Нерасказанное - Ritter Ka
Август 1917
Володина квартира.
Роза получила телеграмму. От Володи. В Москву: "Ты нужна в Киеве."
Приехала. Хорошо. Верила, соскучился.
Но его не было. Он еще у комиссии в Питере. Служители смотрят, как на тушу.
Каждую брал. А она сейчас – Женщина главы правительства.
Нерасписанная. Но с долгом. Упругим.
Центральный Совет. Зашла случайно. Курилка. Никто не узнал.
Белая шапочка. Сидит. Слушает.
— Говорят, у Винниченко новенькая, не из наших… А Онися? Аборт. От него. А теперь – кто?
Смех. Дым.
— А та его… ну, женщина… Говорят, не родит. Это он через нее гуляет. Бедный. Жаль его. Измучился.
Пауза. Кто-то бросает окурок.
— уцепилась блохой. — Жизнь напасть ему.
***
Одного дня.
Вернулся. Без звука.
Посреди ночи. Без голоса.
Роза спала – крепко, впервые за неделю.
Проснулась.
Он между бедрами. Глубоко.
Духота. Трудность.
Ночная рубашка скомкана, трет по спине.
Понятно.
Пол года не виделись. Ничего не сказал.
В поцелуях нет пользы.
Раздеваться тоже не надо. Любовь не будет ждать.
Плечи – пальцами вкручены.
Тело послушно, реагирует по привычке.
Родной запах. То же самое.
Володя.
Первое наслаждение – наворачивает волной.
И спадает. Глаза Розы увлажнены.
Это он.
Не спрашивает, не ждёт, не смотрит.
Роза хочет подышать.
Откройте окно.
Прислониться.
Чтобы дыхание на шее. Пальцы в волосах.
Губы в губы.
Но он молчит. И возвращает его. Лицом матрас.
Резко.
Одним толчком.
Входит. Не туда. Не так, как у женщины.
Как убежать? Держит за голову кожаными перчатками.
И снова тело дрогнуло.
Без его воли. Без участия.
Вышел.
Наконец-то.
Боялась шевельнуться. Укусила угол подушки.
Спичка. Вспышка.
Лицо другое. Улыбка острая. Под усами. Доволен.
Это уже не он.
Она лежит на боку. Ноги – как из чужого тела. Пальцы и пятки покалывает.
Сердце не бьется.
Рукав рубашки по шву отпорот.
Он не затыкал ей рот.
Она сама звуков боялась.
Брачного долга никто не оформлял. Но расписалась телом.
Раз. И еще раз красным цветом.
Любовь продолжилась.
И завтра.
И через неделю.
Вошло в новую эру.
В ней — пощечина.
Потом — пинок.
Дальше – врач. Анонимно.
Чтобы о председателе правительства никто не волновался. Что женщина забилась.
"Я просто упала. Самая виновата."
Не всегда, но иногда кровь на простынях. Не та.
Она же стерильна.
Кровь – от Володи.
Семейное счастье. Надо притереться.
Улыбайтесь.
Надо быть достойной женщиной лидера революции.
Полгода пока была одна – искала. Думала. Старалось.
Он ведь не один в мире.
И она хороша.
Все не те.
Все – не те.
Так смеются странно.
Это целуют, как бумажную защелку.
Так лезут — не туда, куда хочется.
Не так, как нужно.
И ни с кем не выходит.
С Володей – всегда.
> УЧЕБНИК УКР.ЛИТ.: "Владимир Винниченко женился на Розалии в 1911г. Это была нежная любовь, соединенная со свободой личности."
> МОНОГРАФИЯ: “1926г., События: Убийство С.Петлюры.
В.Винниченко оформляет брак с Розалией Лифшиц.
4. ВОСКРЕСЕНИЕ
Т. Совет. Киев, Владимирская, 57
Август 1917 года.
Володю пытаются отстранить от должности. На две недели исполняющим обязанности главы правительства назначают Дмитрия Дорошенко — из другой партии, близкой к Ефремову.
Володя молчит. Но не отступает. В кулуарах говорит Грушевскому, что может показать некоторые материалы на заседании. Фотографии. Интересны, как его История Украины-Русы. Может, даже поинтереснее, жене должны понравиться.
Грушевский молча подписывает отмену решения. Дорошенко не утверждают.
> Володи шумит в ушах ЕГО голос:
> Idioten. Ставит точку.
Володя is coming back. Улыбается.
Он. Снова. Выше всех.
На стене в коридоре появляется газета:
«Вернулся – значит, без него не умеют».
"Или другие имеют совесть". Дописан карандашом.
> УЧЕБНИК ИСТОРИИ УКР: забыл указать данную информацию.
> МОНОГРАФИЯ: "Винниченко был сторонником социалистических идей, Дорошенко был более консервативным. Грушевский склонился к социализму."
