Тропой забытых душ - Лиза Уингейт

равно начинают тревожиться. Они предпочитают выработать собственные суждения, а не полагаться на мои. Всякий раз, когда я что‑нибудь говорю, смотрят на Кертиса в поисках подтверждения, хотя он ни разу им не ответил.

Наконец я решаю отправить их осматривать место происшествия. Чем быстрее они это сделают, тем скорее мы вытащим бедолагу из леса и выясним, как его угораздило оказаться мертвым в нашем парке.

Глава 16

Олив Огаста Рэдли, 1909 год

Учредителями нашего клуба стали дочери женщин, которые никогда не появлялись на улице в одиночку и никогда даже не мечтали о каких‑либо чисто женских событиях – как серьезных, так и праздничных. Чисто мужские мероприятия были часты, а вот женщинам приходилось развлекаться в сопровождении или под руководством мужей, отцов, братьев и так далее.

Табата Милнер, 1929 год. «Вестник Техасской федерации женских клубов»

Талиайна беспокойна, словно десяток котов в мешке. Пока мы с миссис Грубе не въехали в город и не устроились с фургоном на стоянке, я опасалась, что люди могут косо посмотреть на женщину, путешествующую в фургоне с младенцем и девочкой, но без мужчины. Тревога быстро улетучилась, когда я увидела, сколько людей стеклось сюда, чтобы приготовиться к торжественной речи и к ужину на открытом воздухе. Это походило одновременно на выступление бродячего проповедника, сельскохозяйственную ярмарку и один из весенних званых вечеров у миссис Локридж. Фургоны стояли повсюду, магазины выставляли столы на улицу, а по улицам бродили торговцы с тележками.

Какая кутерьма! Лошади, голоса, собаки, звуки пианино, петухи, куры, женщины в лучших платьях и больших шляпах с перьями. Повсюду носятся дети всевозможных возрастов и происхождения. Ночью стоял такой шум, что нам в нашем маленьком лагере едва удалось заснуть. Но весь этот гвалт идеален для моего плана, гордость за который переполняет меня, пока я помогаю с ребенком и утренней работой.

Когда с делами покончено, миссис Грубе заворачивает дюжину кукурузных лепешек и шесть кусков копченой свинины в тряпицу и отдает мне.

– Отыщи этих бедных детишек и, если найдешь, отдай им еду.

Она расправляет блузку с кружевом и мелкими складками и черную юбку, которые с таким усердием гладила дома. Сегодня у нее важный день, и миссис Грубе принарядилась. Я даже помогла ей красиво закрепить шпилькой шляпку – знаю в этом толк, потому что помогала девчонкам Локриджей, которые в таких вещах очень придирчивы.

– Детишек, мэм? – спрашиваю я, словно начисто забыла, как мы вчера после пикника у Прейри-Крик подобрали четверку беспризорных детей.

Когда мы остановились, чтобы спросить, все ли у них хорошо, они заговорили на чокто, а я притворилась, будто понимаю каждое слово. Потом я сказала миссис Грубе, что дети пытаются попасть в Талиайну и, если не подвезти их в фургоне, им придется переходить реку вброд, а это безумно опасно.

План сработал идеально. Тула с малышами добралась до места как раз вовремя. Миссис Грубе не могла им отказать, глядя на грозные воды, и дети забрались в фургон. Мы везли их всю оставшуюся дорогу, а когда сбавили ход у Щучьего брода, в нескольких милях от Талиайны, они перелезли через заднюю стенку и спрыгнули. Оттуда сиротам и Нессе оставалось пройти под железнодорожным мостом и немного подняться по течению ручья, чтобы затаиться в хорошем месте для стоянки, которым мы с папой иногда пользовались, когда спускались с гор за припасами.

– Ты знаешь, о каких детях я говорю.

Миссис Грубе с самого утра смотрит хмуро, и я начинаю опасаться, что она считает меня замешанной в этом деле, но неплохо притворялась, будто никогда в жизни раньше не видела этих детей. А если миссис Грубе и узнала Тулу без одеяла, наброшенного на голову, то не подала виду.

«Спокойно, Олли, – говорю я себе, возясь с поясом своего голубого платья, который пахнет крахмалом и свежестью благодаря миссис Грубе. – Она ничего не знает».

– Ну, мэм, думаю, вы говорите о тех, которых мы вчера везли в Талиайну на фургоне? Это было очень щедро с вашей стороны, но разве, когда они спрыгнули у брода, вы не обрадовались, что больше они не доставят неприятностей?

– Я точно не рассчитываю, что они просто исчезнут. – Уперев руки в бедра, миссис Грубе оглядывает поле, уставленное повозками, всевозможными клячами, фермерскими грузовиками, среди которых затесалась даже одна огромная запряженная волами телега, на которой приехали лесорубы, буянившие всю ночь. Им достается особенно укоризненный взгляд. – Здесь не место кучке приблудных детей, особенно девочек. Я собиралась кормить этих малышей и оберегать их, а перед отъездом домой постараться что‑нибудь для них сделать.

– Что‑нибудь сделать, мэм? – Именно этого я и боялась, и именно поэтому мы с Тулой договорились, что они спрыгнут с фургона, как только увидят железнодорожный мост у Щучьего брода. – Думаю, эти ребята привыкли сами о себе заботиться. Разве не так?

Миссис Грубе хмурится, и становятся видны ее неровные зубы.

– Звучит довольно немилосердно, учитывая, что тебе самой пришлось пережить в дороге. Тебе ведь потребовалась помощь. Тебя накормили, приютили, постирали твою одежду, а твоей лошади дали поправиться, чтобы ты смогла без опаски вернуться к семье. Где бы ты оказалась, если бы вместо этого на тебя наткнулись какие‑нибудь злонамеренные люди? Ты не задумывалась?

Я чувствую, как багровеют щеки и шея.

– О да, мэм… Я не думала. Я не хотела сказать…

– Когда нам достается благо, мы должны приложить все усилия, чтобы поделиться им. Разве не так?

– Да, но те дети не…

– Они тощие, как жердины, особенно младший, – голос миссис Грубе становится таким громким, что малыш Бо перестает греметь ложками и жестяными чашками на одеяле, которое мы ему расстелили. – Как и те, что приходят к моему дому. Словно дикие звери. Но они – не звери, Хейзел. Они – дети. Такие же, как и ты. Не дай бог их постигнет судьба беспризорного ребенка, угнанного работать вьючным животным, или девочки, завлеченной в…

Она умолкает, но я стою на месте, желая услышать, куда еще могут забрать девочек кроме лесопилок и фабрик. Мне было бы полезно это знать.

Но миссис Грубе не говорит.

– Множество лесорубов, шахтеров, членов Федерации труда, железнодорожных профсоюзов и Союза фермеров приехали сюда, чтобы услышать выступление Кейт Барнард. Она среди них очень популярна. Эти дети, в их очевидно жалком состоянии, могут забрести в один из лагерей, и их увезут работать, помогать по лагерю, а то и еще что похуже. Ты понимаешь?

– Да, мэм.

– Если найдешь, приведи их