Последний заговор Гитлера. История спасения 139 VIP-заключенных - Иан Сэйер

Безумный Джек и был известен тем, что брал на поле битвы шотландский палаш. Он считал, что офицер не одет должным образом, если при нем нет меча, и на самом деле использовал его в рукопашной схватке. Во время отступления в Дюнкерк в 1940 году Безумный Джек Черчилль застрелил противника из лука – единственное подобное убийство за всю Вторую мировую войну[44]. Попав в плен в 1944-м, он стал одним из заключенных по ошибке: немцы приняли его за Рэндольфа Черчилля[45], сына британского премьер-министра. Но как бы то ни было, Безумный Джек не был из тех, кто относился к плену легкомысленно.

В отличие от своих более вспыльчивых товарищей по заключению, Вингз Дэй был спокойным, серьезным, даже мрачным – командиром, а не авантюристом. В плену он стал двояко относиться к немцам. Он стал ненавидеть тех, кто добровольно служил нацистскому режиму, но проводил различие между ними и офицерским классом вермахта, особенно люфтваффе. Он был из семьи военных и служил во время обеих мировых войн – сначала в Королевском флоте, затем в Королевских военно-воздушных силах. Как и многие британские и немецкие офицеры – особенно летчики, – он считал себя на голову выше всех остальных. Дэй всегда настаивал, чтобы его люди относились к немецким офицерам с должным уважением, как и подобает военным, и рассчитывал, что немцы ответят ему тем же. Тем не менее, пока он был в плену, он прежде всего призывал своих людей бороться даже за колючей проволокой. К побегу он всегда подходил стратегически. Да, скорее всего, они не смогли бы дойти до территории союзников, но их побег создавал бы врагу проблемы, на решение которых ушло бы много ресурсов, в том числе и человеческих. Дэй понял, что переезд из Заксенхаузена был важнейшим моментом за пять с половиной лет плена, и наблюдал и ждал, что будет дальше.

Поездка была долгой, поезд часто останавливался[46]. Он ехал по западным окраинам Берлина – заполненным обломками пустырям, – грохоча на поврежденных рельсах. Заключенные раньше не видели ничего подобного: целые районы лежали в руинах, некоторые обломки все еще тлели. Дороги, испещренные ямами и заваленные мусором, кишели войсками, танками и беженцами, удаляющимися от линии фронта. Старики и женщины шли с босыми детьми в лохмотьях, неся в чемоданах или на потрепанных колясках и телегах все, что осталось от их пожитков. Многие прихватили крупный рогатый скот, овец, свиней и кур. Кто-то нес самодельные гробы для недавно погибших родственников. Женщины дрались друг с другом из-за картошки или угля, найденных на дороге. В нацистской Германии наступил Армагеддон[47].

Джимми Джеймс «размышлял, как же закончится это необычное путешествие по рушащемуся коридору – тому, что осталось от безумной мечты Гитлера»[48]. Мор и эскорт СС, включая капрала Джорджа, вели себя исключительно профессионально, но никто из них не раскрывал конечный пункт назначения или причину, по которой заключенных туда везут. Ходил тревожный слух, что они едут в горную крепость, возможно, в Баварии, где их будут держать в качестве заложников – и, если понадобится, казнят.

Один из тех, кто разделял пессимистичный взгляд на их положение, был комбриг Иван Георгиевич Бессонов[49] – болтливый советский офицер, друживший с британцами. Антикоммунист, который с энтузиазмом сотрудничал со своими нацистскими тюремщиками (в какой-то момент сформировал команду из симпатизирующих ему русских военнопленных, чтобы сражаться в тылу советских войск), Бессонов был человеком совершенно ненадежным[50]. Вингз Дэй хорошо его знал, и, по его описанию, Бессонов «в равной степени может застрелить вас или поцеловать»[51]. Бессонов верил слухам, что их будут использовать в качестве заложников. «Ja[52], – сказал он, озвучивая то, о чем думал каждый, – а потом, когда их требования не выполнят, нас расстреляют»[53].

Что бы ни случилось, таким важным пленникам, безусловно, не могли позволить попасть в руки армий союзников. И потому их гнали по все более узкой территории, сжимаемой с обеих сторон быстро сближающимися союзными силами, прямо в усыхающее сердце Третьего рейха. Дэй размышлял, что же случится, когда идти уже будет некуда. Когда будет некуда отступить, что тогда? Что ждет их в конце коридора смерти[54]?

2

Кровная вина

Вторник, 3 апреля: концентрационный лагерь Бухенвальд[55]

Узники лагеря Заксенхаузен были не единственными высокопоставленными заключенными, которых волновала их судьба. Пока их увозили из лагеря, в 274 километрах к юго-западу другие заключенные просыпались в безрадостных окрестностях Бухенвальда. Другая группа заключенных неохотно приветствовала новый день, полный неопределенности.

Бухенвальд был обширным комплексом, целым городом с 90 000 мучеников, построенным недалеко от исторического города Веймар в буковом лесу, в честь которого и был назван. Бухенвальд – один из старейших концентрационных лагерей рейха, основанный в первые годы нацистского режима[56]. На главных воротах раньше был лозунг Jedem das Seine: буквально – «каждому свое», хотя его можно также понимать как «каждый получает то, что заслуживает». Над воротами был второй лозунг, отражающий взгляд, который при нацизме должны были разделять все немцы: «Правая или нет, это моя Родина». Старинный очаг культуры, благородный Веймар был маяком немецкого Просвещения и в 1919 году – местом рождения первой демократической конституции страны. Несчастные обитатели концлагеря, расположенного в старом герцогском охотничьем лесу на вершине Эттерсберга, на строительство которого ушел весь лес и камень этого холма, прочувствовали всю иронию своего положения. С воздуха концлагерь выглядел как лишай на спине животного.

Здесь у заключенных было иное положение – их блок располагался далеко от основного лагеря. Бухенвальд был построен сразу для нескольких целей: отчасти это был концлагерь, отчасти – учебный центр СС, отчасти – игровая площадка для нацистской элиты – оборудованная конюшнями, сооружениями для охоты, в том числе соколиной, и даже зоопарком. Все это, как и огромные бараки СС, в нечеловеческих условиях построили заключенные. Главный лагерь, в котором жила основная масса заключенных, окружали забор под напряжением и сторожевые вышки. Снаружи находился комплекс СС, оружейный завод и карьер, где работали узники, окруженные кольцом часовых. В центре зоны СС находилась так называемая Еловая роща – особое сооружение Бухенвальда, обнесенное настолько высокой стеной, что никто не мог заглянуть ни внутрь, ни наружу. Именно там находились бараки-изоляторы, где содержалось большинство заключенных лагеря[57].

К началу апреля 1945 года все в лагере уже несколько недель слушали грохот артиллерии, надеясь, что скоро окажутся на свободе[58]. Они боялись, что Гиммлер в последнюю минуту отдаст приказ об их ликвидации, и некоторые тайком раздобыли оружие, чтобы быть