Зверь - Кармен Мола
Внизу дышать стало немного легче, но дым постепенно сгущался. Доносо перевел дух, пытаясь успокоиться, но все время думал о том, что не успеет отсюда выйти, пламя распространяется слишком быстро, пожирая старый особняк, скоро все обрушится ему на голову. Он ненадолго задержался в комнатке, где стояла узкая кровать, по полу была разбросана одежда, а на столе валялась плетка. На стене, рядом с распятием, он вдруг заметил ключи и на всякий случай прихватил их с собой. Открыв следующую дверь, Доносо услышал плач и детские крики совсем рядом.
Чтобы добраться до клеток, ему пришлось спуститься по еще одной винтовой лестнице. Клеток было восемь, в шести были заперты девочки. Увидев его, они принялись умолять:
— Спасите нас!
— Выведите нас отсюда!
— Нас хотят убить!
Все они были похожи на выбравшихся из могил покойников: кожа да кости, и ужасающая вонь. Доносо не был уверен, что они выживут. Он попробовал ключи и понял, что не ошибся: двери клеток открывались одна за другой.
— Идемте, скорее! Особняк горит, и времени у нас мало.
Он повел их к лестнице, но девочки еле плелись. Они почти разучились двигаться, и сил у них почти не осталось. Впереди шла Фатима, она поднялась первой и замерла на пороге, увидев пламя. Она обернулась, и Доносо понял ее без слов.
— Поздно. Нужно искать другой выход.
— Та девочка пришла оттуда.
Все посмотрели в ту сторону, куда указывала Мириам, и Доносо заметил открытый люк угольного подвала. Через него можно было попасть к сточным трубам. Внизу было темно, и Доносо понял, что ему придется проявить отвагу, какой он не обладал.
83
____
Огонь уже перекинулся на орудие пыток. Натянутые механизмом веревки лопались от огня.
Лусия сразу поняла, чьи трупы лежат у подножия средневековой пыточной машины: Томас Агирре обхватил герцога Альтольяно, из головы которого торчал топор. Последним, нечеловеческим усилием карлист не допустил убийства Клары. Раненный кинжалом, он нашел в себе силы в последний раз занести топор и в предсмертной судороге обрушить его на врага.
Лусия взяла сестру на руки. Она не могла поверить, что Клара умерла, и все придумывала счастливое продолжение истории: она пронесет сестру сквозь дым и огонь по зеркальному залу, по коридору, спустится в подвал, где есть кран, и будет лить на нее воду до тех пор, пока та не очнется. Но на том трудном пути, в который она отправилась, все еще надеясь почувствовать на шее дыхание Клары, от фантазий толку не было.
Зеркальный зал был похож на камеру-обскуру из дыма и стекла, на ярмарочный аттракцион, подсвеченный со всех сторон взрывающимися фейерверками. С потолка падали доски, стекла лопались, в воздухе летали похожие на огненных птиц обрывки занавесей. Отсветы пожара создавали в комнате странные, то и дело меняющиеся образы. Лусия заметила валявшуюся на полу портьеру, до которой огонь еще не добрался, и завернулась в нее вместе с Кларой. Выхода не было: нужно попытаться пройти сквозь стену огня.
Лусия бросилась в просвет между языками пламени, защищенная лишь тонким бархатом, пробежала по коридору к лестнице и на середине спуска отбросила объятую пламенем портьеру. По телу сестры пробежала дрожь? Она дотронулась до Лусии пальцем? Или ей это только показалось?
Лусия продолжала спускаться в густом дыму. Добравшись до клеток, она с изумлением увидела, что они пусты.
Вот и угольный подвал, открытый люк. Наконец-то! Во время своих блужданий по клоакам Мадрида Лусия испытывала отвращение к нечистотам, а сейчас мечтала погрузиться в зловонную воду. Рев огня был ужасен, языки пламени добрались до подвала, они следовали за Лусией по пятам. Что это, кашель? Возможно ли, что Клара коснулась ее волос, как делала всегда, когда ей было страшно? Но у Лусии не было ни секунды, чтобы остановиться и проверить — ей предстояло спуститься по железным ступенькам с Кларой на руках.
