Уильям Питт. Вечно Младший - Мурат Магометович Куриев
…У лавки мисс Ханны Хамфри на Сент-Джеймс-стрит всегда собиралась толпа. Здесь жил и работал Джеймс Гилрей, здесь же продавались его карикатуры. В желающих купить недостатка не было. Пришедших лишь посмотреть – в разы больше. Гилрей хоть и нещадно издевался и над британской аристократией, и над членами королевской семьи, включая самого монарха, но он – настоящий патриот.
Пришло время, и Гилрей начал атаковать французских революционеров. А потом появится тот, кому в Англии суждено было стать Маленьким Бони. Теперь посмотрим, как это работало.
Отныне на «злобу дня» – про главное зло. Про Маленького Бони. Последовательно, не упуская ни одного более-менее значимого события. «Сцена гнева» с послом Уитвортом? Пожалуйста. Вот Маленький Бони кричит и топает ногами. Обвинения Бонапарта в адрес британской прессы? Сложная, насыщенная карикатура, в которой Маленький Бони ополчился против всех критикующих его изданий. «Они убивают меня!»
Талантливая пропаганда, которая имела невероятный успех. А Гилрей создавал и образ злодея Бонапарта, и, одновременно, нового Джона Буля. Героя, который только и может противостоять злу. Настроения менялись, и не только благодаря карикатурам Гилрея и других художников.
Бонапарт не зря беспокоился о том, что «лживые измышления» могут повлиять на народ. Англичане любили читать газеты и охотно обсуждали прочитанное. Уже осенью 1802 года, после событий в Швейцарии, общий тон прессы постепенно меняется. Несколько месяцев наслаждались миром, сейчас появляется тревога и озабоченность, а кто-то уже и произносит слово война.
Англичане люди не такие уж и легковерные. Им нужно дать что-то хотя бы относительно убедительное. И – ко времени. Той же осенью 1802 года появляется книга Роберта Уилсона «История британской экспедиции в Египет». В ней Уилсон рассказывает о двух «чудовищных злодеяниях» генерала Бонапарта на Востоке. Убийстве турецких военнопленных и отравлении собственных солдат, заболевших чумой.
Оценивать убедительность доказательств Уилсона мы не будем. Отрывки из его книги (как раз с обвинениями) были напечатаны в газетах, а значит – стали достоянием широкой общественности. Более того, они появились и в Европе. Это вызвало очередной приступ гнева первого консула, теперь уже он обвинил Уилсона в «продажности». Что ж, продавалась книга Уилсона очень хорошо. Еще один наглядный пример эффективной пропаганды.
Джон Буль настраивался на войну. К моменту ее начала большинство англичан считало Бонапарта «злодеем», которому Джон Буль должен дать отпор. Когда появится угроза вторжения, пропаганда для масс достигнет беспрецедентных масштабов. Джон Буль будет готов! Только решения принимал не Джон Буль.
…Король выздоравливал. И чем лучше он себя чувствовал, тем более воинственным становился. В конце 1802-го он часто произносит слово «война». Когда война начнется, Георг, как мы знаем, заявит о желании сразиться с Бони в одиночку. Так и придется воевать. В одиночку и с крайне слабым правительством. Во главе с любимцем короля Аддингтоном. Но голоса уже звучат. Громко. Есть лишь один человек, который в столь тяжелое время может возглавлять страну…
Глава вторая. Возвращение Питта
Питт никогда не исключал возможность своего возвращения во власть. Он не раз говорил об этом, особенно подробно – с Каннингом, сразу после заключения Амьенского мира. Самое любопытное в той беседе – условие, при котором он готов был вернуться. «Несколько стабильных с точки зрения финансов лет».
Возможность «нескольких» исчезла уже через год после начала войны. Насчет «стабильности» в финансовых вопросах Питт и сам все понял довольно быстро. Первое, что вызвало его недовольство и заставило сомневаться в способностях Аддингтона исполнять обязанности премьера.
Мы уже говорили об этом, но подчеркнем особо – именно финансы всегда волновали Питта больше всего. Основа основ, как для внутренней, так и для внешней политики. Любые перспективы Питт оценивал и с точки зрения финансов. Его подход. Его стратегия. Питт иногда ошибался, но даже его критики признают, что достижения Питта именно в сфере финансов – выдающиеся.
Аддингтон себя переоценил, начал ломать систему, Питту не понравилось. Но он связан «обещанием»! Только война заставит его задуматься, а потом и действовать. Однако его возвращение и сильно затянется, и будет весьма непростым. Дело не только в пресловутом обещании, но и в короле. Для нас – повод в последний раз в книге обстоятельно поговорить о монархе, чье имя неразрывно связано с Питтом Младшим.
…В судьбах Георга III и Питта есть плохое общее. Начиная примерно с 1802 года их жизнь очень похожа. Болезнь – кратковременное улучшение, простой цикл. Питта болезнь приведет к смерти в 1806-м, король проживет аж до 1820-го, только жизнью многие из этих лет назвать уже нельзя. Безумие… Самое настоящее и без каких-либо улучшений.
Пока – просто очередной рецидив, случился в самом начале 1804 года. Аддингтон, впрочем, 26 февраля заявил в Палате общин, что «король полностью восстановил здоровье и вполне способен приступить к своим обязанностям». Это было не совсем так, а точнее – совсем не так. Физически Георг почувствовал себя лучше, но с головой что-то происходило. Вел он себя непредсказуемо, а по отношению к членам своей семьи, включая королеву, возмутительно. Любой мог стать причиной внезапной вспышки гнева.
В Уэймуте разум вроде вернулся, но по возвращении в Лондон снова начались проблемы. По воспоминаниям современников, он выглядел больным и измученным, ходил спотыкаясь и у него начались проблемы со зрением. Меж тем шла война, и у Англии было слишком слабое правительство для того, чтобы достойно отвечать на вызов времени. Понимал ли это король? Кое-что он все же понимал.
Поразительно, но на Георга довольно благотворно влияла… война. Сильный мобилизующий фактор. Даже не в лучшие дни король мог внезапно обрести способность рассуждать довольно здраво. А уж в полном здравии в военных вопросах разбирался и вовсе неплохо. В своем стиле, конечно.
С самого начала войн с революционной Францией король внимательно следил за действиями своих министров. Собственную позицию он обозначил сразу и впоследствии от нее не отходил. В одной из бесед с Питтом Георг сказал, что «хотя его естественные чувства в пользу мира сильны», но он «решительно придерживается мнения, что долг… призывает нас объединиться против этой самой дикой и беспринципной нации».
При такой «бескомпромиссности» Георг зачастую давал министрам весьма дельные советы. Он, например, рекомендовал Питту и Дандасу «не бросать слишком много палок в огонь», то есть не распылять военные действия. Георг возражал и относительно «решительных мер против Дании», словом, представления о стратегии у короля имелись. И опыт войны с североамериканскими
