Зверь - Кармен Мола

Она выбрала один из туннелей, но интуиция ее подвела: он заканчивался тупиком. Вернувшись назад, она попала в такой узкий проход, что пришлось пробираться ползком. Лусия заблудилась. Из темноты на нее бросилась напуганная шумом крыса, но девочка отбилась фонарем. С каждой минутой фитиль горел все слабее, масло в фонаре подходило к концу. Лусия рывком преодолела самый узкий участок туннеля. Теперь перед ней открылась каменная пещера, куда каскадом стекал поток нечистот.

С мигающим фонарем в руках, мокрая, вонючая, с исцарапанными руками и ногами и черным от грязи лицом, она заглянула за этот жуткий водопад. За ним туннель раздваивался. Один из двух коридоров вел назад. Другой, скорее всего, — в особняк, но по нему пришлось ползти на четвереньках. Через некоторое время Лусия наконец смогла встать в полный рост. Фонарь погас, и она оказалась в полной темноте.

80

____

Особняк Миральба скрывался за деревьями. Другого источника света, кроме масляного фонаря у двери, здесь не было. Ни одно окно не горело. Каменная громада возвышалась в ночной темноте как свидетельство далекого прошлого. Безжизненное место.

— Вы уверены, что это здесь? — уточнил Агирре.

Доносо пожал плечами. Информацию он получил от Гриси, а ее сознание было затуманено опиумом, она бредила и страдала от лихорадки.

— Надо проверить. Хотите, я попробую?

— Нет, я войду сам.

Агирре нащупал под рубахой топор — тот, которым аптекарь сбил с него кандалы. Он едва держался на ногах. Рана снова открылась, все тело пылало, и он не был уверен, что ему хватит сил довести дело до конца. В двери приоткрылось окошко, Агирре показал кольцо, и ему тут же открыли. Его встретил пожилой привратник. Он был одет на французский манер: ливрея с вышивкой, позументами и шнурами сверкала в полумраке холла. В кольце на стене пылал факел.

— Жертвоприношение уже началось. Вы не сможете войти.

— Я должен.

— Сожалею, но правила таковы.

Агирре всмотрелся в морщинистое лицо старика, на котором читались упрямство и ханжество. Никогда еще ему не приходилось видеть такого хлипкого стража.

— Ведите меня к месту жертвоприношения, второй раз повторять не буду.

Глухого жесткого голоса и ледяного взгляда оказалось недостаточно для привратника, вздыхавшего с таким видом, как будто он всю жизнь только тем и занимался, что отказывал опоздавшим визитерам.

Агирре достал из-под одежды топор. Старик, задрожав, взмолился:

— Не трогайте меня! Я не могу вас проводить… Я почти ничего не вижу. Во время ритуала свет зажигать запрещено.

Агирре снял со стены факел:

— Ничего, я буду освещать нам путь!

Длинный узкий коридор заканчивался деревянной дверью. Они открыли ее и двинулись дальше. Следующий коридор был шире: голые стены со следами висевших здесь когда-то картин, покрытый ковром пол. Еще одна дверь вела в гостиную со старинной мебелью и тяжелыми портьерами на окнах. В полумраке невозможно было оценить обстановку, да и Агирре гораздо больше интересовали голоса, доносившиеся из соседнего помещения. Там хором читали молитву на латыни, звучавшую как заклинание чернокнижников. Кровь Агирре капала на пол. Он чувствовал, как накатывает слабость, но не мог позволить себе сдаться. Вполне вероятно, что за этой дверью сейчас разрывают на куски очередную жертву.

Крепче сжав рукоять топора, Агирре пропустил привратника вперед. Старик порылся в кармане и вынул что-то блестящее. Ключ? Нет, кинжал. Резко обернувшись, он попытался вонзить его Томасу в шею, и тот едва успел уклониться. Агирре бросил факел, чтобы справиться с привратником, проявившим столь неожиданную прыть. Удар топором в грудь угомонил его. Агирре забрал свое оружие, наступив мертвецу на лицо и изо всех сил рванув за рукоятку. Все вокруг внезапно осветилось — на секунду Агирре почудилось, будто какая-то злая сила низвергла его в ад. Но это портьера вспыхнула от брошенного им факела. Пламя перекинулось на соседнюю драпировку, на стены, обшитые деревянными панелями, охватило картины, ковер, когтистые лапы диванов восемнадцатого века. Остановить пожар было невозможно, нужно было как можно быстрее выбираться. Но настоящий ад ждал Агирре по другую сторону двери.