Нужно обвить руки девочки вокруг своей шеи и, крепко держа ее, медленно сползать по ступенькам, стараясь не упасть под тяжестью драгоценной ноши… Водопад нечистот показался ей живительным и приятным. Но дальше, за ним, нужно было ползти и тащить Клару за собой. Лусия почти добралась до раздвоения туннеля и знала, что вскоре найдет металлические ступеньки. Наверху мерцал слабый свет. Это были звезды — на город опустилась ночь. Оставалось сделать последнее усилие.
Лусия обхватила Клару, как охапку веток и листьев, которые собирала, чтобы сделать постели в пещере. Теперь ей казалось, что она не слышит ни кашля, ни дыхания и пальцы сестры холодны как лед, в ней нет ни капли жизни. Сейчас, когда спасение было так близко, Лусия была уверена, что несет на руках труп. Из последних сил она поднялась по ступенькам и вытолкнула Клару на траву. В тот же миг она почувствовала дурноту. Силы оставили ее. Она пошатнулась, ее потянуло назад, в черноту колодца, и она не понимала, почему не падает, не чувствует, что с головокружительной скоростью несется к смерти, не слышит всплеска сомкнувшихся над ней нечистот.
— Лусия!
Доносо Гуаль, одноглазый друг Диего, держал ее за руку и с силой тянул наверх. Выбравшись из колодца, лежа на прохладной траве, Лусия понемногу приходила в себя. Особняк пылал, освещая ночь, и уже слышен был набат — зазвонили колокола окрестных церквей.
Шесть оборванных, изможденных девочек сидели под деревьями, глядя на нее с любопытством, и почему-то повторяли ее имя. Лусия… Лусия… Но ни у одной из них не шевелились губы, ни одна из них ее не знала — они не могли ее звать. Лусия… Она обернулась и не поверила своим глазам: Клара сидела на траве и жалобно, застенчиво улыбалась, как будто совершила какую-то шалость и теперь просила прощения.
Лусия зажала руками рот, моля небо, чтобы эта картина не оказалась плодом ее воспаленного воображения.
— Лусия… Обними меня!
Лусия зарыдала — наконец-то от счастья.
— Ну что ж, — произнес Доносо. — Все позади.
Лусия не могла встать. У нее не было сил. На четвереньках она подползла к Кларе. Обняла сестру и засмеялась, чувствуя, как та дергает ее за короткие вихры.
84
____
Сидя в нанятом у ворот Алькала экипаже, Ана Кастелар мысленно перебирала события дня: ее крестовый поход еще не был окончен. Муж погиб у нее на глазах, но она всегда считала, что люди приходят и уходят, а идеи остаются. Особняк Миральба сгорел, но это была старая, продуваемая ветрами развалина, и найти новое место для собраний будет не трудно. Важно продолжать борьбу: карлисты просачиваются в высшее общество, чтобы следить за сторонниками Изабеллы. Там-то она и будет забрасывать крючок с приманкой…
Средневековые ритуалы придется на время прекратить. Под обломками особняка найдут обугленные тела девчонок. Начнется расследование… А может, и нет. Никого не волнует плебс, обитающий по ту сторону городской стены.
Герцогиня ощупала карман, чтобы проверить, на месте ли последний флакон. Она добавила в него несколько капель мышьяка. По плану, его должен был получить врач, пичкавший Гриси опиумом в Саладеро, один из участников сегодняшнего собрания и тоже карлист. Возможно, ему удалось спастись от пожара и он так и не узнал, что эта ночь должна была стать для него последней. Ана снова порылась в кармане, но не нашла флакона. Неужели она выронила его во время драки с Лусией?
Вдруг она почувствовала дурноту. От езды по ухабистой дороге ее укачало. Сначала она не придала этому значения, но дурнота перешла в дрожь, тошноту, острую боль в груди и онемение в ногах. Пальцы рук еще слушались ее. Она поднесла их к ране на губе. Может быть, в ней застрял осколок стекла? Горький привкус во рту преследовал ее с тех пор, как она выбралась из особняка. Сначала Ана думала, что наглоталась дыма, но вдруг поняла:
