Изъян - Алекс Джиллиан

— Разумеется, — она понятливо кивает.

— Проследи, чтобы Ева все съела, и отвлеки разговором.

— Постараюсь… — отзывается с ноткой сомнения.

— Сделай! — с холодной улыбкой бросаю я.

Юля бледнеет и заметно съеживается, но возражать не рискует.

— Хорошо, Александр Сергеевич.

Когда шаги исполнительной горничной стихают, я провожу ладонью по виску, стирая нарастающее раздражение, и стремительной походкой направляюсь в кабинет, некогда принадлежавший моей матери.

Тео уже внутри, терпеливо дожидается моего появления. Плотно закрыв за собой тяжёлую дверь, я отмечаю, что ему хватило ума не плюхнуться в кожаное кресло во главе стола, а устроиться напротив.

Правильное решение. Жаль только, что в последнее время его мозги плодотворно работают только в моем присутствии.

Заняв свое место, я сканирую его быстрым взглядом. Поза нарочито расслабленная, почти вызывающая. Скрещённые вытянутые ноги, сигарета между пальцами, в другой руке бокал с янтарной жидкостью. От него пахнет дорогим парфюмом, никотином и дешевой напыщенностью. За закрытыми дверями и в моем присутствии он позволяет себе становиться тем, кем является на самом деле. Без фальши, лицемерия и масок.

— Ты выглядишь замученным и уставшим, — произносит Харт с лёгкой усмешкой. — Тяжелая ночка выдалась?

— Твоими стараниями, — уклончиво отвечаю я, не намереваясь вдаваться в подробности.

— Я стараюсь во благо всех нас, — он лениво затягивается и медленно выпускает дым.

Я не делаю ему замечаний, хотя Тео отлично знает, что меня дико бесит, когда он курит в этом кабинете. Но тем не менее демонстративно провоцирует. Это его право, как и мое — не вестись.

— И в отличие от тебя, Саш, я трезво смотрю на ситуацию, — не дождавшись реакции, раздражается он. — Взрывоопасную ситуацию. Синклит выдвинул условие, они больше не намерены ждать, когда ты наиграешься в свободную семейную жизнь. Ты или с нами, или за бортом. Третьего не дано. Надеюсь, тебе не нужно пояснять, что означает «за бортом»?

— Ты — Архитектор, Тео, — сухо напоминаю я. — Твое слово имеет вес. Олег поддержит.

— Я хуй с горы, — огрызается Тео. — И меня снесут вместе с вами. Им даже напрягаться не придется. Еще и эти убитые сучки. Ты понимаешь, к чему все идет? Это вчера тебя выпустили, а завтра сделают так, что ты загремишь по полной, но до суда не доживешь. Тебе мало первого предупреждения? На себя насрать, о Еве подумай. Думаешь, она выдержит скандальную славу жены серийного убийцы?

— А о ком я, по-твоему, думаю? — невозмутимо парирую я.

— Раньше надо было думать! — Харт снова повышает голос, бездарно разыгрывая беспокойство. — Почему мои шлюхи не дохнут одна за другой?

— Не ты один задаешься этим вопросом, — задумчиво отзываюсь я. — Не считаешь, что синклиту в первую очередь стоит заняться поиском маньяка, убивающего ваших глашатаев, а не внедрением меня в свои ряды? Если учесть, что все жертвы были связаны со мной, то я — источник риска и угрозы для всех. Что-то не бьётся, не находишь?

— Если бы ты не поперся посреди ночи к Алине, они бы об этом не узнали. И про остальных правление не в курсе.

— Так расскажи, может, быстрее зашевелятся. Или я могу. Давай соберем совет. Обсудим все нюансы.

— Ты издеваешься? — Харт в недоумении сводит брови, глядя на меня, как на умалишённого. — Я прикрываю твой зад как могу, но ты словно специально топишь и себя, и меня заодно. Мы же все, блядь, решили. Какого черта ты вылез из своей берлоги и поехал к этой дуре?

Запустив шарики Ньютона, я оглядываюсь через плечо, задержав взгляд на портрете матери, которую почти не помню, но каждый раз, когда смотрю, вижу в ее темных, так похожих на мои глазах немой упрек и толику разочарования. Примерно такое же выражение читается сейчас на лице Харта.

— Мамочка за тебя не ответит, — с усмешкой комментирует он.

Я неторопливо поворачиваю голову, схлестнувшись с ним взглядами.

— Алина насколько дней третировала меня звонками, — медленно проговариваю слова, чтобы те наверняка успели осесть в его отравленных алкоголем мозгах. — Она была сильно напугана, утверждала, что за ней следят. Истерила, просила о помощи…

— Почему тебя? — задает он риторический вопрос.

— Наверное, потому что догадывалась о моих особых играх с другими убитыми жертвами и боялась повторить их судьбу, — пожав плечами, равнодушно отзываюсь я. — Женщины, знаешь ли, не самые логичные создания. И часто просят о спасении того, кто вполне может оказаться их палачом. Но, как бы абсурдно это ни звучало, Алина доверяла мне.

— Она была абсолютно спокойна, когда привезла Еву в клуб, — немного призадумавшись, произносит Харт. — Улыбалась, вела себя доброжелательно и естественно. Я не заметил никакой паники.

— Потому что ты не я, — уверенно резюмирую. — Я бы заметил. Алина позвонила мне сразу, как добралась до дома, сообщила про мутную историю с новенькой и о том, что ты закрылся с ней в кабинете, а ее саму отправил прочь. Сначала она даже грешным делом подумала, что ей ищут замену, но позже Алине набрал Олег и потребовал держаться от его дочери подальше.

— Зачем он это сделал? — обескураженно хмурится Харт. — Олег ведь понимал, что вопрос вашего вступления в клуб практически решен. Какая разница с кем она сюда пришла?

— Вероятно, для него такая разница была, — размышляю вслух.

— Постой… То есть Алина поняла, что Ева — твоя жена?

— Это было несложно, — нейтральным тоном отзываюсь я.

— И что дальше? Она тебе пригрозила, что расскажет ей про ваши… ну ты понял?

Я выдерживаю паузу, внимательно изучая собеседника, оценивая не слова, а интонацию, микродвижения лица, частоту вдохов. Харт спокоен. Уверен. Психологически стабилен. Но в глубине серых глаз дрожит эйфорическое возбуждение, виной которому не только алкоголь.

Прямо сейчас он просчитывает собственные выгоды от сложившейся ситуации. Точно так же, как сделал это двадцать лет назад, когда оказался перед выбором: сдать меня полиции или использовать единственную лазейку, чтобы скрыть преступление.

— А я ее за это убил. Складно получается, да? — уголки моих губ приподнимаются в холодной усмешке.

— Я не думаю, что это ты, — безапелляционно заявляет Тео.

— Почему — не думаешь? — снова щелкаю по шарикам, запуская остановившийся маятник. Монотонное металлическое позвякивание немного разряжает сгустившееся напряжение, неосознанно притягивая внимание моего оппонента. — Ева, например, уверена, что это я.

— Ты редкостный мудак, но не убийца.

— Я бы поспорил, — многозначительно ухмыльнувшись, провожу указательным пальцем по основанию колыбели Ньютона, стирая тонкий слой пыли. Неприязненно морщусь и, открыв ящик стола, извлекаю оттуда антибактериальные салфетки. Аккуратно вытираю поверхность стола и все предметы на нем, а потом так же тщательно обрабатываю ладони.

Удовлетворенно улыбаюсь, поднимая взгляд