Другой Холмс, или Великий сыщик глазами очевидцев. Начало - Евгений Бочковский

всех процедур дознания, для чего он уединился с управляющим в его кабинете. Нам не оставалось ничего иного, как спуститься в хранилище, которое Джиллард уже обследовал, и тут неожиданно судьба выказала притесняемым свое великодушие. Из всей массы прибывших полицейских, по обыкновению крупных и рослых, именно среди моих людей нашелся единственный щуплый человечек – детектив-сержант Трэйси, чьи узкие плечи позволили ему протиснуться в инженерное сооружение удачливых грабителей. Трэйси, ни разу не застряв, проследовал по обратному маршруту похитителей, и тесный тоннель привел его в погреб дома. Там в одной из комнат им был обнаружен несчастный узник. Это был владелец дома Джабез Уилсон. Вывеска с его именем над входом сообщала, что здесь находится и ссудная касса, а ниже ее, на двери, в вершинах невидимого прямоугольника, расположились четыре мелких бумажных клочка – таких, которые оставляет за собой по углам оторванный лист бумаги. Кое-кто из соседей оказался поблизости и подтвердил, что несколько последних дней на двери Уилсона красовалось написанное чернилами объявление, в котором сообщалось, что касса временно не обслуживает и выдача ссуд возобновится только в пятницу, седьмого числа. Разумеется, в тексте не было ни слова о том, что деятельность кассы приостановлена, так как ее владелец намеревается просидеть все эти дни крепко привязанным к стулу, с заведенными за спину руками, с кляпом во рту и завязанными глазами. Как бы то ни было, именно в таком положении он и был обнаружен, причем невольник продлил свое отсутствие дольше заявленного на два дня с лишним. Голова его свисала к груди, и, когда Трэйси взялся оказывать ему необходимую первую помощь, он почти не реагировал и не отзывался на вопросы. Как Уилсон показал позже, в таком положении его продержали несколько дней. Кляп вынимали лишь на минуту, чтобы дать воды. Беднягу не кормили вовсе, на шее соорудили хитроумную удавку, затягивающуюся от малейших попыток пошевелиться. Иными словами, он пережил жесточайшее заточение, в сравнении с которым пребывание в Нью-Гейте или в Пентонвилле покажется восхитительным отпуском, в память о котором обязательно привозят открытку с запечатленным на ней видом благостных мест. Напряжение неудобной позы, голод и длительная неподвижность изнурили пленника до бесчувствия, и, когда его обнаружил Трэйси, он был в состоянии, близком к помешательству. Вернуться к банку Трэйси предпочел уже по улице, но ему хватило такта и сообразительности проделать это и сообщить мне о своих достижениях незаметно от рыскающих поблизости подчиненных Джилларда.

Дом Уилсона находился на Сакс-Кобург-сквер, всего в какой-то сотне ярдов от банка, но, преодолев их, мы оказались в районе совершенно иного рода. Впрочем, подобная перемена неудивительна для Лондона. Здесь, на таком смешном отрезке, вполне свободно умещаются контрастные миры наполненных шумным гомоном центральных артерий Сити со снующими по ним юркими кэбами и степенными омнибусами и тихих непрезентабельных закутков вроде той же Сакс-Кобург-сквер с чумазыми домишками и клочками облезлой растительности.

Даже не принимая в расчет кодекс джентльмена, соображения элементарной порядочности подразумевают ответственное отношение к собственным обязательствам, к числу которых принадлежит своевременный возврат долга. Чувствуя себя в определенной степени задолжавшим инспектору Джилларду, я решил не тянуть с оплатой по счету и предпринял все нужные меры, чтобы вынос неспособного передвигаться самостоятельно Уилсона из дома и его переезд в экипаже в больницу прошли мимо внимания людей из полиции Сити. Я прекрасно понимал, что у них нет выбора, кроме как пройти путем Трэйси, ради чего они в настоящий момент перетряхивают свой штат в поисках агента подходящей комплекции. И тем не менее, стоя в погребе Уилсона и поглядывая на вход в лаз, я сумел удержать себя от искушения забаррикадировать его массивным ящиком, дабы спущенный в нору со стороны хранилища крот конкурентов вернулся назад ни с чем. Тем более что лазутчику, не имевшему возможности развернуться, пришлось бы проделать обратный путь задним ходом, в том числе и умудриться таким способом преодолеть почти вертикальный подъем к выходу из норы. При этом я, конечно, осознавал, что являюсь не первым, кому пришлось побороть такой соблазн. Грабители тоже в некотором роде пошли против своих интересов. Они не только не умертвили Уилсона, но и сделали всё, чтобы он был вовремя обнаружен. Вовремя для его спасения. Такое благородство оставляло нам шансы отыскать их и выразить им признательность за столь редкое в их среде качество. Досадно было осознавать, что я себе позволить такую же душевную щедрость к Уилсону не могу. Одежда Трэйси пришла в полную негодность, и я не имел права потерять добытую такой ценой фору перед Джиллардом. Этим и объяснялась бесцеремонность, с какой я настоял на скорейшем допросе свидетеля. Впрочем, мне особо не препятствовали. Уилсону уже полегчало настолько, что он отведал бульона и попробовал занять историей своих злоключений сиделку. И всё же передо мной был еще крайне измученный человек, нуждавшийся в паузах, из-за чего разговор порядком затянулся, так что детектив-сержант Пратт, составивший мне компанию, не испытывал проблем с протоколированием полученных показаний.

– Что с вами случилось? – был мой первый вопрос, на который пострадавший отозвался стоном жалости к самому себе. Вопрос взывал к воспоминаниям, мгновенно пробудившим слезы.

– Кто вы? – всхлипнув, отозвался он так тихо, что мне пришлось придвинуться.

– Инспектор Лестрейд, Скотленд-Ярд.

– Полиция! – простонал он почти так же беззвучно, но с таким отчаянием, что мне стало не по себе. – Почему я сразу не обратился к вам?!

– А могли?

– Что? – то ли не понял, то ли не расслышал он. Мне это начало надоедать.

– Вас обнаружили связанным в одной из комнат вашего дома. Как это произошло, вы можете рассказать?

– На меня напали.

– Кто?

– Сполдинг. – Упоминание им самим имени виновника вызвало гнев, придавший ему сил, и он заговорил гораздо громче, почти с жаром: – Он оказался негодяем, инспектор! И еще – мистер Росс. Они все заодно!

– С кем?

– Друг с другом. Это всё одна шайка. Вы должны их поймать, инспектор! И как я раньше не догадался?!

– Вы назвали имена, Уилсон. Откуда вы знаете этих людей?

– Сполдинг служил у меня помощником.

– Там же, на Сакс-Кобург-сквер?

– Да. У меня ссудная касса. Он помогал мне управляться с делами и подменял в мое отсутствие. Такой расторопный, так мне нравился! Кто бы мог подумать!

– Давно он у вас?

– Несколько месяцев.

– Точнее.

– Почти три. Я нанял его через объявление.

– Вы его нашли или он вышел на вас? Чье было объявление?

– Мое. Меня подкупило, что он вошел в мое непростое положение и согласился на скромное жалованье. Вполовину меньше, чем просили другие.

– По-видимому, участливый человек, –