Могут ли леди убивать? - Питер Чейни
– Что за мальчишество, Руди? В твоем-то возрасте! – Рокка укоризненно качает головой. – Какой смысл спорить с копами? Успокойся.
– Правильно говоришь, – киваю я.
Он ухмыляется:
– Послушай, Коушен, из-за чего рейд? В этом городе у меня честный бизнес. Я тебе так и сказал.
– И я тебе поверил. Но проблема в том, что вы, ребята, не способны унюхать даже то, что творится у вас под носом. Пока.
Копы уводят обоих. Мы с О’Халлораном поднимаемся наверх. За окном завывают полицейские сирены – рейды идут по всей Калифорния-стрит и до Эмбаркадеро.
Мы обыскиваем офис Рокки, потом переходим в офис Руди. Ничего. Только самые обычные деловые бумаги, квитанции и прочая ерунда.
– Ладно, Терри, – говорю я О’Халлорану. – На этом мы расстаемся. Отправляйся в апартаменты Рокки, переверни там все вверх дном, но постарайся найти то, что нам нужно. Я собираюсь осмотреть квартиру Спиглы. Будешь возвращаться, проверь отчеты с других мест. И не забудь про грузовики. Оставайся на месте, пока я не вернусь от Джо Оклахомы.
– О’кей, Лемми, – говорит он, – но ты будь осторожен с Джо. Теплых чувств он к тебе не питает и с удовольствием приставит ствол к твоему пупку и спустит курок просто так, посмотреть, не опилки ли у тебя внутри.
– Это я и без тебя знаю. Но если кто и будет спускать курок, то только Лемми, сынишка миссис Коушен. Еще увидимся.
Сбегаю вниз по лестнице и выхожу через переднюю дверь. В квартале от клуба, как и было условлено, меня ждет машина. Сажусь за руль и взлетаю на холм. К часу ночи добираюсь до «Малберри армз».
Показываю ночному дежурному удостоверение, говорю, что собираюсь осмотреть квартиру мистера Спиглы и чтобы меня не беспокоили. Поднимаюсь на лифте и через пару минут оказываюсь на месте.
Что ж, Спигла – парень не только аккуратный, но и с хорошим вкусом. Как это ни досадно. Все выглядит безупречно, даже придраться не к чему. Гнездышко так обустроено, что если бы Сэм Голдвин познакомился в свое время с Руди, он наверняка назначил бы его главой художественного отдела. В шкафу два отделения плотно забиты одеждой. Костюмы на плечиках, шелковые рубашки и шелковые пижамы, а также полдюжины новых женских ночных сорочек, на которые мне больно смотреть. Похоже, Руди не все свое время отдает бизнесу.
На стенах, выкрашенных в лимонный цвет, розовые светильники и фотографии дамочек с такими фигурами, что они могли бы выиграть конкурс красоты в Банкбилле с мешками на голове.
На большинстве фотографий любовные послания, например: «Дорогому Руди от Аннабель», «Жажду любви» и «Руди, забравшему мое сердце».
Этой последней повезло, потому что, зная Руди, остается только удивляться, что он удовольствовался лишь сердцем.
Приступаю к осмотру. Переворачиваю все с ног на голову. Заглядываю в самые неожиданные места, оставляя очевидные на потом. И ни черта не нахожу. Ни одной мелочи, которая дала бы хоть малейшую подсказку.
Я сажусь в большое кресло и расслабляюсь. Интересно, что такой парень, как Спигла, который в любом случае всего лишь гангстер, притворяющийся менеджером клуба, может иметь такую шикарную квартиру, как эта, и быть таким аккуратным и симпатичным. Пытаюсь вспомнить других бандитов, которых я знал и которые отличались опрятностью и вкусом. Сопоставляя их, можно найти какой-то общий знаменатель, соответствующий всем этим качествам, и через него понять психологию Руди.
Результат – ноль.
Я закуриваю сигарету, встаю и начинаю разглядывать фотографии на стенах. Взгляд скользит, мысли текут неспешно… Я уже давно обнаружил, что именно вот так, когда не напрягаешься, не всматриваешься, обычно и находишь то, что нужно. Понимаете?
Некоторые из этих куколок – иней на бокале с коктейлем. Интересно, каковы на вкус? Одна, с отсутствующим выражением лица и в шляпке гейнсборо, определенно то, что доктор прописал. Другая – в купальнике и с такими шикарными ножками, что я почти готов стащить фотографию и подарить Брэнди, чтобы он, глядя на тумбы своей супруги, напевал фальцетом – одна доля ярости и две разочарования: «А ведь все могло быть иначе…»
В самом конце стены, над стоящим в углу резным письменным столом, большой портрет. Наверное, какой-то малышки, на которую Руди особенно запал, потому что над портретом маленькая электрическая лампочка-подсветка.
