Посредник - Женя Гравис

– Как?

– Не знаю! – В Сонином голосе прорезалась паника. – Утопи в реке! Брось в кипящий вулкан! Там такой жар, что любой артефакт сгорит дотла.

– Эй… – Самарин обнял ее и притянул к себе. – Ну что ты. Все будет хорошо. Как только нам встретится подходящий вулкан, я сразу кину туда это проклятое кольцо.

– Не смешно, – пробурчала Соня в Митин пиджак. – И я все еще сержусь. Немного.

– Я больше тебя не подведу. Мне правда очень жаль. Я подумаю, что сделать с этим артефактом. Сейчас важнее узнать, кто прикопал его на клад-бище.

– Любой из этой странной семьи мог.

– Любой, – согласился Митя. – И по собственной глупости, и чтобы подставить другого. А может, вовсе по общему сговору.

– Мне очень тревожно, – призналась Соня. – А ты ведешь себя так, как будто это обычное дело и тебе ничего не угрожает. Сначала стрела, теперь это кольцо. Ты что – совсем не боишься?

Сыщик задумался на пару мгновений.

– Немного. Но я почему-то уверен, что мне ничего серьезного не грозит.

– Ты не бессмертный, Митя. – Соня покачала головой. – Тебе, видимо, кажется, что ты на короткой ноге с… сам знаешь кем, если несколько раз избежал смерти. Да, она помогла тебе с Визионером. Но она не друг. У божественных сущностей не бывает друзей.

– Может, я особенный?

– Особенный, – вздохнула Соня. – Для меня. Не для нее. Она потребует плату. Рано или поздно.

«Уже потребовала. В виде перевязанного ленточкой убийцы, который приговорил старушку Зубатову», – вспомнил Митя и тут же постарался затолкать эту мысль как можно дальше.

Душегуба еще найти надо. А там… придумаем что-нибудь.

– Я попробую поискать в библиотеке что-нибудь про энтропию. Кого там упоминал во сне твой пасечник? Философа Теодорика Тевтонского? – спросила Соня.

– Я бы не брал в расчет сновидение. Это всего лишь вымысел, игра воображения.

– А я уверена, что ты видел Орхуса, и он сказал правду. И потом: укус пчелы – это тоже игра воображения?

Митя почесал зудящую ладонь:

– Просто… совпадение. Укололся чем-нибудь. Ты, как и Лазарь Зубатов, считаешь, что Орхус до сих пор жив?

– Это звучит довольно логично, – убежденно ответила Соня. – Если бы я прожила две тысячи лет, тоже изучила бы много языков, путешествовала по миру и перепробовала множество занятий. Кроме казни приговоренных, пожалуй. С ума сойти – выходит, он отрубил голову самой Анне Болейн!

– Прости, не могу в это поверить при всем желании. Как-то слишком… невероятно.

Соня пожала плечами:

– Жаль, Орхус не рассказал подробнее про кольцо. Интересно, оно может указать на убийцу?

– Сомневаюсь. Насколько я понял, оно показывает картину жизни в общих чертах. Будь я одаренным, наверное, смог бы разобраться. Но для меня это лишь туча мошек. Чем их больше – тем ближе конец. Вот и все, что я вижу.

– Это и странно. Дарья Васильевна завещала тебе довольно ненужный предмет. Что-то она в тебе необычное увидела. Попади кольцо к Лазарю Зубатову или мадам Симе – принесло бы больше пользы.

– Теперь, боюсь, мы никогда не выясним истинного мотива.

– Это было очень безрассудно с ее стороны. Она поставила тебя в опасное положение.

– Соня, я давно выбрал опасную службу, ты же понимаешь это? И я, и сотни других полицейских каждый день попадают в коварные ситуации. Этот подарок не осложнит мне жизнь еще больше. Может, даже наоборот – с ним было бы сподручнее работать.

– Пообещай мне. – Соня вдруг отстранилась и посмотрела на сыщика очень требовательно. – Если ты не уничтожишь этот перстень или не отдашь его кому-нибудь… Пообещай, что никогда не попытаешься узнать, сколько лет я проживу. Я, мама и папа, и Полина, и другие близкие люди. Я не хочу знать и не хочу, чтобы ты знал.

– Даже если ты вдруг серьезно заболеешь?

– Даже так. Никогда.

– Я думал, тебе, наоборот, будет любопытно разобраться, как эта штука работает. Ты же любишь загадки.

– Мне любопытно. Мне страшно любопытно. И от этого просто страшно.

– Хорошо. Я обещаю. Ты больше не сердишься?

– Нет, – покачала головой Соня. – Но теперь я за тебя очень волнуюсь. Не знаю, что хуже.

– Я, честно говоря, думал, что ты вообще охладела к расследованию и к сыскной работе.

– Нет. То есть не совсем. Просто… у меня ведь есть и свои дела. Они тоже важны.

– И я рад, что ты нашла занятие по душе. По крайней мере, опусы Непейкова гораздо безобиднее древних артефактов.

Соня грустно улыбнулась:

– И безобиднее тетушки.

Разговор внезапно прервал чей-то окрик:

– Софья! Я жду!

В нескольких метрах, у Итальянского грота, выпрямившись как цапля, стояла тетушка Леокадия.

– Легка на помине, – вздохнула Соня. – Я пойду.

Самарин встал, кивнул тетушке издалека, рассеянно поцеловал Соню и ушел, не имея ни малейшего желания здороваться и общаться с мадам Томиловой.

У Сони же, увы, выбора не было.

– Софья, это крайне неприлично, – вместо приветствия поджала губы Леокадия Павловна. – Позволять мужчине распускать руки, а тем более целоваться на публике! Что подумают люди?

– Подумают, что я безмерно счастлива, – натянуто улыбнулась Соня. – Прекрасно выглядите, дорогая тетушка. Лечебные процедуры явно идут вам на пользу. Или это новая шляпка так вас освежает?

– Старая. Нынешняя мода совершенно непрактична. Как защищать лицо от солнца в шляпе, напоминающей маленький горшок? Почти без полей?

– Вы совершенно правы, мне этот фасон тоже кажется нескладным. Осторожно, тут яма, давайте обойдем по тротуару.

– Что за местная манера – постоянно что-то копать в самом центре и бесконечно перекладывать поребрики?

– Я слышала, что градоначальник Русланов ведет инженерные изыскания по прокладке метрополитена.

– О боже! Этот провинциальный шик неистребим. Метрополитен в Москве. Право, не стоило бы так откровенно пыжиться перед столицей. В Петербурге подземные поезда пока только в прожектах.

«Само собой, – подумала Соня. – Копать очень глубоко придется. Зато в таком подземелье можно так спрятать артефакт, что никто никогда не отыщет…»

Глава 13,

В которой снова двоится в глазах

Прошел первый день из трех заявленных.

Никто из зубатовской семейки не явился. Не позвонил, не написал. Все хранили полное молчание. Это было похоже на затишье перед бурей.

В здании Сыскной полиции все так же неслышно мелькали серые пиджаки. И Митя вдруг понял, что давно не видел Ламарка. Обычно тот пару раз в неделю собирал короткое совещание. А тут – тишина. Это было странно.

Вишневский молча оставил на столе очередной отчет, который Митя даже не открыл. Горбунов почти весь день провел где-то вне стен полиции. Младший сотрудник Афремов заглянул в кабинет ближе к вечеру – хмурый и осунувшийся.

– Я это…