Первое, что он увидел, — огромный деревянный крест, задрапированный тканью. С потолка свисали хоругви. На кресте красовалась эмблема тайного общества — два скрещенных молота. Несколько канделябров освещали алтарь, отбрасывая на стены причудливые тени. Боковые проходы и маленькие ниши были погружены во мрак. К средневековому орудию пыток была привязана потерявшая сознание девочка, видимо Клара. Ее белая туника мерцала в темноте, словно далекий маяк.

Десять человек в глубоко надвинутых капюшонах окружили ореховый стол и совершали свой бесовский обряд.

— Жертвоприношение и дар Господу! Пусть он станет ключом для входа на небеса. Пусть Отец твой распахнет для тебя врата, получив доказательство твоего мученичества.

Этим словам вторило невнятное бормотание на латыни, а человек в капюшоне — судя по двум вышитым на балахоне крестам, это был Великий магистр, — засовывал что-то девочке в рот. Затем Ана Кастелар — а это была она — взяла в руки серебряную чашу и накрыла ее бархатным покровом.

— Да освободится душа от нечистого тела!

Один из карбонариев подошел к лебедке и повернул ручку. Привязанные к ногам и рукам девочки канаты натянулись. Времени не было: еще один или два поворота, и Клару разорвет на куски. Агирре вбежал в зал, не понимая, почему до сих пор никто не обратил на него внимания. За его спиной ревело пламя, искры летели во все стороны, но люди в капюшонах, казалось, находились в трансе и ничего не замечали.

— Отпусти лебедку!

Агирре вцепился в горло Великому магистру; из-под капюшона показалось лицо Аны Кастелар. Один из карбонариев выхватил шпагу.

— Я не хочу проливать кровь! — крикнул Агирре. — Мне нужна только девочка. Отвяжите ее!

Огонь уже проник в зал и побежал по притолоке. Люди в капюшонах явно нервничали.

— Если не хотите кровопролития, уберите топор, — велела Ана Кастелар.

— Я не пущу его в ход. Мне будет достаточно того, что вы выпьете ваше средство от холеры. Или яд, если называть вещи своими именами. Ведь именно так вы убиваете придворных-карлистов! А вы не знали? — крикнул он, обращаясь к остальным. — Вы все были в опасности. Один из вас, карлистов, должен был умереть от яда.

— Не говорите вздор!

— Тогда выпейте это. Если ваше зелье безвредно, вам не о чем беспокоиться. Так что или вы его выпьете, или я зарублю вас топором. Решайте.

— Великий магистр? — бесстрастным голосом произнес герцог Альтольяно, ожидая указаний.

Огонь пожирал занавески и портьеры. Человек, стоявший около лебедки, отпустил ее ручку. Ана обливалась потом под капюшоном, и Агирре сильнее сдавил ее горло.

— Да освободится душа от нечистого тела! — крикнула она злобно. — Немедленно!

Ржавый механизм пыточного орудия издал звук, похожий на карканье вороны. Человек в капюшоне снова начал крутить лебедку, растягивая руки и ноги девочки. Агирре взобрался на стол и, оттолкнувшись от него, одним прыжком оказался перед лебедкой. Точный удар топора прикончил карбонария, вращавшего ручку. Другой человек в плаще ринулся к Агирре, размахивая шпагой, но тот швырнул в него тело убитого, а затем поднял канделябр и поджег ткань вокруг креста.

— Через пять минут весь особняк будет в огне! — крикнул он. — Неужели вам не дорога ваша жизнь?

Ана Кастелар откинула капюшон и потерла шею, обводя все вокруг лихорадочным взглядом лунатика, не понимающего, где он. Несколько человек в капюшонах в ужасе побежали к выходу. Но двое, вытащив из-под одежды ножи, бросились на Агирре в тот самый момент, когда он начал отвязывать Клару. Все вокруг заволокло дымом, нападавших было почти не видно. С потолка рухнула пылающая балка, осыпая все вокруг искрами. Масляные лампы взрывались