Кровавый спорт - Кертис Кэмерон
Энрайт уже была там, сидела посередине дивана. На журнальном столике она держала открытый ноутбук и что-то печатала.
Я подошёл к окну и выглянул. Открылся вид на Сент-Круа на севере, на трущобы и реку на северо-западе, на лес сразу за холмом. Мне было не по себе. Ситуация в Вамбесе была просто ужасной.
Штейн сказал мне, что Мариен Томбай находится в Вамбесе, так что это не было сюрпризом. Ещё больше тревожила напряжённая обстановка в Санта-Круа. Было очевидно, что горожане осознавали опасность лучше, чем французы.
Бернар и Лоран чувствовали себя некомфортно, но не хотели раскачивать лодку. Орен Вулф был того же мнения.
Единственный вопрос был в том, когда взорвется Вамбеса?
Я отвернулась от окна. На Энрайт был тонкий, как бумага, хлопковый кардиган, расстегнутый спереди. Под левым клапаном она носила Glock 17 в кобуре с перекрёстным хватом. Рукоятка пистолета была на виду.
«Держи это оружие подальше от глаз», — сказал я. «Ты знаешь, как им пользоваться?»
"Конечно."
«Вы когда-нибудь стреляли из него в кого-нибудь?»
"Нет."
«В вас когда-нибудь стреляли?»
"Нет."
Отлично. Пистолеты — самое опасное огнестрельное оружие, которое только можно себе представить. Особенно в руках неопытного стрелка. Винтовка длиной три фута, Glock 19 — семь дюймов. Многие идиоты понятия не имеют, куда направлен их пистолет. Помню, как-то раз армия США потеряла девяносто восемь человек во время учений. Одного парня сбил танк. Сорок человек погибли из пистолетов. Я понятия не имел, насколько Энрайт был квалифицирован для ношения пистолета. «Лучше бы вы оставили его в багаже».
"Нет."
OceanofPDF.com
6
СУББОТА, 18:00 - ПЕРЕКРЕСТОК
Вот так я и оказался в Вамбесе, только что убив четверых представителей племени Умбали, которые пытались отправить меня на пенсию. Пауэлл ведёт «Импалу» вниз по склону к трущобам. Грохот выстрелов из Французской деревни нарастает.
«Генеральный консул должен услышать этот шум», — говорит Пауэлл.
«Он служил?»
«Не думаю». Пауэлл тянется к телефону, нажимает кнопку быстрого набора. Он подносит телефон к уху. Через минуту он сдаётся. «У меня голосовое сообщение. Вулф, должно быть, вызывает кавалерию».
«Бернард вызывает кавалерию. Французская армия уже совсем рядом. Не думаю, что США окажут нам помощь, пока всё это не закончится».
Мы проходим мимо маленькой белой церкви. Рядом с ней – дом священника. Рядом – клиника. На мгновение я вспоминаю встречу с Сесиль Абимболой.
В Африке тьма наступает быстро. Сумерки не такие долгие, как в Европе или Америке. Её не зря называют «тёмным континентом». Это не страна двусмысленности. Добро и зло — не абстракции. Если по прибытии эти понятия расплывчаты, к моменту отъезда они обретут чёткость. Мои пальцы тянутся к рукоятке Mark 23.
Раздаётся ревущий свист, за которым следует оглушительный взрыв. Огненный шар из-за холма устремляется в небо.
Мы с Пауэллом переглядываемся. Мы оба узнаём звук противотанковой ракеты, когда слышим его. Секундой позже — ещё один свист, ещё один взрыв.
«Это перекресток», — говорит Пауэлл.
«Давайте посмотрим, что происходит».
Энрайт задыхается. «Почему ты не идёшь в другую сторону?»
«Нам нужно увидеть, с чем мы имеем дело».
Пауэлл проезжает поворот на Сент-Круа. Выключает фары и мчится по шоссе. Вдали небо освещают языки пламени. Звуки выстрелов из стрелкового оружия эхом доносятся со склона холма.
Пламя взмывает на высоту девяти метров. До перекрёстка всего четверть мили. Пауэлл сбавляет скорость, съезжает с дороги и направляет «Импалу» в рощу. Он открывает дверь, выходит и тянется к заднему пассажирскому салону. На полу, у ног Энрайта, лежит разгрузочный жилет с шестью запасными тридцатью патронами в магазинах калибра пять-пять-шесть. Они крепятся на липучках в два вертикальных ряда спереди. Пауэлл надевает жилет и застёгивает его на груди. Вешает М4 на плечо.
