Военный инженер товарища Сталина 2 - Анджей Б.
Тогда кто?
Лихорадочно выдала память, пока охранники провожали приветствием:
Фон Лееб? Фон Клюге? — нет, этот уже на том свете. Рейхенау тоже, как, собственно, и Роммель.
Но, кто?
Манштейн? Клейст? Фон Браухич?
Память отказывалась выудить информацию. К тому же начальник исчез за дверями, и нас грубо толкнули следом. Внутри спешно выносили ящики, сновали солдаты со штатом обслуги. Напуганные гулом секретарши в строгих юбках, цокая каблучками, пытались нести на руках пишущие машинки. Огромный флаг со свастикой во всю стену бесполезно висел теперь, мозоля глаза. Бюсты внушительных фюреров одиноко пылились в свете мигающих фешенебельных люстр. Казалось, начинался тот самый Библейский Исход, как когда-то с народом евреев. Теперь были немцы. История повторялась циклично — менялись как всегда лишь ее персонажи. На стенах висели портреты великих германских талантов пера. Я сразу узнал братьев Гримм. За ними, пока мы поднимались по мраморной лестнице, шли рядами философы.
— Танцором можешь ты не быть, но классиком ты быть обязан, — в шутку продекламировал Борька. Молодец, парень, держится! У меня потеплело в душе. Таким же был, очевидно, и Лёшка, когда его истязали в гестапо. Таким был мой первый помощник Семен, погибший у меня на руках. А сколько таких шутников — отважных, геройских — еще погибнут при взятии Берлина?
Мы поднимались выше. Мимо промчался какой-то майор вермахта, весь в мыле. В огромном зале царило смятение.
Вот и площадка.
Снова портреты-портреты-портреты. Чуть левее в рамках изображались полководцы во главе с Фридрихом Великим. Огромная дубовая дверь распахнута настежь. Нас осадили, заставив стоять во фрунт. Два адъютанта в форме элитных СС доложили о нашем прибытии.
— Едрит их в печенку, — процедил сквозь зубы мой напарник. — Да тут весь генералитет нацистский собрался! — и тихо присвистнул. Звук после выбитого зуба получился забавным, шипящим. Но не слишком забавна была обстановка.
— Точно! — вырвалось у меня, когда я вторично взглянул на фельдмаршала. Из памяти сразу всплыли фрагменты его биографии. Читал в интернете. И что там у нас?..
Во время французской кампании командовал первой мире танковой группой, где его подчиненным был прославленный танковый командир Гейнц Гудериан. Во время вторжения в СССР командовал танковой армией на южном направлении. В 1943 году произведен в фельдмаршалы. В 1944 году отстранен от командования за разногласия с Гитлером. Придерживался монархических взглядов и всю войну носил кайзеровские погоны. Не любил нацистов, но в движении сопротивления не участвовал, сохраняя верность присяге. После войны сдался англичанам, был выдан Югославии, откуда попал в СССР. Был приговорен к длительному сроку тюремного заключения. В 1954 году скончался от естественных причин. Единственный немецкий фельдмаршал, умерший в советской тюрьме.
Вот так. Просто и быстро. Я даже не удивился, выданной мне памятью справке. Уже было такое. Несколько раз моя память выдавала мне на-гора умопомрачительный материал Гугла и Википедии. В разных отдельных случаях. Скажем, я забывал техническую характеристику минометов. Или дальность покрытия «Катюш». Или, положим, толщину брони танков. И тотчас, к моему изумлению, как некий чертик из табакерки, в моем сознании выскакивал необходимый материал. Чудо дивное? Кто его, в беса, знает. Возможно, какие-то магнитные поля — черт разберешь — активировали при моей переброске определенные участки мозга. А может, при столкновении двух измерений у меня произошел сдвиг по фазе: я стал гением? Вот, вспомнил же Клейста!
А тот между прочим уже поспешил внутрь зала. Мы с Борькой бросали взгляды. По скамьям вдоль стены ерзали в спешке генералы вермахта. Были и кто-то из танковых войск, и из ведомства Геринга. Казалось, действительно — в отсутствие фюрера здесь собралась вся верхушка военной элиты.
Фон Клейст между тем скрылся внутри. Чуть погодя к нам приблизился адъютант. Вежливо кивнул, приглашая жестом последовать за ним. Генералы на скамьях заерзали еще больше. В их взглядах сквозила тревога с немым вопросом: кто такие, эти два русских обрубка?
Когда мы вошли, Борька едва не исполнил свистом марш Мендельсона. И было на что посмотреть!
Под люстрами из огромных кусков хрусталя размещался таких же огромных размеров стол, заваленный картами. По бокам от стола в креслах сидели, курили, беседовали, два десятка высших начальников рейха. Во всю стену у окна второго этажа висел план защиты Берлина. Две секретарши с указкой в руках передвигали по схеме флажки. В отдельном кресле восседал…
О-о, черт!..
У меня перехватило дыхание. Нет, не Гитлер — тот по сведениям русской разведки был уже в Антарктиде. Не Гитлер, но все же…
— Борман! — вырвался вздох. Я глянул на петлицы партайгеноссе. Только у него были похожие знаки различия — самые крупные в рейхе.
— Что за овощ? — тихо шепнул Борька. — Кто-то из помощников фюрера?
— Самый главный! — прошипел я.
— А я думал, самый главный после Гитлера Геринг и Гиммлер.
— Этот главнее, — не стал я ему отвечать. Как объяснить бывшему трактористу колхоза всю верхушку иерархии рейха? А Борман, по сути, был его незримым куратором. Серым кардиналом, если брать примеры истории. Что-то типа Ришелье при Людовике XIII. Руководил всей тайной канцелярией. В его сфере влияния находился Золотой запас третьего рейха. Плюс полное доверие Гитлера. Недаром, его — Бормана — не смогут найти после Победы. Как, впрочем, и Мюллера. Но с тем было проще — он в моей реальной истории объявится в Аргентине. А Борман исчезнет. Причем, безвозвратно.
— Подведите! — приказал тот адъютанту. — А вы, господа, пока свободны, — отпустил остальных. Клейст, останьтесь, пожалуйста. Эти два русских будут у вас в подчинении.
Бросая удивленные взгляды на нас, генералы ретировались. Два русских заморыша сумели привлечь внимание Бормана? Как я узнал позже, Берлин уже полнился слухами, что Гитлера тайно увезли — куда? А черт его знает. Кто судачил, что в Аргентину. Кто — в Африку. Но никто не предлагал версии Антарктиды. Проект Базы-211 и Новой Швабии был настолько засекречен, что о нем не знал даже генеральный штаб вермахта. Только Гиммлер, Борман, Дёниц, Канарис. Плюс и Скорцени, по сути. Ну, и охрана фюрера с его штатом обслуги. Завершал список комендант Нового Берлина в снегах Антарктиды — фон Риттен. Всё!
И я рассмеялся мысленно. Но это если не учитывать нашей советской разведки. А если знает Илья Федорович, то непременно и Власик. А если знает тот — то, безусловно,
