Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли
Глядя на Лю Синя, Тан Цзэмин тихо рассмеялся и прикрыл глаза. Ресницы его трепетали.
«Однажды я покажу тебе то, что другие не в силах позволить тебе рассмотреть».
В тот же вечер Сяо Вэнь с улыбкой на лице шел по городской площади, прижимая к себе два кувшина со сливовым вином. За последние дни дела наконец-то наладились. Даже те горожане, что раньше, поддавшись слухам, были настроены против лекаря, теперь узнали всю правду и то и дело выказывали ему уважение посредством визитов и подарков. Сяо Вэнь даже не успевал разбирать свою почту, занятый и больными, и посетителями. Холод ударил по многим. Работы по восстановлению города не прерывались даже ночами, чтобы скорее восстановить дома для людей, оставшихся на заснеженных улицах. А пока были созданы общины, в которых проживали нуждающиеся. Узнав, от кого поступает золото, народ благодарил лекаря и его помощника, опуская тот факт, что золото принадлежало вовсе не им. Сяо Вэнь и Лю Синь не скрывали этого, а людям были попросту неважны первоначальные владельцы.
Видя, как город оживает и расцветает новыми красками, Сяо Вэнь чувствовал в душе покой столь глубокий, что ему казалось, будто он не идет, а плывет по улицам. Байлинь, цокающий когтистыми лапами рядом с ним, радостно клекотал и от предстоящей встречи с большой зеленой черепахой, и от настроения своего хозяина.
Сяо Вэнь зашел во двор на улице Инхуа и открыл рот, увидев снеговиков и изящного мечника. Тут же распознав в статуе Лю Синя и даже признав его меч, он просиял восхищенной улыбкой. Прибавив шаг и крепче прижимая к себе кувшины, Сяо Вэнь поднялся по внешней лестнице на второй этаж. Остановившись почти у самых дверей в дом друга, он снова обернулся, желая рассмотреть статую со всех сторон.
Он стоял так некоторое время, пока его вдруг не окликнули:
– Эй, ты еще кто такой и почему трешься у дверей нашего друга?
Мигом развернувшись, Сяо Вэнь уставился на высокого молодого мужчину, за спиной которого стоял еще один парень. Оба смотрели на лекаря с холодным выражением лица, сложив руки на груди и возвышаясь над ним.
– Что за хамский тон! – нахмурился Сяо Вэнь, окидывая парней взглядом и прижимая кувшины к себе. – Я вообще-то старше вас самое малое на пару лет.
Сяо Вэнь был не из тех людей, которые требуют льстивого почтения и восхвалений, однако терпеть не мог, когда кто-то пытался унизить его или фамильярничал без явных на то причин.
– Х-а-а… – медленно выдохнул Шуя Ганъюн, закатывая глаза. Он лениво повернул голову, обращаясь к парню позади: – Видимо, это и есть тот знаменитый лекарь Сяо, из-за которого Лю Синь сейчас лежит переломанный и даже в город выйти не может.
Сяо Вэня словно ошпарило изнутри, но не успел он сказать ни слова, как один из парней продолжил:
– Его можно распознать не только по его чопорному виду, но и по занудству, которое он источает. – Го Тайцюн окинул лекаря насмешливым взглядом и растянул губы в провокационной улыбке.
– Я не зануда! – шагнул вперед Сяо Вэнь. Тут же почувствовав неловкость, словно спорил с детьми, он сухо прокашлялся. Снова принимая важный вид, он произнес, вскинув подбородок: – И вообще, прочь с дороги, я пришел навестить своего друга.
Все эти дни Шуя Ганъюн был занят в таверне, приводя дела в порядок, а Го Тайцюн со своими наставниками-северянами присматривал за стражниками, которые восстанавливали разрушенные улицы и дома. Только сегодня вечером они наконец-то смогли вырваться к другу, прихватив с собой лучшее вино из личных запасов Шуя Ганъюна, но не ожидали встретить здесь кого-то еще. Сы Мянь и Ма Цайтянь с дочерью, решившие прогуляться по площади и прикупить пару любимых закусок Лю Синя, должны были вот-вот их нагнать.
Они знали, из-за кого пытали Лю Синя, который пробрался в тюрьму, чтобы всех вызволить. Шуя Ганъюн кипел от злости в эти дни, успокаиваясь только под теплыми руками Ма Цайтянь, которая иной раз таскала его за ухо, когда он не слушался или ярился.
– Что у тебя там? – принюхался Го Тайцюн к кувшинам в руках лекаря. – Сливовое вино? Пффф… – Парень прикрыл глаза и покачал головой, все так же стоя со сложенными на груди руками. – Синь-гэ любит вишневое.
– Нет, он любит сливовое! – запротестовал лекарь.
Он никогда не спрашивал Лю Синя о предпочтениях в выпивке, однако давно уже заметил, что сливовое ему нравится больше всего – парень всегда тянулся к нему, едва оно оказывалось на столе.
Шуя Ганъюн тоже шагнул вперед, глядя на лекаря сверху вниз:
– Мы пришли к своему другу. Так что свали с дороги, лекарь Сяо.
– Слушай сюда, твою м… – рявкнул Сяо Вэнь, вмиг утратив всю свою сдержанность, как и мужчина напротив.
В следующую секунду на них хлынул яркий свет из распахнувшейся двери. Лю Синь, опираясь на трость, недоуменно воззрился на них. Оба мужчины враз отпустили воротники друг друга, натягивая на лица приветливые улыбки.
Лю Синь полулежал на расписанной журавлями софе, попивая белое грушевое вино, купленное Тан Цзэмином, и наслаждаясь каждым глотком. Стол ломился от сладостей и острых закусок, источающих аромат пряностей.
Тан Цзэмин сидел рядом с ним, глядя на остальных. Он надеялся провести этот вечер с Лю Синем и уговорить его почитать пару легенд. И теперь, сидя в зале, набитом гостями, Тан Цзэмин источал гнетущую ауру, из-за чего Го Тайцюн даже отсел от него подальше за другой край стола.
Шуя Ганъюн и Сяо Вэнь сидели напротив, сверля друг друга глазами. Перед каждым стояло по два нетронутых кувшина сливового и вишневого вина.
Лю Синь вновь взглянул на них и, опустив глаза, поболтал остатками белого напитка в чарке.
