Светоч дружбы. Восточный альманах. Выпуск четырнадцатый - Михаил Иванович Басманов

Пытались они узнать, что у девушки на сердце, но она застыдилась и ни слова в ответ.

Тогда призвали знаменитого гадателя.

— Это, сомненья нет, любовный недуг, — решил он. — Тот, кого она полюбила, находится здесь в доме. Так указало гаданье.

— Но кто же он? — спросили гадателя.

— Покажите мне грамотку, писанную его рукой, — ответил гадатель.

Тут родители созвали всех слуг, даже сторожей и мальчишек, числом семнадцать человек. Всем было приказано написать что-нибудь.

Слуги очень обрадовались: вдруг доведется стать зятем в этом доме? Каждый из них стал писать так красиво, как только умел. Понесли их письма болящей девушке. А она взглянет и отвернется, не подымая головы. Вот все слуги написали что-нибудь в свой черед, но не нашлось между ними избранника. Потом пошли они один за другим навестить больную, она и не взглянула ни на кого.

— Что-то здесь не так. Остался только молодой истопник. Недавно его наняли на работу. Не может быть, чтобы она его полюбила, но все-таки пусть и он напишет несколько слов, — решили между собой родители.

Призвали истопника. Дали ему бумагу, и он написал:

Если ты любишь меня,

То в селенье Семнадцать

Приходи меня навестить

У Негниющего моста,

Где летом плачут навзрыд,

Где вкусные ботамоти…

Слуги стали насмехаться:

— Что за нелепицу пишет этот олух! Уж он-то непременно придется по сердцу нашей барышне… Лучше его нигде не найдет.

Пошел юноша к больной девушке, показал ей листок бумаги с начертанными на нем знаками, а она вдруг приподнялась с изголовья и радостно засмеялась.

Стали родители расспрашивать ее и узнали, что в свою бытность в Арима полюбила она этого юношу.

Приняли его зятем в дом Сэмия и снова начали готовиться к пышному свадебному обряду.

Поженились влюбленные и зажили счастливо.

ДОРОГИЕ СОВЕТЫ

Жили муж с женой. Сильно они нуждались, не могли уплатить властям подать.

Жена, к слову сказать, была хороша собой.

Однажды муж говорит ей:

— Пойду я в столичный округ. Там поступлю в услужение, накоплю денег и уплачу подать. А ты потерпи, трудись одна.

Нанялся муж в услужение к щедрому хозяину и заработал за год тридцать рё. Взял он расчет у своего господина и пошел в обратный путь.

В дороге застала его темная ночь. «Нет ли поблизости какого жилья?» — подумал он. Вдруг вдали показался огонек. Видит муж, стоит хижина, а в ней старый дед.

— Можно войти?

— Заходи.

— Разреши мне одну ночь у тебя переночевать.

Старик отвечает:

— Можно-то можно, но с условием, Я охотник до разных баек. Люблю давать советы. Не любишь слушать — иди своей дорогой.

Согласился гость послушать, а старик говорит:

— Только совет мой дорог. Заплатишь ли ты?

— Коли по моим деньгам, отчего же, уплачу.

Договорились они.

— «Когда льет дождь, не прячься в каменной пещере», — вот мой совет. А теперь выкладывай десять рё.

«Ну, влип я, — подумал муж. — С таким трудом заработал тридцать рё, и вот на тебе! Останется только двадцать».

Но надо слово держать. Отдал он десять рё.

На другое утро пошел муж дальше, своей дорогой, но тут подул сильный ветер, полил дождь. Ни вперед, ни назад, никуда не пойдешь.

Подумал он было спрятаться под навесом пещеры и там переждать непогоду. Но вдруг вспомнил совет старика: «Когда льет дождь, не прячься в каменной пещере». Только отошел он на четыре-пять кэнов[91], как пещера с грохотом обвалилась.

Пошел он дальше. Свечерело. Видит, вдали блеснул огонек в хижине.

— Можно войти?

Как и в прошлую ночь, вышел навстречу старый дед.

— Входи, коли выслушаешь мой совет. Только я положу высокую плату. Согласен ли?

— Делать нечего, согласен. Только пусти меня переночевать.

— «Коли спешишь, иди окольным путем, скорее дойдешь». А теперь плати десять рё.

Делать нечего, уплатил муж деньги.

На другое утро пришел он к пристани. Поехать на лодке — путь короче будет. Как раз люди в лодку садятся.

— Господин лодочник, перевези и меня.

— Садись поживей.

Но тут муж вспомнил совет старика: «Коли спешишь, иди окольным путем, скорее дойдешь», — и пошел дальше пешком. Не успел далеко отойти, как лодка перевернулась.

Снова настала темная ночь. И опять нашел он пристанище у старого деда. Все повторилось, как прежде. На этот раз дал ему старик такой совет:

— «Вспылишь — прогадаешь». С тебя десять рё причитается.

Пришел муж домой без единого гроша в кошеле. Заглянул тихонько в дом, и что же видит?

Жена поит вином монаха из местного храма.

«Убить их обоих на месте, что ли?» — думает муж. И вспомнился ему третий совет: «Вспылишь — прогадаешь».

Постучал он в дверь:

— Эй, жена, вот я и вернулся.

— Сейчас я, мигом, — отзывается жена, а сама в перепуге прячет монаха в большой кувшин.

Вошел муж в комнату, видит вино и закуску.

— У тебя был гость, жена?

— Нет, какие гости, прошлой ночью приснился мне вещий сон, будто ты вернулся.

— А это что за большой кувшин?

— Я в нем приготовила мисо для храма.

— Хорошо, я сам отнесу его.

Взвалил муж кувшин на плечи и отнес в храм.

— Эй, служка, заплати мне за этот кувшин пятьсот рё, — сказал он, а сам пошел в нужник.

Тем временем монах велит второпях:

— Служка, высыпь на мой стол пятьсот рё.

Взял муж деньги и стал жить со своей женой в довольстве и добром согласии.

ПРЕДСМЕРТНОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ КРАСНОГО ОСЬМИНОГА

В старину жил в краю Ава[92] знаменитый разбойник по прозвищу Красный Осьминог. Долго не могли его поймать судейские чиновники. Но однажды оплошал-таки Красный Осьминог и попался в руки стражников. Суд немедля приговорил разбойника к отсечению головы. И вот повели его на поле возле реки Акун к лобному месту.

Когда пришло время Красному Осьминогу расстаться с жизнью, судейский чиновник сказал:

— Настал твой конец. Но ведь ты знаменитейший разбойник во всем нашем крае Ава. Может, хочешь оставить что-нибудь людям на память?

Разбойник огрызнулся в ответ:

— Да что там, я уже смирился со своей судьбой. Валяйте, делайте со мной, что хотите, мне все равно.

— Но, однако, у тебя, верно, есть наготове «дзисэй»?

— А что такое «дзисэй»? В первый раз слышу.

— Ха-ха, неужели? Люди перед кончиной оставляют «дзисэй» как памятный дар.

— Выходит, завещают миру? Что же, пожалуй, и я что-нибудь оставлю.

— Оставь, сберегу.

— Крепко-накрепко обещаешь?

— Слово самурая нерушимо.

— Ну что ж, пусть будет «дзисэй» — моя жизнь. Прошу сберечь с любовью.