Убийство у алтаря - Вероника Хэли
Мать Тода была анорексичной крашеной блондинкой. Она схватила Кейт за руку.
– Отойдите! Бензин… машина может взорваться! Тод, что ты делаешь?!
– Все в порядке, – ответила Элли, успокаивая вспыхнувшую в глазах матери мальчика ревность. – Думаю, он считает меня кем-то вроде бабушки…
– Да, конечно. – Мать Тода приняла это объяснение за чистую монету, отвлекаясь от мысли, что сын ценит Элли дороже ее самой.
Не говоря ни слова, будто не видя и не слыша их, Кейт подняла сумочку и, прихрамывая, прошла мимо них по дорожке к своей входной двери.
– Кейт! – позвала Элли.
Девушка не обратила на это внимания и вошла в дом.
Машина сильно горела, и Тоду и его матери не потребовалось особых усилий, чтобы уговорить Элли отступить. К счастью, ее собственная входная дверь не захлопнулась.
– Я вызвала полицию, – сообщила мать мальчика. – Тод, что ты здесь делаешь? Тебе нужно собираться в школу.
Тод покачал головой. Он помог Элли переступить порог ее дома и пройти на кухню.
– У вас идет кровь, – заметил он.
– Тод! – завизжала его мать. – Ты испачкал кровью свой свитер! Сейчас же возвращайся домой, переоденься и опусти свитер в холодную воду, слышишь? – Затем она обратилась к Элли: – Полиция и скорая будут здесь через минуту. Тод, иди домой! Что это было, бомба? О таких вещах слышишь, но никогда не ожидаешь… о боже, посмотрите, который час! Мне давно пора… Тод, немедленно возвращайся домой и собери вещи в школу.
Элли согласилась, что Тоду не следовало бы присутствовать здесь, но он, как всегда, крепко держал ее за руку и не подавал виду, что слышит упреки матери. Элли попыталась убедить его, что с ней все в порядке, но на самом деле с ней было далеко не все в порядке. Она подумала: «Неужели Арман так сильно ненавидит жену?»
Вошла еще одна соседка. Все, конечно, оставили входную дверь открытой.
В доме было ужасно холодно. Элли стиснула зубы, чтобы они не стучали.
– Чай! Горячий сладкий чай! – объявила вошедшая.
Элли расхохоталась. Ее чайник, разбитый вдребезги, лежал на дороге рядом с ноутбуком и портфелем Кейт.
– Бедняжка, у нее истерика! – вполголоса сказала матери Тода соседка. – Кто бы мог подумать, что в нашем районе такое может случиться? Сначала того мальчика нашли в церкви, потом его мать вытащили из реки, а теперь еще и это!
Элли сделала над собой титаническое усилие, чтобы унять дрожь.
– Не мог бы кто-нибудь приготовить мне чашку чая, пожалуйста? У меня сломался чайник.
Мать Тода ответила, что ей нужно идти на работу, и забрала Тода с собой, но пришедшая соседка – дружелюбная пышногрудая серая мышка, которая жила через пару домов отсюда со своим больным братом,– сказала, что заварит чай у себя дома и принесет его. «Не бойтесь, я за вами присмотрю», – заверила она Элли.
Элли хотелось возразить, зная, что второе имя серой мышки – Сплетница, но у нее не хватило сил. Женщина отправилась за чаем и, без сомнения, по дороге раструбила всем соседям о том, как хорошо Элли держалась, но что там творилось, мама дорогая!
Оставшись в одиночестве, Элли увидела, что кровь капает на ее одежду и линолеум. С трудом она добралась до раковины и плеснула водой на руки. Какое-то движение снаружи заставило ее поднять глаза.
Сквозь живую изгородь у соседнего дома она увидела высокую темную фигуру, быстро идущую по садовой дорожке. Женщина в длинном черном пальто и большом, окутывающем голову платке, тоже черном. Кейт с чемоданом и сумочкой через плечо. Элли постучала в окно, но Кейт не обернулась.
Она вышла в переулок, пересекла церковный двор и поднялась… к главной дороге, где переполненный автобус смог вместить всего несколько новых пассажиров, включая Кейт.
В такой одежде Кейт легко можно было принять за мусульманку. Ничего не было видно, кроме ее лица и рук в перчатках.
Она пыталась сбежать?
Возможно.
Она не стала выяснять, обвинят ли Армана во взрыве. Элли вполне ее понимала. И решила, что, если ее прямо не спросят – и даже если спросят прямо, если подумать, – она никому не расскажет, что видела уходящую Кейт.
В любом случае она вполне могла ошибиться. Какое-то движение веток, замеченное сквозь засыпанную снегом изгородь…
Элли поняла, что у нее шок. Она промокнула ссадины на ногах мокрым кухонным полотенцем и услышала снаружи вой сирен. Элли продолжила вытирать кровь. Серая мышка вернулась, запыхавшись от спешки, с большим чайником в руках. День у нее удался. Полиция, пожарные, машина, залитая пеной… неужели Элли не хотела посмотреть?!
Затем появились сотрудники скорой помощи, веселые и добрые, но непреклонные.
– Взяли сумочку, милая? И хорошее теплое пальто? Вот и все, давайте усадим вас в это кресло и отвезем в больницу на осмотр.
Полиция допросить ее не успела. Элли закрыла глаза, когда ее везли по подъездной дорожке к машине скорой помощи. Женщина-полицейский стала задавать вопросы, но сотрудники скорой отмахнулись от нее.
Элли пожалела, что проснулась так рано в это утро. Иначе она не оказалась бы на дороге, когда машина взорвалась. Но тогда Кейт могла бы сесть в машину и включить зажигание, вместо того чтобы просто наклониться к салону, попутно разговаривая с Элли. И в этом случае Кейт, скорее всего, была бы уже мертва.
Элли постаралась не думать обо всем этом. У нее болели руки, как и ноги. И голова. Она решила, что лучше немного вздремнет, пока все не наладится…
* * *
Мальчик на побегушках наблюдал за происходящим с противоположной стороны дороги. Он ничем не отличался от рабочего, который шел чинить протекающую трубу, но остановился поглазеть на пожарную машину, полицию и скорую помощь. Через некоторое время он свернул на подъездную дорожку к дому, жильцы которого уехали на работу раньше, и достал мобильный телефон.
– Бинго! – объявил он. – Ее только что погрузили в машину скорой помощи. Без сознания. Они даже не позволили полиции поговорить с ней. А машина восстановлению не подлежит.
В трубке раздалось кряканье. Парень беспокойно переминался с ноги на ногу.
– Мне наплевать, кто вышел через заднюю дверь. Говорю вам, я хорошо ее разглядел, и ее больше нет с нами, точка! …нет, ее не выносили на носилках в мешке для трупов. Я отчетливо видел ее лицо. Да, хорошо. Я свяжусь с больницей позже. И да, да. Я отгоню фургон. Все равно он мне надоел. У меня есть другая машина, на которой я могу
