Все равно мы все сдохнем. Игра Писателя - Анастасия Борзенко
И этой пылью мы продолжаем посыпать неокрепшее сознание своих детей, называя «бессмертными произведениями искусства», а они будут посыпать этим искусством мозги своих детей. Пока кому-то это не надоест, и он не скажет, что истина — в ощущениях.
Это не грязно, это не пошло, это — жизнь. И это — Любовь. А все остальное — жалкая ширма, маска и фальшь, которую необходимо сдирать и безжалостно уничтожать. Все равно мы все сдохнем… Так, зачем, обманываться? Продолжения не будет. Раскройте уже глаза и чувствуйте плотью, лишь она знает, что есть Любовь.
Глава 12
Марго смотрела на снимки, которые положил на стол Портнов и старалась найти больше деталей, которые могли бы помочь ускорить следствие. Она все думала о той женщине с завивкой, которая внешне сильно отличалась от остальных жертв Писателя.
— Эта женщина, на которой нашли цитаты Цезаря…
Портнов задумчиво глотал суп и пытался собрать мысли в кучу, перед ним лежал блокнот, и он временами что-то шептал и делал записи, — Майя ходила в ту же школу, что и они, но она на несколько лет их младше. Она ровесница Юлии Карповой, проститутки… — Возраст брата и сына первых жертв совпадает, и школа, которую они посещали, совпадает…
— Так… Эта женщина… — неуверенно повторила Марго, чтобы Портнов ее услышал. Но он прекрасно слышал ее и в первый раз. Он перестал бормотать и поднял глаза:
— Санитарка. Работала одно время в той самой школе, но с тех пор прошло около пятнадцати лет… Что же, это уже что-то, наконец хоть что-то!
Марго тяжело вздохнула, ей тоже принесли кремовый грибной суп с одинокими гренками и листиками мяты, но ей совсем не хотелось есть. Она удрученно возила ложкой по тягучей массе и старалась не дышать, ей не нравился этот химический запах грибов.
— Он прислал ей фотографию… — тихо сказала девушка, — Я говорила об этом уже, и Майя сказала, что это был первый класс.
Портнов кивнул и сделал глубокий вдох.
— Да, так он дал ценную подсказку, я вообще думаю, что Майя — приманка.
— Но… — Марго тяжело задышала, — Но Вы говорили, что ее похитили у него под носом, судя по его последним сообщениям?
— Нет, — покачал головой Портнов. — Я так думал, но это ерунда. Он до Майи никому не слал никаких фотографий, а тут такой подарок — сразу версия школы подтвердилась. Я думаю… — он зачерпнул ложкой оранжевой жидкости и шумно ее проглотил, — Я думаю, что он намеренно это сделал. Пока это только мои домыслы…
Алла старалась не смотреть на Портнова, она за него беспокоилась, всегда он так — как чувствует, что удалось нащупать новую ниточку, цепляется за нее, словно щука за приманку, и не успокоится, пока не истерзает до последней крошки.
— Обыск в квартире Майи ничего не дал, но копии фотографий должны быть в школе, я надеюсь, что они там… Возвращаться к прежним жертвам и снова устраивать обыски — долго… Поедем туда после обеда и…
— Соберешь всех? — Алла мяла хлеб своими длинными ровными пальцами и лепила шарики, а затем ела их в ожидании заказа. От супа она все-таки отказалась и попросила принести теплый салат.
— Да, соберу всех, — кивнул Портнов, — И не выпущу никого, пока не найду за что зацепиться. Обиженный ублюдок до сих пор не может что-то отпустить…
— Дети бывают очень жестокими, — помотала головой Алла.
Портнов усмехнулся,
— Только я не представляю, что такое надо было совершить, чтобы потом человека так корчило — трупы, надписи, то, что он был изгоем уже понятно. Еще одна история гадкого утенка, над которым издевалась вся школа и который так и не вырос в прекрасного лебедя… Только чудовище из него выросло самое настоящее, вот что я скажу. Судя по всему, его обижали в школе, санитарка не оказала должного участия или внимания, все остальные молча наблюдали, как это обычно бывает и…
— Но причем тут последняя жертва? И это все как-то не вяжется с сонетами, цитатами и… Если все так просто, для чего ему издеваться над великими произведениями искусства и глумиться над высказываниями, на которых воспитывались поколения?
Портнов странно посмотрел на Аллу и сделал записи в блокноте, он ничего не сказал вслух. Писал несколько минут как поднял глаза.
— Я думаю, что фраза «Любовь питается не нотами, а звуками» … И глаза, которые он вырезал у жертвы — Это он снова дает подсказку. Надо слушать… Или… — Портнов протянул руку к снимкам и лихорадочно их разворошил, он каждый подносил близко к глазам и отбрасывал, как вскрикнул.
— Да, именно! Именно! Наша Джульетта, посмотри… — укол был сделан ей за ушные раковины, симметрично и в одном из сонетов — оригиналов говорилось про «Прививку». Я же помнил, я помнил о этом, Алла!
— И что это объясняет? — Алла смотрела с удивлением, она не понимала.
— Я думаю, что Юлия Карпова слышала что-то… Что-то важное для Писателя. Если все произошло еще в школе, она могла что-то слышать и…
— Что-то непростительное? — Марго присоединилась к рассуждениям.
— Да, да, что-то такое, что не давало ему покоя.
— Ну, хорошо, то есть эта жертва, последняя, она…
— Она подсказка. Он хочет, чтобы мы нашли и разобрались, и он знает, что я найду подсказку. Нам надо понять, кто эта последняя жертва и она приведет нас к истокам.
— И зачем ему это? — удивилась Марго как вздрогнула, — А что, если — это ловушка?
— Зачем ему что? Что ему зачем? На ней цитаты Шекспира, и на самой первой жертве Писателя цитаты Шекспира, а это значит, что он… Что это все завершится! Это все завершилось! Не понимаю, что за вопрос, зачем ему… Не понимаю.
— Подсказывать, — мягко помогла Алла. Портнов завелся, а обычно это ничем хорошим не заканчивалось, — Это подсказка, именно это и хотела сказать Марго.
— Она сказала ловушка, ловушка, Алла! Но я отвечу, зачем подсказка — затем, что он что-то хочет этим сказать, он хочет, чтобы я разобрался и… И это последняя жертва, если я правильно все понимаю, больше жертв не будет. А ловушка… И что, что ловушка? Я же не мышь!
Алла наморщила свой тонкий носик.
— Ты пойми, дорогой, он не сможет остановиться. Те, кто начинают такие страшные вещи уже не в силах,
