моему настроению. Стоило ли объяснять этому глупцу, позарившемуся на слухи, куда следует обращаться в таких случаях! Я чувствовал, что скоро число таких любителей моды значительно увеличится.

– Когда вы к нему обратились?

– В прошлое воскресенье.

– И что он? Тоже принял меры?

– Он сказал, что всё выяснит, но для этого ему нужно меня заменить.

– В переписывании «Британской энциклопедии»?

– Да!

– Как же вы могли перепоручить такое ответственное дело постороннему?!

– Я-то, черт с ним, согласился, – мистер Уилсон искренне купился на мою интонацию, – а вот мистер Росс, я боялся, на это не пойдет. Я сказал ему, что мне нужно уехать из Лондона по делам на три дня.

– И он уступил?

– Да. Мы переговорили в понедельник, в мой последний рабочий день, – дрогнувший голос Уилсона напомнил мне, что и носорог иногда нуждается в сострадании, – а уже во вторник мистер Холмс отправился туда.

– А вы остались или уехали?

– Остался у себя.

– Один?

– Нет. У меня еще есть помощница. Девочка-подросток. Она готовит и убирает мое холостяцкое жилье. Сполдингу же я сказал, что уезжаю и что касса в эти дни будет заперта. Так потребовал мистер Холмс.

– А девочка? Почему вы не спровадили и ее? Насколько я понимаю, Холмс велел вам на это время очистить дом от посторонних. Ей некуда было податься?

Он как-то забеспокоился, как будто потерял понимание, как следует себя вести, а потом неохотно признался, что не знает, одна ли она в Лондоне.

– Послушайте, Уилсон. Если вы не знали точно, есть ли у нее кто-нибудь из близких в городе, почему даже не попытались выяснить это?

– А кто бы тогда занимался домом?! Я подумал, коль остаюсь, мне нужна обслуга.

– Ясно. – Лень и тупость довершили дело, приведя его к закономерному провалу. – Вы всё испортили, Уилсон. Ну и каковы