Спиритический сеанс графини Ельской - Елизавета Вейс
Так, к примеру, Влас узнал, что Мария Фёдоровна много читала, владела ружьём, любила варенье из смородины, мочёные яблоки и холодец. «Диковинные вкусы диковинной женщины», – подумал он. Тем не менее никто из них не ступал на территорию чего-то более «личного». Уж слишком зыбким был грунт у такого рода вопросов.
– Отец хотел, чтобы я служил при дворе, – признался Влас, ощутив лёгкое покалывание в желудке. – В общем-то, до поры до времени я и сам желал того же.
– Отчего передумали?
– Не мог иначе.
«Совесть не позволила». – Часть правды осталась невысказанной, и Мария Фёдоровна будто бы поняла это.
– Что ж, во всяком случае, сейчас вы на своём месте.
– Я… – Он глубоко набрал воздух в лёгкие, намереваясь произнести то ли слова благодарности, то ли иную белиберду, но не успел. Ему закрыли рот. Буквально. Ладошка в перчатке крепко прижалась к его губам. Прищурившись, графиня оглядывалась по сторонам.
Одному богу известно, сколько они пробыли в подобном положении.
– Я точно что-то слышала, – твердила она.
Они побрели в сторону выхода из парка, оставляя за спиной пруд и карканье. Мария Фёдоровна выглядела собранной и настороженной. «И весьма бледной», – отметил он про себя. Тонкие женские пальцы то и дело тянулись к вискам, и всякий раз Мария Фёдоровна, будто бы спохватившись, одёргивала себя.
Когда они вышли на главную широкую дорогу с лавочками, кустами, статуями и даже небольшим бронзовым фонтанчиком, украшенным камнями, графиня вдруг замерла.
– Почему мы остановились именно здесь? – На самом деле это Власа мало волновало, но он всё равно спросил, чтобы как-то отвлечься от беспокойства о самочувствии барышни.
Графиня Ельская не была бы собой, если бы не совершила что-то неожиданное. Она толкнула его! Опешивший из-за грубого и сильного удара в грудь, Влас не успел подготовиться к стремительному падению. Перед глазами замелькали радужные огоньки. Грудную клетку сдавило. А из горла вырвался короткий стон, который тут же смешался с шумным вздохом свалившейся на него графини.
Похоже, теперь Мария Фёдоровна решила сбивать его не только с мысли, но и с ног.
* * *
Дыхание князя вальсировало по раковине её уха. Но уж лучше так, чем попасть под колёса экипажа, стремглав промчавшегося в нескольких аршинах. Страх кольцами обвивался вокруг колотящегося сердца. Кто бы ни управлял коляской, запряжённой парой лошадей, обычным извозчиком он точно не был.
Мария шевельнулась в попытке самостоятельно подняться. Руки и ноги плохо слушались. Одно неловкое движение – и тихое болезненное шипение обожгло её скулу. Она попыталась вновь, но, кажется, сделала только хуже.
– Ради всего святого, замрите! – Князь обнял Марию за предплечья и помог ей приподняться.
Влас Михайлович принял сидячее положение, но так и не выпустил её из поддерживающих объятий. Они оказались в позе, в высшей степени компрометирующей их обоих. Пройди кто-нибудь мимо – и репутация князя перестала бы быть незапятнанной. Впрочем, даже имя графини, которое временами связывали со скандалами в силу спиритической деятельности, нанесло бы ущерб.
Возможно, все эти мысли отразились на её лице, а может, князю просто-напросто опостылело сидеть с ней вот так. В одно очень ловкое действие Влас Михайлович помог им обоим встать на ноги.
Князь небрежно отряхивал себя от снега. Она последовала его примеру. Очистив платье и салоп, Мария вдруг поняла, что причёска распалась, а маленькая бесполая шляпка слетела с головы. Графиня задумалась: «Где бы она могла быть?»
– Начинайте говорить, Мария Фёдоровна. Жду от вас как минимум одно толковое объяснение моему отбитому копчику.
– Полагаю, спасение вашей жизни – достаточно веская причина?
Влас Михайлович вскинул подбородок и поймал её взгляд.
– От чего же вы меня спасали?
– Коляска. Непохоже, что извозчик намеревался останавливаться. Он непременно сшиб бы нас. – Она наконец обнаружила шляпку. Позади князя на снежном фоне искрились розовые бусины.
– Но я не заметил никакой коляски, – возразил он, когда Мария прошла мимо и нагнулась за пропажей.
Графиня оглянулась, напряжённо сжав мягкую ткань в руках.
– Грохота вы тоже не слышали?
– Удар головой затуманил слух на некоторое время. Но даже так – не припоминаю, чтобы так глубоко в парк хоть раз заезжал транспорт.
Мария спорить не стала. Мигрень, зеленоватое свечение вокруг коляски и лошадей, тот факт, что князь ничего не видел, – нужны ли ещё какие-либо свидетельства? Вне всяких сомнений: она вновь встретила призрака.
* * *
Оставалась последняя ступенька.
– Позволите зайти с вами?
Сколь в этом вопросе много неуверенности, столь же много надежды. Несвойственная князю робость не отразилась её собственной: со слабой улыбкой на устах она отступила в сторону и приглашающе махнула рукой. Сытный ужин – то немногое, чем она могла бы отплатить за парочку синяков.
Дом встретил их тяжёлой тишиной, которую нарушали разве что тиканье часов и далёкие стенания. Не позаботившись о том, чтобы сменить уличную обувь на домашнюю, Мария устремилась вглубь дома. Она ворвалась в гостиную. От представшей перед глазами картины её желудок болезненно сжался.
На узорчатом диванчике в самом углу распростёрлась нянюшка. Прижимая платок к губам, женщина душила в себе глубокие рыдания. Рядом серой тенью сидел притихший Илья. Мальчик теребил полы рубахи и смотрел себе под ноги.
Совладать с эмоциями графиня смогла только после появления князя.
– Что произошло? – пронзительный голос мужчины прогремел на всё маленькое пространство, заставив вздрогнуть всех троих.
– Влас Михайлович!
Племянник соскочил с дивана, уже через мгновение оказавшись подле князя. Илья спрятал лицо в шерстяном сукне мужского пальто и пустился в сбивчивые объяснения:
– Хотели порадовать… А потом я… Пошли обратно… Должны были сказать… Мне не следовало…
– Не следовало что? – Перестав быть неподвижной статуей, Мария приблизилась к ним и оборвала этот бессвязный поток фраз.
Оторвавшись от князя ненадолго, Илья тут же поник, спина его сгорбилась, глаза увлажнились.
– Не следовало оставлять её одну.
– Кого?
Племянник отчаянно замахал головой. Она собиралась требовать ответов, однако вовремя опомнилась, что перед ней всего лишь ребёнок, который был очень расстроен и напуган.
– Я так виноват… – всхлипнул он под усиливающийся плач нянюшки.
– Никто тебя не винит. – Мария едва
