Дыхание дьявола - Джилл Джонсон
– Видите? – спросил Робертс, протягивая мне ладонь. – Бобы Abrus. В них содержится тот же токсин, что убил Джонатана Уэйнрайта.
В тот самый момент мне следовало рассказать Робертсу, чему я стала свидетельницей, пока тот смаковал пиво. Но я держала рот на замке.
Когда Робертс связывал между собой уголки носового платка, снизу раздался грохот от небрежно распахнутой двери, за которым последовал топот поднимающихся по лестнице ног. Я метнулась на площадку и выглянула за перила – наверх шел Андреас. Быстро, как молния, я влетела назад в номер и встала за дверью. Последнее, чего мне тогда хотелось, – снова оказаться лицом к лицу с этим человеком. Старший инспектор Робертс уставился на меня, но я, приложив палец к губам, прильнула к щели между дверью и косяком.
– Que foda?[76] – пробормотал Андреас, добравшись до двери.
– Вы – Андреас Соуза?
– А ты кто?
– Я – детектив, старший инспектор Робертс.
– Полиция?
– Да.
– Хорошо. Мне нужна полиция. Кто-то взломал мою дверь. Гляди.
– Вы не могли бы подтвердить свою личность?
– Э-э-э?
– Как вас зовут?
Пауза.
– Зачем тебе знать?
– Не о чем волноваться. У меня просто есть к вам несколько вопросов.
Снова пауза.
Сквозь щель мне было отлично видно, как Андреас медленно попятился, а затем кинулся к лестнице. Однако, несмотря на то что тот был моложе и крепче, старший инспектор Робертс был, безусловно, гораздо крупнее. Секунду спустя он уже заломил Андреасу руки за спину, надел наручники ему на запястья и крепко взял того за руку.
– Андреас Соуза, вы арестованы за убийство Джонатана Уэйнрайта.
Робертс зашагал вниз по лестнице. Андреас же, слишком пьяный, чтобы сопротивляться, заковылял вслед за ним.
– Вы не обязаны ничего говорить, однако если откажетесь обсуждать что-то, на что впоследствии захотите ссылаться в суде, это может негативно повлиять на линию вашей защиты.
Добравшись до подножия лестницы, Робертс бросил взгляд наверх.
– Я доберусь до дома сама, – сказала я.
Кивнув мне в ответ, Робертс распахнул входную дверь.
– Все, что вы скажете, может быть использовано против вас…
А затем дверь с грохотом захлопнулась.
Глава 29
На другой день, сойдя с пригородного поезда, я вновь зашагала к дому Мэри. Она поджидала меня в палисаднике, хоть я и не предупреждала, в котором часу появлюсь. Отметив про себя ее неприбранные волосы и темные круги под глазами, я поняла, что Мэри не ложилась спать. Не поздоровавшись, она тут же развернула кресло и поехала в гостиную, приглашая следовать за ней. Я вынула цветовую таблицу из кармана и положила ее обратно на приставной столик.
– Благодарю. Она мне очень помогла.
Мэри уставилась на таблицу.
– Каким образом?
Я положила «Нокию» рядом с таблицей. Мэри посмотрела на меня и тут же отвела взгляд, очевидно, пытаясь скрыть подступившие слезы.
– Ты всегда была очень умной, Юстасия.
Меня охватило ощущение, схожее с тем, что я испытала, когда Себастиан произносил речь на похоронах Джонатана, только я никак не могла определить, было то сочувствие или жалость. Решительно выдохнув, я взялась за рукоятки кресла Мэри и сказала:
– Прогуляемся.
На кладбище Эбни-парк царили тишина и покой. Кое-где дорожки оказывались неровными, но не настолько, чтобы мы не смогли проехать. По обеим сторонам тропы пышная растительность стала живописным фоном для старинных растрескавшихся надгробий. Когда мы добрались до погребальной часовни, я подвезла Мэри к кованой металлической скамье под сенью парящего в небесах готического шпиля, поставила колеса на стопор и села рядом с ней. Кроваво-красная валериана росла на клумбах возле скамьи, а в тени часовни вольготно чувствовали себя розовые цветки герани Роберта, своей нежностью смягчавшие суровость каменной кладки.
Оглядевшись по сторонам, я заметила амброзию, погремок осенний, мыльнянку, большой чистотел. Мы словно оказались в аптечном шкафчике. Я наклонилась, чтобы сорвать стебелек лунной травы и протянула его Мэри.
– Знаешь, почему эту траву еще называют денежкой?
Она передернула плечами.
– Потому что семенные коробочки у нее круглые, как монетки, – пояснила я. – Растение намекает на свою ценность.
Мэри безуспешно поковыряла полупрозрачный диск, пытаясь добраться до семян. Бросив взгляд на ее неуклюжие пальцы, я снова наклонилась, чтобы сорвать нежно-голубой цветок.
– А это вероника. Если пришить стебелек к одежде, в дальней дороге она защитит тебя от разбойников. Но есть ее нельзя. Съешь одну – и твоя мать умрет.
Мэри взяла цветок из моих рук.
– А вон то растение с маленькими белыми цветочками – ясноглазка. Отец называл меня так. Он говорил, что мои глаза всегда светятся от любопытства. А еще латинское название ясноглазки – Euphrasia nemorosa. Euphrasia похоже на «Юстасия».
Мэри молчала. Я поправила очки на переносице и откинулась на спинку скамьи. Спешить было некуда. Я была готова ждать столько, сколько ей понадобится, чтобы заговорить.
Внезапно Мэри бросила сорванные цветы на землю.
– Тебе все известно, так ведь? Ты все нашла в этом мобильнике.
Прежде чем ответить, я выдержала паузу.
– Не совсем.
– Что ж, валяй, – взвившимся голосом воскликнула Мэри. – Скажи мне, что еще ты хочешь узнать.
– Мне известно, что по вине Джонатана в Бразилии погибли и пострадали люди. Я знаю, что он продал загрязненную смесь аяуаски дилеру, который перепродал сырье Раулю, а тот, в свою очередь, дал зелье тем людям в центре…
– Нет, – резко оборвала меня Мэри. – Это не так. Рауль не имел к этому никакого отношения. Он был еще мальчишкой, школьником. Это сделал человек по имени Андреас Соуза. Он достал аяуаску и провел сеанс с клиентами своего велнес-центра. Он, а не Рауль.
– Своего велнес-центра? Я думала, бизнес принадлежал Зене.
– Нет. Это был центр Андреаса. Зена там всего лишь работала.
Не стоило удивляться тому, что Андреас солгал мне. Тем не менее меня охватило раздражение от его обмана.
– Они были женаты?
Мэри издала странный звук.
– Одному Господу ведомо зачем. Думаю, Зена сделала это, чтобы нас позлить.
– Должно быть, тогда она была совсем юной.
– Ей было всего двадцать, а ему гораздо больше. Выглядел он убого. Больше походил на гангстера, чем на владельца велнес-центра. К тому же оказался ревнивцем. Любил распускать кулаки, знаешь ли. Я его ненавидела. Мы все ненавидели. И ненавидим.
– Что случилось после инцидента в центре?
Прежде чем ответить,
