Зверь - Кармен Мола
Лусия подняла глаза и увидела свое отражение в зеркале. Из-под платка выбилась рыжая прядь. Кто-то постучал в дверь, и сердце девочки сжалось от недобрых предчувствий. Она притаилась в опустевшем зале нательных жетонов. Оттуда на верхний этаж вела винтовая лестница. Из своего укрытия Лусия видела, как монахиня поспешила к двери, открыла ее, и в коридор ворвался одноглазый полицейский в сопровождении двух королевских гвардейцев.
— Она только что была здесь, — недоумевала монахиня.
Лусия взлетела вверх по лестнице за секунду до того, как гвардейцы вбежали в зал. И все-таки они успели ее заметить.
Одноглазый, которого кто-то назвал Доносо, бросился за ней вдогонку. На верхнем этаже был длинный коридор с дверями по обе стороны. В одну из них и ворвалась Лусия. Три женщины кормили младенцев грудью. Зал был залит белесым светом и заставлен пеленальными скамьями. Кормилицы приезжали сюда из ближайших деревень и часто забирали подросших сирот на воспитание, освобождая место для новых подкидышей.
— Мне нужно спрятаться, за мной гонится полиция.
Женщины растерянно переглядывались. Сапоги гвардейцев грохотали уже совсем близко, раздался возглас: «Полиция!» — и это решило дело.
— В мою комнату! — быстро велела младшая из кормилиц.
Через секунду в дверь заглянул Доносо:
— Не видели здесь девчонку?
Молодая кормилица поднесла к губам палец, призывая к тишине. Доносо осекся, извинился кивком и закрыл дверь.
Кормилицы жили в приюте и кормили детей по шесть раз в день, с шести часов утра до десяти вечера — изнурительная и плохо оплачиваемая работа. Те, кому знакома нужда, всегда помогут друг другу. Лусия вышла из укрытия и поблагодарила кормилиц.
— Здесь есть другой выход?
— В прачечной — дверь для обслуги. Спустись на два этажа.
По дороге Лусии встретились несколько монахинь, но в здании было так много бедно одетых детей, что на нее никто не обращал внимания. Прачечную и дверь в заваленный мусором переулок она нашла быстро. Прыжок через забор — и она уже на улице, но тут раздался свист: ее опять заметили.
Лусия бросилась бежать и, по счастью, обнаружила перед собой открытую сточную трубу. Там, внизу, им ее не поймать: она столько раз пробиралась по сточным трубам в Мадрид и обратно, что прекрасно ориентировалась под землей. Пробежав по осклизлым проходам под аккомпанемент крысиного писка, Лусия выбралась на улицу в нескольких кварталах от приюта, рядом с дворцом герцогини Суэка и площадью Себада. Бессмысленно было слоняться по городу, каждую минуту ожидая, что тебя узнают и опять придется бежать. Выхода не было, придется прятаться, и она уже знала где.
Когда Диего вошел в свою комнату на улице Фукарес, на полу валялись пряди рыжих волос. Лусия сидела перед зеркалом и брила голову. Услышав звук открывающейся двери, она обернулась. Диего молча смотрел на нее, пытаясь понять, стоит ли доверять ее несчастному виду или это очередной трюк опытного воришки.
— Ну и беспорядок ты развела!
Лусия убрала бритву в футляр. Луч заходящего солнца упал ей на лоб. Она была похожа на одну из нищих девочек, которых матери бреют наголо, чтобы извести вшей.
— Не хочу, чтобы меня узнали, — сказала она.
— Нечего было убегать. Как ты вошла?
Лусия пожала плечами. Ей было стыдно раскрывать свои воровские уловки.
— Сколько тебе дали за серебряную рамку?
— Прости. Я верну деньги. Только помоги.
— Прежде чем обращаться ко мне за помощью, ответь на один вопрос: это ты убила в борделе верзилу Марсиаля Гарригеса?
— Да, но он первый хотел убить меня. Я его опередила. До этого он уже два раза пытался со мной разделаться.
— Расскажи, как все было, и без вранья. Хоть раз соврешь, и я тебя выгоню.
