Уильям Питт. Вечно Младший - Мурат Магометович Куриев
Георг не обладал большим умом, но ему хватало здравого смысла. Он был честным человеком с определенными принципами, которые могли кого-то раздражать, однако все они понятны, а некоторые даже вызывают как минимум уважение. Если же «познавать в сравнении», то Георг III и человек куда более приятный, чем Георги с другими порядковыми номерами – I, II и IV.
Отец завещал ему «быть настоящим англичанином». И ему удалось! Он до конца жизни общался с женой на немецком, а однажды заявил, что его сердце «никогда не забудет, что в нем течет немецкая кровь». Сердце, может, и не забывало, но голова думала по-другому. Как-то в беседе с лордом Бьютом король сказал: «Признаюсь, я, пожалуй, слишком привязан к Джону Булю. Я склонен презирать то, к чему он не привык».
Все примечательно! И упоминание Джона Буля, и «похожесть» короля на типичного англичанина. На Джона Буля, а не чванливого британского аристократа. Георг обожал общаться с небогатыми сельскими джентльменами, они вызывали у него симпатию, он был похож на них. Он – английский джентльмен. Консервативный, как и положено.
Георг III свято верил в то, что существующие в Британии порядки – лучшие, и менять их не надо, что английская конституция – «самое прекрасное, что было когда-либо создано», что ведущую роль в жизни страны должны играть аристократы – по праву рождения. Георг с трудом соглашался на назначения тех, кого он считал «простолюдинами». Хотя все равно – соглашался, что в том числе говорит о том, что ярым реакционером он никогда не был. Но он – король, а значит, его личные предпочтения всегда играли существенную роль.
Возьмем простой пример, имеющий прямое отношение к теме войны. Назначения в армию. Самая показательная история нам уже известна – по инициативе монарха его любимый сын герцог Йоркский дважды назначался командовать войсками в Голландии. С печальными результатами. И король сильно обиделся на Питта, когда тот все же убедил его снять герцога с поста. Отметим, однако, что король хоть и был недоволен, но упорствовать не стал. Это, безусловно, очень хорошая черта для монарха, он мог принять решение, которое изначально ему совершенно не нравилось.
Но есть и то, что кажется, возможно, не столь уж и важным, однако историки считают, что некие «королевские предпочтения» ущерб все же нанесли. Хотя король и был настоящим англичанином, но в вопросе о производстве офицеров и о назначениях на командные посты он придерживался типично немецкого подхода. Того, что практиковалось в прусской и австрийской армиях на протяжении многих лет.
Миссис Арбэтнот, жена бывшего посла в Константинополе и приятельница герцога Веллингтона, написала, что король «всегда защищал старых генералов и не любил честолюбивых молодых». Это правда. Правда и то, что у Георга, в отличие от немцев, есть некое оправдание. Англия в те времена, как уже не раз говорилось, «не военная нация». Правительство с кадровым составом своей армии было знакомо весьма поверхностно, и выбор «генералов с солидным стажем» выглядел и для министров оправданным.
Порочная практика приводила к тому, что таким талантливым, но молодым полководцам, как Джон Мур или Артур Уэлсли (Веллингтон), подолгу приходилось подчиняться генералам, чьим главным достоинством являлась выслуга лет по возрасту. Хрестоматийный пример – история с подписанием конвенции в Синтре в 1808 году. Тогда генерал Уэлсли одержал победу над французами в битве при Вимейро, но он подчинялся двум старшим по возрасту генералам, В результате англичане подписали совершенно позорный документ, и незаслуженно подвергшийся резкой критике генерал Уэлсли хотел даже уйти из армии. Вина короля? Она есть, ведь о его «предпочтениях» знали все. Он действительно ценил «старых» и не очень доверял молодым.
Особого упоминания заслуживает история отношений короля Георга с великим Нельсоном. Только личное и ничего больше. Георг был большим моралистом, да и ханжой. Скандальный роман адмирала с леди Гамильтон он воспринял крайне болезненно. Он искренне считал, что его военачальники должны быть «образцом добродетели», и поведение Нельсона ничего, кроме возмущения, у короля не вызывало.
И вот он, триумф Трафальгара, гибель героя нации, а как ведет себя Георг III? Он, конечно, порадовался победе, но не меньше радовался и тому, что корабль с телом Нельсона не попал из-за непогоды в Уэймут, где он находился. Краткое письмо с сожалением о смерти адмирала, и бесконечные похвалы в адрес Коллингвуда, заместителя Нельсона. Один из придворных заметил, что он «подумал, что Нельсона там и не было». Король запретил своему сыну герцогу Кларенсу возглавлять траурную процессию и остался глух ко всем просьбам леди Гамильтон оказать финансовую поддержку ей и дочери адмирала. Принципиальность, которую вряд ли можно назвать похвальной, но в качестве последнего штриха к портрету вполне подходит.
…Георг III очень хотел оставить Аддингтона, а пришлось вернуть Питта. Когда Питт согласился возглавить правительство, он встретится с королем. Впервые за долгое время. Разговор, как обычно, начнется с обмена любезностями. Питт сказал монарху, что тот выглядит гораздо лучше, чем когда они в последний раз общались в 1801-м. Георг ответил: «Не стоит удивляться, ведь тогда я расставался со своим старым другом, а сейчас вновь обрел его». Чуть позже король поделится своим мнением относительно внешнего вида уже Питта с герцогом Йоркским – «неважно, совсем неважно».
Насчет «старого друга» Георг лукавил. Друзьями они никогда не были. Питт относился к королю с должным пиететом. Не больше, но и никак не меньше. Чувства Георга по отношению к Питту более сложные. Близости, как с Бьютом или Нортом в его первое премьерство, не было и в помине. И это Аддингтон «дорогой», Питт – нет. Как человек Питт просто не мог нравиться королю. Холодный, надменный, довольно жесткий. Совсем не похож на «сельского джентльмена».
Не будем забывать о том, что в свое время Георг III поспособствовал возвышению Питта только потому, что тот оказался единственным, кто смог бы противостоять «врагам короля». Однако потом Георг начал ценить Питта, и, несмотря на периодически возникавшие разногласия, монарх и премьер относились друг к другу с уважением. Этого оказалось достаточно для того, чтобы образовался не союз, как когда-то с Нортом, но некая работающая конструкция.
И все равно – Аддингтона король убирать не хотел. Друг Питта нравился ему гораздо больше, чем сам Питт. Однако после начала войны и Георг довольно скоро начал понимать, что Аддингтон не справляется. Возвращение Питта выглядело единственно правильным решением, но…
У человека с таким недугом, как у Георга, обязательно есть странности. Мы помним, как он обвинил Питта в том, что его намерение «осуществить эмансипацию