Я открываю пассажирскую дверь и выхожу. Просовываю голову назад. «Подожди здесь», — говорю я Энрайту. «Мы скоро».
Мы с Пауэллом бежим по обочине шоссе. Мы держимся подальше от асфальта, как можно ближе к пыльным деревьям у подножия холма. Нас ведут пламя и грохот выстрелов. Чем ближе мы к месту боя, тем ярче пламя и громче звуки выстрелов.
Когда мы оказываемся в двухстах ярдах от перекрёстка, я подаю Пауэллу знак пригнуться. Бросаюсь на землю. Пауэлл падает на живот. Он чуть выше меня, потому что лежит на жилете, полном магазинов для М4.
Прямо перед нами – французский истребитель танков AMX-10RC. Французы любят называть его лёгким танком, но это преувеличение. На мой взгляд, он эквивалентен одному из наших бронетранспортёров «Страйкер» с установленной на нём 105-мм пушкой. Ни один из них не гусеничный. Они ездят на колёсах, что делает их бронемашинами. Отлично подходят для городов, дорог и твёрдой почвы. Но ужасны для боя на бездорожье. Французы передали их тонну украинцам. Вся колёсная техника увязла в грязи украинских степей. Их измельчали российские беспилотники и артиллерия.
Истребитель танков яростно горит. В его бортовой броне образовалась ужасная пробоина. Башенные люки открыты, и сквозь них, словно из паяльных ламп, вырывается пламя. Обгоревшие тела французских танкистов…
Они упираются в люки. Они стоят прямо в бушующем пламени. Из моторного отсека клубами поднимается маслянисто-чёрный дым.
За горящим истребителем танков стоят четыре пятитонных грузовика. Грузовые платформы покрыты брезентом оливкового цвета. Последний грузовик в колонне охвачен пламенем. Кабина водителя перестала существовать. Ракета попала в моторный отсек, взорвалась, уничтожив водителя и пассажира.
В ста метрах справа от нас группа мужчин обстреливает колонну из автоматического оружия. Два многоцелевых пулемёта с характерным звуком. Российские 7,62-мм ПКМ. Остальное оружие меньше.
Это не АК-47. Звук этой винтовки ни с чем не спутаешь. Это АК-74 калибра 5,45 мм. Боеприпасы легче, скорость выше, такие, которые наносят сокрушительные раны.
Это засада, устроенная точно в том месте, где армейская колонна свернула на шоссе в город. Подразделение поддержки подбило самоходную установку и последний грузовик. Остальные машины оказались в ловушке посередине.
Пули ПКМ осветили грузовики. Солдаты сидели в два ряда вдоль бортов кузовов. Половина, стоявшая спиной к засаде, была убита на месте. Пули ПКМ прошли навылет через тела первых жертв. Затем они убили или ранили солдат, сидевших по другую сторону.
Французы храбро открывают ответный огонь. Солдаты, пережившие первую атаку, выпрыгнули из грузовиков и укрылись за колёсами и двигателями оставшихся машин. Офицеры и унтер-офицеры выкрикивают команды. Солдаты отползают в канаву у дороги.
«Нет, нет, нет», — бормочет Пауэлл.
Французы на Х. В засаде все, кто сидит на Х.
умирает. Все объекты в зоне поражения уже замечены. Вам нужно выйти из X.
Я положил руку на плечо Пауэлла. «Подожди здесь».
Лежа на животе, я пробираюсь к месту перестрелки. Держусь подальше от шоссе, двигаюсь к линии засады. Люди Томбая знают, что делают.
Томбай разместит группу поддержки в линию, расположив ПКМ по бокам. Рядом с ними будут располагаться группы обеспечения, чтобы не допустить выхода целей из зоны поражения и не допустить эвакуации силами деблокировки. В центре он разместит свою штурмовую группу.
Я не собираюсь вступать в бой с его штурмовой группой. Его группа безопасности будет рядом со мной, и я, возможно, смогу его устранить. Оттуда я смогу узнать больше.
В пятнадцати ярдах впереди я вижу тёмную фигуру, стоящую на коленях за кустом. Он держит винтовку у плеча, стреляя по грузовикам. Я меняю направление, чтобы оказаться сзади. Тянусь к голени. Выругаюсь, когда вспомню, что выронил свой Cold Steel у бунгало. Выхватываю Mark 23 и подхожу к фланговому охраннику сзади.
Почти все выжившие французы укрылись в канаве. В этом есть смысл, ведь небронированные машины не дают укрытия, если только не спрятаться за блоком двигателя или осью. Это неправильный ход, потому что они всё ещё на X, а каждая деталь X уже замечена.