Лусия понимала, что сейчас не время фантазировать или смешивать правду с вымыслом. И дело было не в угрозе Диего. Просто он, как и Элой, сразу внушил ей доверие. Поэтому она рассказала все, начиная со смерти матери и заканчивая похищением Клары. И особенно подробно — о том, что имело отношение к великану.
— Он преследовал меня из-за перстня, который был у Клары. Вернее, должен был быть у нее. Она отдала его сеньоре де Вильяфранке, та обещала продать его за хорошую цену.
Диего взял лист бумаги, перо и нарисовал значок, который доктор Альбан нашел в горле у Берты: эмблему с двумя скрещенными молотами.
— Такой рисунок был на перстне?
— Да. Ты его видел?
— Видел. Но не на перстне, а на значке.
— У священника из Собора Святого Франциска тоже был такой перстень.
— У священника?
— Да, такого голубоглазого, с фиолетовым поясом. Брат Браулио сказал, что он был приором монастыря, но вчера его убили.
Брат Браулио. Тот грубиян, который накладывал жгут раненому монаху и грозился оторвать Диего голову.
— Откуда ты знаешь брата Браулио?
— Он обещал помочь найти перстень. Это единственная ниточка, по которой я смогу отыскать сестру. Мы договорились сегодня встретиться в монастыре.
— Тебе нельзя выходить из дома. Тебя разыскивают гвардейцы. Сколько бы ты ни брила голову, она все равно тебя выдаст. Ты и трех шагов не пройдешь, как тебя сцапают.
— Но мне нужно с ним встретиться.
— Я схожу вместо тебя.
— Но почему? Тебе-то какое дело, найду я сестру или нет?
— Я хочу тебе помочь.
— У каждого есть свой интерес.
Диего окинул внимательным взглядом недоверчивую девчонку.
— Хорошо, у меня есть свой интерес. Газетная заметка. Если я найду твою сестру, то стану самым знаменитым журналистом Мадрида. Теперь ты разрешишь помочь?
Несколько секунд Лусия обдумывала ответ.
— А ты разрешишь мне здесь ночевать?
— Разрешу. Все равно воровать здесь больше нечего.
— Знаю. Из твоих вещей на продажу годилась только рамка. Остальное — просто хлам.
Диего с насмешливым изумлением приподнял брови. Он прекрасно осознавал, что живет скромно, но ему было неприятно, что какая-то соплячка, которой голову приклонить негде, отпускает такие дерзкие комментарии.
— Ну извини, у меня тут не хоромы.
— Я не знаю, сколько времени осталось у сестры. Она пропала вчера. Если верзила, или Зверь — мне все равно, как он там зовется, — ее запер, то… наверное, она уже умирает.
Девчонка не собиралась превращать разговор в обмен шутливыми фразами. Она была в отчаянии, и ее черные глаза напоминали бездонный колодец, в который и заглядывать страшно.
37
____
Диего шел по боковому проходу Собора Святого Франциска Великого. Вокруг царил хаос: беспорядочно сваленные балки, изрезанные полотна, разноцветные осколки мрамора и скульптур.
Старенький монах зажигал перед алтарем свечи. Диего обратился к нему с вопросом, где найти брата Браулио.
— Он предается раздумьям в своей келье, — ответил старик и перекрестился.
Порыв ветра задул только что зажженные свечи. Лишь одна не сдавалась, словно огонек надежды, и монах вновь зажег от нее остальные.
— А где его келья?
Старик медлил с ответом, эти несколько секунд показались Диего вечностью.
— В монастырском крыле, за атриумом, — наконец прошептал старик.
Диего направился в атриум. Словно скользнувшая по каменному полу змея, его догнал предостерегающий шепот:
— Брат Браулио не любит, когда ему мешают.
Диего прошел через атриум. Сводчатый переход за ним вел к кельям, среди которых он легко отыскал клетушку брата Браулио. Монах сидел на табурете, опустив голову на грудь. Луч света освещал его фигуру. Несколько секунд Диего смотрел на человека
