Военный инженер товарища Сталина 2 - Анджей Б.
— Здесь, милый. Здесь, — поманила собаку фрау Кролль. Овчарка фюрера улеглась у ног, зевнув в пустоту.
— Мне снился чудный сон, Блонди, — провел дрожащей рукой по шерсти загривка глава третьего рейха. — Будто мы с тобой снова в нашем Берлине. И нет русских. Нет бомбежек. Все как прежде. И Ева рядом с нами.
— На, вот — выпей, милый! — протянула та стакан.
— Губер прибыл, — доложил за спиной Скорцени.
— Всем выйти, — распорядилась хозяйка. — Остаться только Губеру и сиделке. Вы тоже Отто, пожалуйста, — скосила она взгляд на фюрера. — Как только приступ пройдет, я приглашу вас.
Обер-диверсант поклонился. Мастерскую покинули два охранника с горничной. Следом Скорцени. В салоне остались трое: сам пациент, Губер и Ева. Сиделка не в счет.
Направляясь в разветвленный тоннель, Скорцени столкнулся с фон Риттеном.
— Снова припадок? — спросил тот.
— Как всегда, — пожал плечами Скорцени. — Вы же знаете, с ним это часто случается.
— Он просил вызвать к нему Шаубергера.
— Это того конструктора летающих дисков?
— Его самого.
— Забудьте, — отмахнулся обер-диверсант. — Через три минуты наш фюрер ничего не будет помнить. А что он хотел еще?
— Собирался налаживать производство этих самых дисков. Показывал наброски чертежей подводных верфей.
— И это он забудет. Скажите лучше — есть вести от Бормана?
— Есть. Вот шифрограмма. Я еще не читал, — протянул он листок. — Минуту назад получил от дешифровщиков.
Оба прошли в отдельный бункер подо льдами комплекса. Кругом сновали вагонетки с рабочими. Стоял гул бурильных установок. Катились эскалаторные ленты. В маскхалатах прохаживались автоматчики. Работа во льдах Антарктиды кипела.
В донесении Бормана указывались два русских пленника, доставленных в рейхсканцелярию. Доставленных тайно. Через линию фронта.
— Ого! — вслух прочитал фон Риттен. — А вот это уже интересно. Не те ли это два русских конструктора, что наша разведка пыталась найти?
— Скорее, один конструктор, а второй просто охранник. Да. Видимо, он. Иначе Борман не стал бы таким пустяком отвлекать фюрера.
— Сдается мне, абвер нащупал нить, за которую можно подергать. Вы полагаете, Отто, что это тот инженер, что стал внедрять новейшие технологии в войсках русских иванов?
— Он самый. Мне и прежде докладывали о неких конструкторских бюро, собранных в одном месте. И как только на одном пятачке фронта собираются Королёв, Ильюшин, Яковлев и этот четвертый, незнакомый нам индивид, сразу случается глобальный прорыв. Наших бравых солдат буквально сминают в лепешку новейшей техникой плюс оружием.
— Эти фамилии, что вы назвали, мне они не знакомы.
— Не берите в голову, дорогой барон. Просто ведущие конструкторы Советов. Не более. Но вот когда появляется тот самый незнакомец, на всех участках фронтов сразу происходит прорыв.
— И абвер захватил его в плен?
— Видимо, так — раз нас извещает сам Борман.
Оба перечитали шифровку еще раз. Адресованная фюреру, она гласила:
Мой господин, приветствую Вас! В наше распоряжение попали два русских пленных. Отличилась зондеркоманда диверсионной группы «А», перебросив их через фронт. Один из пленных весьма любопытная личность. Как мы и предполагали, он имеет отношения к новейшим технологиям русских. Эквивалентом его ценности в наших рядах можно считать разве что фон Брауна, попавшего теперь к американцам. Но что-то подсказывает нашим аналитикам, этот русский владеет наиболее новейшими разработками вооружений всех армий вместе взятых. Что, собственно, ставит его в один ряд с нашими крупнейшими физиками. Начинаем с ними работать. Задача — склонить русского инженера в сторону Великого рейха. О результатах будем докладывать лично.
Преданные Вам и партии, Борман, Гиммлер.
— И Гиммлер как всегда затесался с боку припеку, — пошутил комендант.
— Вы забываете, он мой начальник, — откладывая шифровку, подмигнул Скорцени. — Итак, что мы имеем, любезный барон?
— Вы не будете показывать донесение фюре… Простите, герр Кроллю? — округлил глаза комендант.
— Не время сейчас тревожить патрона. Вы сами видели, как учащаются приступы. Он на таблетках Губера. И в припадке может выдать себя, м-мм… Ну, скажем, когда будет гулять по верфям. А там глаза и уши, как вы знаете. И привести к припадку, как раз и может любая информация о пойманном русском конструкторе. Вас не было, любезный барон, когда он в Берлине впервые узнал об этом «иване». И как случился припадок бешенства, услышав о нем и его разработках. Поэтому, считаю необходимым, пока не затрагивать этой темы.
Скорцени почесал знаменитый шрам от уха до подбородка.
— И вот что еще, милый фон Риттен. Я, вероятно, буду вызван в Берлин. Уход и опека за фюрером ляжет на вас. Помимо, разумеется Губера, сиделки и Евы. Так вот, к вам моя просьба: пока патрон сам не вспомнит о русском инженере, не напоминайте ему, будьте другом. Это может спровоцировать новые приступы.
На том и согласились. Отложив донесение Бормана в сейф, оба покинули блок дешифровки. Проходя узел связи, Скорцени приметил ряды столов с рациями и передатчиками. Два десятка радистов держали связь со всем миром. Обер-диверсант отметил про себя полную слаженность механизма Базы-211.
— Проводите меня в хранилища саркофагов, прежде чем я направлюсь в Берлин?
— С удовольствием, друг мой. В том зале вы еще с Евой не были, — проезжая эскалаторной лентой, отвечал комендант. Обоих начальников проводил глазами полсотни сотрудников. Лента понесла их в один из тоннелей. — Кстати, как фрау Кролль восприняла все наши новшества?
— Она без ума от восторга. В то время, как фюрер сидит у себя в мастерской, Ева впитывает всю атмосферу подземной Антарктиды. Для неё, как я успел заметить, Новая Швабия и Новый Берлин становятся вторым домом. Восхищает буквально все, начиная от узлов связи, шахт, штолен, и кончая оранжереями с генетическим фондом.
— Вот туда мы сейчас и направимся, любезный мой друг.
— Показывайте, барон. Мне предстоит отчитаться перед Гиммлером — моим шефом. Все, что касается Нового Берлина и тайного места укрытия фюрера — все ляжет на стол им обоим: шефу и Борману.
— А Дёниц? Канарис?
— Им, разумеется, тоже. Но это вторично. Дёниц пытается направить сюда еще один караван. С ртутью,
