Тропой забытых душ - Лиза Уингейт
Мне наконец‑то удается подцепить ее, но вытянуть оказывается на удивление тяжело. Лента или зацепилась за мусор, или к чему‑то привязана. Грязь под ногами несет меня к воде, и мне кажется, будто я борюсь с анакондой, стоя на ней же.
Из моего горла вырывается утробный рык. Комок мха и опавших листьев размером с волейбольный мяч освобождается, палка взлетает вверх, и добыча пролетает над головой, попутно орошая меня болотной жижей. Я со стоном бросаю свое орудие, стряхиваю липкую грязь и утираю рот рукавом рубашки.
Кертис и Рой спешат осмотреть мою находку, пока я карабкаюсь к месту ее приземления.
Присев на корточки, Кертис карманным ножом счищает мох.
– Неудивительно, что оно такое тяжелое.
Он поддевает лезвием ножа нейлоновую петлю, которая похожа на собачий поводок или…
– Шнурок? – я подхожу поближе, чтобы разглядеть получше.
Из-под мха показывается брелок с полудюжиной ключей, а потом…
– Чей‑то ботинок? – Рой заглядывает Кертису через плечо.
– Похоже на то.
Кертис опрокидывает высокую кроссовку набок, сливая застоявшуюся воду. Шнурки все еще завязаны бантом с двойным узлом. Кто‑то хотел, чтобы кроссовка и ключи оставались вместе.
– Может, вывалились из каноэ или лодки? Какой‑нибудь рыбак потерял? – предполагает Эдвин.
– Или выпало из внедорожника на переправе через ручей. – Кертис очищает подошву ножом, очерчивая лезвием ромбовидный рельеф.
– Но какой идиот станет на воде привязывать ключи к обуви? – фыркает Рой. – Их лучше крепить к тому, что плавает.
– Если только ты не решил их утопить… или вообще не собираешься оказываться в воде. – Кертис косится на воду, потом на меня. – Антлерс.
Он указывает на шнурок, стирая с него грязь, и показывает бело-золотые буквы: «Вперед, Беаркэтс!» Потом он переворачивает один из ключей, маленький, серебристый, с шестигранной головкой – символический, не предназначенный что‑либо открывать: Антлерс, Старшая, 91.
Сувенирный ключ старшеклассника. Предпоследний класс. Выпуск на следующий год, как и у Брейдена Лейси. Та же школа.
– Рой, упакуй это в пакет для вещественных доказательств, – я заставляю себя говорить спокойно и бесстрастно, но ощущаю прилив ужаса.
– Э… Ладно, но…
– Просто упакуй.
Мне не хочется высказывать мысли вслух или даже думать об этом, но кроссовка могла принадлежать человеку, устроившему лагерь в низине и захваченному врасплох, когда Холсон-Крик вышел из берегов. Кому‑нибудь вроде Брейдена.
Оставив обрывок сигнальной ленты в качестве ориентира, я поднимаюсь по склону, пытаясь мысленно подготовить себя к тому, к чему невозможно подготовиться по-настоящему.
– Рой, погляди вдоль границы мусора, принесенного водой. Вдруг там еще что‑то осталось. Мы пойдем дальше. Догонишь нас, когда закончишь.
Я слышу тихий шорох – Кертис вытирает нож о штаны и выпрямляется, готовый следовать за мной. Впереди идет Эдвин, и рюкзак на его спине подпрыгивает с каждым шагом длинных ног.
– Надеюсь, эта кроссовка никак не связана с телом, – мрачно бормочет Кертис.
Я оборачиваюсь и вижу, как посуровело его лицо. Взгляд, решительный и непроницаемый, устремлен вперед. Он почти не напоминает того парня, который совсем недавно, расслабленно стоя под полуденным солнцем, шутил о щенках.
– Я тоже.
Остаток пути мы проходим молча. О приближении к месту назначения узнаем заранее по зловонию. В первые годы работы рейнджером этот запах заставил бы меня высматривать добычу, убитую пумой, или место, куда браконьер спрятал остатки туши. Что‑то большое и мертвое. Сегодня я остается только пожелать, чтобы вонь исходила от животного.
– Вон там! – Эдвин указывает в сторону от тропы, где принесенный наводнением мусор лежит клином вокруг пня, и принимается доставать из чехла складные носилки.
Я вытаскиваю из рюкзака набор для сбора вещественных доказательств и фотоаппарат, надеваю пару латексных перчаток и встряхиваюсь, изгоняя из головы любые мрачные мысли о кроссовке, шнурке и Брейдене Лейси. В узкой расселине за просветом в деревьях блестит, переливаясь аквамарином, Холсон-Крик, мирный и чистый. «Почему люди обязательно выбирают такие красивые места, чтобы умереть?» Вопрос рождается из смеси воспоминаний и предчувствий. Виды первозданной природы и самоубийство часто, пусть и необъяснимо, идут рука об руку.
– Надеюсь, эта смерть – несчастный случай.
– Думаю, мы сейчас это выясним, – отвечает Кертис, хотя мы с ним оба знаем, что нельзя ничего знать наверняка, пока не придет отчет от судмедэксперта, а если они загружены работой, то это случится не скоро.
Мы вдвоем спускаемся по склону, оставив Эдвина ждать Роя и закончить сборку носилок. Зловоние наполняет нос и рот и кажется таким осязаемым, что хочется его выплюнуть, но не получается. Гудят мухи и пчелы, а неподалеку на деревьях сидит целое полчище ворон и стервятников, которых вспугнуло наше приближение. К счастью, до тела, прикрытого нанесенным водой мусором, они добраться не сумели.
Когда я сажусь на корточки и свечу фонариком в переплетение обломанных веток, к горлу подступает желчь. Дюймах в восьми в глубине видна нога, вздувшаяся, без обуви, распухшая почти до неузнаваемости. Она приобрела неестественно глубокий красный цвет, но еще не начала чернеть от разложения. Слишком свежий труп для пропавшей жертвы наводнения, о которой говорил Кертис. Слишком плотного сложения для Брейдена. Волосы на ноге густые и темные. Этот парень явно не рыжий.
Мне слишком тошно, и по-настоящему испытать облегчение не получается. Я проглатываю ком в горле, потом еще один.
– Обувь на нем – не пара той, которую вы подобрали на тропе, – замечает Кертис с другой стороны кучи. – На нем были охотничьи ботинки.
Я обхожу кучу кругом и заглядываю в нее со стороны Кертиса. Замечаю одежду и вздувшуюся кожу. Рубашки нет. Камуфляжные шорты.
– Это не Брейден. Но и не ваш пропавший водитель. Слишком свежий. Кажется, он мертв от четырех до шести дней.
Кертис кивает.
– Здоровяк. Ботинок не меньше сорок восьмого размера.
Я направляю фонарик на рифленую подошву.
– Уверены?
– Во время учебы в колледже я подрабатывал в магазине спорттоваров у бывшего тестя. В обуви разбираюсь. Этот парень был здоровенный. Чтобы вытащить его отсюда, понадобится целая бригада.
– Думаю, помощь скоро будет здесь. Лу, наверное, уже половину округа к нам отправила.
Я достаю блокнот с карандашом и начинаю делать заметки о теле и его местоположении, потом берусь за фотоаппарат и начинаю съемку, по несколько кадров с каждого угла. Хоть и понимаю, что следовать нужно только фактам, а не домыслом, в голове начинают крутиться версии. Одинокий охотник или рыбак? Никто не знает, что он пропал. Проезжий мотоциклист, решивший искупаться? Он
