Вся наша ложь - Эллен Вон Стейл

– Тоже забыла, – услышала я свой голос.

Миссис Стэнхоуп прочистила горло, и я готова поклясться, что из него вырвалось тихое рычание.

– Не похоже на вас обоих.

Она несколько раз притопнула ногой. Мы не были типичными нарушителями порядка. У меня даже мелькнула мысль о помиловании.

– И тем не менее… если вы не способны выполнить задание, вам не позволено оставаться в классе. Поднимитесь и соберите вещи. Живо. Не тратьте время всего класса.

Она отправила нас отсиживать наказание.

Сойер избегал встречаться со мной взглядом и всячески меня игнорировал – впервые за время нашего знакомства. Лицо у него пылало.

Когда время наказания истекло, я вытащила его за руку из класса.

– Что с тобой?

Он вырвал руку.

– Отстань.

– Что? – оторопела я.

– Никогда больше так не делай, Айла. Ты поступила глупо.

– Я просто пыталась смягчить удар. Ради тебя.

– Это было глупо, – повторил он. – Никогда больше так не делай.

Прозвенел звонок. Закинув сумку на плечо, Сойер исчез из виду в толпе детей, которые высыпали из классов и лезли друг на друга, словно зомби, стремясь первыми урвать кусок.

Меня нагнал Оливер.

– Сойер уже ушел?

– Ага… – Я потеребила в пальцах ремешок рюкзака.

– Странно. Он никогда не уходит без нас.

– Он злится на меня. С чего бы?..

Оливер поднял ко мне свое маленькое личико и с неожиданной мудростью изрек:

– Ему не все равно. Он всегда думает о других. Понимаешь, о чем я?

* * *

После школы нас забрал папа. Марлоу с гордостью вручила ему коллаж, на котором в окружении чернильных оттисков красовались вырезанные из бумаги бабочки. Папа мельком взглянул на поделку и положил ее на переднее сиденье.

– Очень красиво, зайка, – коротко похвалил он.

– Папочка, мы остановимся по дороге, чтобы купить секретный пончик?

В те дни, когда нас забирал папа (обычно в середине недели), мы в качестве развлечения устраивали секретный пончиковый отрыв, о котором мама ничего не знала.

– Не сегодня.

– Но папочка… Я ведь сделала это на изо специально для тебя, – напомнила Марлоу наигранно детским голоском.

– Знаю, и я уже сказал, что получилось очень красиво. Но у нас мало времени.

Папа нечасто отмахивался от нее подобным образом. Напротив, он всегда с особым вниманием отвечал на вопросы Марлоу, зная о ее неутолимом стремлении нравиться. Однако сегодня отец был не в духе.

– Ты куда-то опаздываешь? – спросила я.

– Нужно успеть в аптеку за рецептом для Мони. А еще меня ждет целая гора студенческих работ.

– Почему ты не попросишь маму забрать рецепт?

Его лицо в зеркале помрачнело.

– Потому что мама тоже занята на работе.

– А-а… – Я легонько пнула сиденье.

– Айла, перестань.

– Извини.

Вслед за папой мы влетели в аптеку через стеклянные раздвижные двери. Он буквально тащил Марлоу за руку. Внутри царило столпотворение – родители, забрав детей после работы, спешили за лекарствами. Мы пристроились в хвосте довольно длинной очереди. Папа взглянул на часы и склонился над прилавком. Женщина перед нами покачивала ребенка то на одном, то на другом бедре; малышка кашляла и вытирала лицо тыльной стороной ладони, ниточки соплей тянулись клейкой паутиной. Позади нас подросток в стереонаушниках кивал в такт музыке и единственный из всей очереди выглядел расслабленным.

Когда мы приблизились к кассе, Марлоу заметила стойку с жевательными конфетами. Через несколько секунд она уже была рядом и разглядывала упаковку с мармеладными червячками.

– Марлоу! Марлоу, иди сюда, – прошипел папа, направляясь к ней. – Верни это на место.

Она неохотно повесила ярко-зеленую упаковку обратно на крючок.

В этот момент какой-то мужчина в кобальтово-синей куртке пролез в очередь передо мной.

– Что вы делаете? – возмутился папа.

– Ты вышел из очереди. Я занял твое место, – отрезал мужчина и кивнул, словно подводя черту.

Папа воззрился на него.

– Точнее, влезли без очереди. Вы это хотели сказать?

– Нет. Я хотел сказать то, что сказал.

Мужчина скрестил руки на животе, глядя прямо перед собой и словно не замечая папу.

– Сэр, вы влезли передо мной и моими дочерьми. Будьте любезны встать в конец очереди.

Женщина снова переместила больную малышку на другую руку, лоб у нее покрылся испариной. Девочка начала плакать. Подросток позади нас все так же качал головой, не обращая внимания на суматоху вокруг.

– Вы издеваетесь? – Отец всплеснул руками, словно не веря в происходящее.

– Нет, – сказал мужчина, покачиваясь с пятки на носок. – Нисколько… приятель.

Папино лицо побелело. Он сжал кулаки, его темные глаза метали молнии, мускулы на лице подрагивали. Однако было заметно и еще кое-что. Он злился на себя за излишнюю сдержанность.

Внезапно откуда-то появилась Марлоу и встала перед папой, прижимая к груди зеленый пакетик с мармеладными червячками. Мы совершенно о ней забыли.

– Не смей так говорить, – сказала она в спину мужчине.

Тот ее сначала даже не заметил.

– Не смей так говорить! – возвысила голос Марлоу.

Мужчина повернул голову и с усмешкой взглянул на нее.

– Ну, что еще?

Она сильнее сжала пакет.

– Плохие слова. Ты назвал его очень плохим словом.

Подавшись вперед, папа положил руку Марлоу на плечо, намереваясь ее оттащить. Я видела, как он приоткрыл рот, возможно, чтобы принести извинения. В этот момент Марлоу медленно перевела на него взгляд.

Уголки папиных губ приподнялись, как будто ему в голову пришла какая-то идея, и из него полились слова.

– Как ты посмел это сказать… – тихо начал он.

– Что?

– Как ты смеешь так меня называть?

Мужчина опустил руки по швам и повернулся к папе:

– Как я тебя назвал?

Папа тяжело выдохнул.

– Как ты смеешь называть меня… китаезой.

– Что?

– По-твоему, это в порядке вещей? – громко спросил папа и притянул нас с Марлоу к себе.

Мужчина вытаращил глаза.

– Ты псих? Я никогда такого не говорил.

– Поверить не могу, – продолжал папа, качая головой. – Даже в девяностые еще находятся те, кто отбрасывает наше общество на сто шагов назад.

К нам подошел фармацевт в белом халате.

– В чем дело?

– В нем. – Папа указал на мужчину.

– Вообще-то в тебе, шизик, – усмехнулся тот.

– Мне нужно вернуться за стойку, – нетерпеливо вздохнул фармацевт. – Что случилось, джентльмены?

– Он пролез передо мной и моими дочерьми. А потом назвал меня оскорбительным словом. Я слышал, как он сказал это себе под нос. Прямо перед моими дочерьми!

Фармацевт примирительно взмахнул руками:

– Пожалуйста, успокойтесь, сэр. – Он повернулся к мужчине: – Это правда?

Тот решительно помотал головой:

– Нет. Черта с два. Он все выдумал!

Фармацевт обратился к женщине с ребенком:

– Мэм, извините, что беспокою. Вы слышали, как этот мужчина использовал уничижительное слово в отношении того