Включаю лампочку.
Ну, скажу я вам, вот это да. Лицо такое, что увидишь – не забудешь. Мечтательный, устремленный вдаль взгляд, как будто только и ждет, что какой-нибудь красавчик умчит ее на шикарном авто с колокольчиками.
Внизу надпись: «Руди, подарившему мне такой сладкий сон, такие сладкие мечты».
«Ну и?» – спрашиваю я вас. Как по мне, так дамочку, написавшую такое, стоило бы приложить горячей сковородой, а вы как думаете?
Смотрю на письменный стол. Его я оставил напоследок, потому что если я что-то и найду, то, скорее всего, в нем. На столе симпатичный блоттер и еще одна фотография – дамочка в оборках.
Проверяю все ящики – заперты.
Я достаю ключи и начинаю открывать ящики. Много чего, но ничего стоящего. Куча писем, которые я пробегаю глазами. Все не то. Кроме писем, карточки со скачек, программки и прочее. Если и искать в квартире беспорядок, то в этих ящиках.
Сижу за столом, обвожу взглядом комнату. Шикарное местечко со скрытым освещением на стенах. Замечаю, что и над фотопортретом последней дамы тоже имеется скрытый источник света. Интересно зачем, ведь там и лампочка есть.
А если…
Подхожу, снимаю фотографию – вот оно что.
За портретом встроенный в стену сейф. Открываю ключом со связки.
В сейфе только одна вещь. Письмо. На конверте марка, на марке штемпель Центрального почтового отделения Сан-Франциско с отметкой времени – девять часов.
Конверт уже вскрыт. Достаю письмо, читаю.
Почерк незнакомый.
Руди,
хочу сказать, ты предложил мне хорошую сделку. Я была гадкой, когда преследовала тебя, но теперь буду хорошей девочкой и начну все сначала, как ты мне советовал. Спасибо за деньги.
Пока, Руди. Удачи тебе.
Эффи
Самое интересное в этом письме то, что оно написано чернилами «Морской остров», теми самыми, которыми Марелла написала письмо Торенсену, добытое мною у Беренис.
С легкой усмешкой кладу письмо в карман. Любопытно, что в сейфе только оно. Вообще-то, мужчины такие письма не хранят, а, прочитав, уничтожают.
Почему Руди его оставил? Впрочем, ответ, похоже, есть. Он сохранил письмо, полагая, что оно еще пригодится. Что ж, теперь уже нет.
Я закрываю сейф и вешаю на место портрет.
Сигарета догорела, и я ищу глазами, куда бы положить окурок. На столе шикарная пепельница. В центре отверстие для окурков, сбоку подставка для зажигалки.
Я достаю сигарету и беру зажигалку. Закуриваю, ставлю зажигалку в гнездо – не вставляется. Что-то мешает.
Переворачиваю пепельницу, и из нее выпадает кольцо. Вот так сюрприз. Это кольцо-печатка женского размера, а на ониксе вырезаны два скрещенных ключа.
Так… так… так… Это же кольцо Мареллы. То самое, которым она, по словам Нелли, запечатывала письма. То самое, которое вроде как пропало.
Я стою там с кольцом в руке и смотрю на фотографию над стенным сейфом – портрет женщины. Еще раз читаю надпись: «Руди, подарившему мне такой сладкий сон, такие сладкие мечты».
Ну вот и все. Я получил то, что хотел. Кольцо, эта надпись и письмо в сейфе, оставленное Руди для того, кто будет обыскивать его квартирку, – они рассказали мне все.
Хорошая работа.
Я сажусь и докуриваю сигарету. Обвожу взглядом шикарную квартиру. Думаю о парне, таком аккуратном и симпатичном, с таким вот складом ума.
Думаю о бедняжке Марелле и чувствую, как начинает гореть шея под воротничком. Да, я тоже бываю не в духе.
Выкуриваю еще одну сигарету и все обдумываю. Строю план игры. Прокатит ли мой блеф с Джо Мицлером? Надо быть осторожным. С Джо ошибиться нельзя.
Глава 11
Джо выходит из игры
Я сбегаю вниз и иду по коридору. Мысли бьются о два вопроса. Во-первых,