5. HARASSMENT [от Володи]
Киев. Владимирская, 57 - Ц. Совет.
Крещатик, 38 - Г. Секретариат.
Терещенковская, 25 - штаб УГИК.
Там, где он и Я.
Все время.
Я его уничтожаю. Не за идеи. Не за власть.
За пренебрежение.
Я его не избивал. Не прикасался. Я подставлял свет.
Когда он стоит за трибуной, я делаю два шага вперед. Тень падает на него. Подписывает документы – я ставлю свою подпись первой. Его курсивом.
Когда он выступает – я зеваю. Публично. Когда молчит - спрашиваю: "А нашему секретарю по армии нечего сказать?"
Я стою слишком близко, когда он читает заметки. Прохожу за спиной, почти касаясь. Наклоняюсь к уху, не касаясь губами. Оставляю пальцы на спинке его стула.
Я передаю документы — легкое прикосновение. Достаточно, когда прикосновение вызывает отвращение.
Я оставляю записки: "Сегодня ты был хорош, как актриса в театре."
На людях говорю: — Это все по инициативе Петлюры. А потом: — Хотя, наверное, и не вспомнит, что именно он инициировал.
Улыбаюсь, когда он ошибается. Улыбаюсь, когда вспоминают его Олю.
Главное, чтобы все увидели, как он ничтожен.
На трибуне я всегда ближе к центру. На фото – под светом. Он – в тени.
Он сдает отчет – я проливаю кофе. Следы – на его речи. На стуле. На его спине.
Я издеваюсь. Технически. С холодом.
Он знает языки, говорю, что его выгнали за двойки. Поповский недоучка.
Он когда-то был в труппе Садовского - говорю: "Истерическая балерина."
Он отвечает за армию — я шучу: — Министр без пуль.
Без званий. Без квалификации.
У него болит спина - я шепчу: - Стратег сутулый. Чтобы все слышали.
Его не зовут на совещания. Ибо он не в правительстве.
Я добился, чтобы его оставили с "совещательным голосом".
Найсолодший удар.
Однако.
Он неофициальный.
Его нельзя уволить.
Но можно унижать.
Бесконечно.
Каждый день.
Я доволен.
> ПРИМЕЧАНИЕ. Систематический буллинг частично обнаруживается в воспоминаниях присутствующих. Мемуары указывают на сложные необъяснимые отношения между председателем правительства и председателем штаба УГИК.
6. EROS [от Володи]
Вневременное пространство. Permanent.
В голове Володи
В – И – Н резко откидывается на спину.
На подушку.
Немного изгибается на мгновение. Распластанный. Влажный.
Я не вижу с кем он.
Сбитое дыхание успокаивается.
Слышу дыхание.
Ключицы. Родинки.
Блестящая нить пота между грудью бежит вниз.
Мегает ресницами – медленно.
Правая рука ныряет под голову.
Пальцы под светлые волосы.
Лева – на груди. В ней сигарета.
Из нее поднимается дым.
Движение головы влево-вправо.
Волосы распадаются. Губы дрожат в улыбке.
Смотрит. По мне.
Серый теплый цвет сменяется голубой.
Засыпает.
Я вижу это кадрами.
Каждый день.
Стопкой фотографий.
Как бог-зеркало с потолка.
Но я не бог. Я – гниль. Это знаю.
Он до сих пор не хочет. Уйти. САМ.
Он. Меня. Пренебрег. У него были другие. Я такого не прощу.
Если не получится заставить его исчезнуть
Я.
РАСПУЩАЯ.
АРМИЮ.
Чтобы его не видеть.
> В. ВИННИЧЕНКО, в Рабочей газете:
"Не своей армии нам, социал-демократам и всем искренним демократам, нужно, а уничтожение всяких постоянных армий".
> Примечание. Труппа Садовского – первый укр. проф. театр. Откр. в Полтаве 1906, переехал в Киев (т.н. Киевская Оперетта). На всех группах. фото в ост.ряде, у дирижера Кошица, затем "Щедрика" повезет в мир, черное пятно. Это Симон.
7. SACRE [Как Симон получил власть]
Киев, Владимирская, 57
Центр. Совет. Начало ноября 1917
Большой Зал.
Вечер.
Темнеет рано.
Зал почти пуст.
Мутный свет вечера пробивается через высокие окна.
Под куполом прилип гул — не слова, а шум, прорывающийся с улицы, глухой, невнятный, как дыхание толпы.
Окна дрожат, но внутри – недвижимость.
Симон сидит за столом.
После выступления.
На краю подмостка, под стенкой. Сам.
Уставший. Наверное, голодный. Не обедал.
В очках. Под тусклой лампой.
Наклонился к документам, которые уже никого не интересуют.
Перовая ручка поскрипывает.
Холодно. На плечах накинута шинель.
Пальти задубли.
Теплое
