Могут ли леди убивать? - Питер Чейни
Вскоре появляется Беренис. Марелла отводит ее в спальню и по пути снимает трубку с телефона на случай, если я стану ей звонить. Другими словами, она не хочет, чтобы Беренис узнала, что я уже был на вилле и уехал. Она хочет, чтобы Беренис думала, будто я вот-вот приеду.
Вопрос: о чем Марелла хотела поговорить с китаянкой? Ответ вы знаете так же хорошо, как и я. Ваша жена узнала, что вы уже несколько месяцев крутите шашни с Беренис.
Торенсен вспыхивает и едва не выпрыгивает из кресла:
– Ложь! Отвратительная, грязная ложь! Вы все это выдумали, Коушен!
– Черта с два, – говорю я. – Выдумал? У меня есть письмо, написанное вам Мареллой, и ваш главный клерк в Сан-Франциско подтвердил, что оно написано ее рукой. В письме она обвиняет вас в супружеской измене и обещает вам большие неприятности, причем речь идет не о разводе. А если не развод, то что? Я вам скажу. У нее есть на вас обоих что-то такое, о чем она грозит рассказать властям.
Для этого она и хотела встретиться с Беренис. Как я представляю, разговор вылился в бурные разборки. Беренис теряет самообладание, выхватывает пистолет и стреляет в Мареллу.
Возможен и другой вариант. Беренис под каким-то предлогом выманивает Мареллу из дома, сажает в свою машину, а потом уже убивает и увозит к докам, где и сталкивает ее в воду. Или же она оставляет Мареллу на вилле, а позже кто-то приезжает и убирает тело. В любом случае это не так уж и важно.
В чем я совершенно уверен, так это в том, что прежде, чем вернуться домой – а мы знаем, когда она вернулась, потому что старик Ли Сэм, обеспокоенный отсутствием дочери, позвонил в полицейский участок, – Беренис поехала к вам, Торенсен. Поехала, чтобы рассказать о случившемся и попросить совета. В сложившейся ситуации это был бы единственный логичный поступок с ее стороны.
Вот так. Вы будете говорить и расскажете все. Мне уже осточертело копаться в этой куче лжи, мотаться туда-сюда, разговаривать то с одним, то с другим и при этом топтаться на месте. Окружной прокурор в Сан-Франциско требует арестовать кого-нибудь, и я намерен это сделать.
Вы еще можете остаться в стороне, если все расскажете, а если нет, то я прямо сейчас надену на вас браслеты, отвезу обратно в Сан-Франциско и арестую как соучастника в убийстве. А по дороге, может быть, еще и начищу вам физиономию – просто так, показать, что ничего не имею против вас лично. Ну, как вам это нравится?
Торенсен сидит с таким видом, будто его только что выкопали из сугроба. Дрожит так, что рядом с ним исполнительница шимми показалась бы окаменевшей. Ну, думаю, парень, ты у меня в руках.
– Послушайте, Торенсен, – говорю я, – вам нечего бояться, если только вы не пытаетесь утаить от меня что-то, и в этом случае я позабочусь о том, чтобы вы получили сполна. Полиция проверила и подтвердила ваше алиби – вы действительно весь день провели в Сан-Франциско и в Берлингейм не ездили. Если мы сможем доказать, что Марелла была убита в Берлингейме, то вы оказываетесь не при чем.
Вы признаете, что Беренис приезжала и виделась с вами. Вот тут вам нужно хорошенько подумать. Вы должны рассказать мне о вашем разговоре с Беренис Ли Сэм. Во всех подробностях, ничего не упуская. Вы – юрист и должны знать, как важны детали. Так что вперед, толстяк, за дело.
Он встает, подходит к столику с напитками и наливает себе чистого виски. Руки дрожат еще сильнее. Парень явно поставил цель основательно напиться.
– Я расскажу вам все, что знаю. Мне скрывать нечего. – Он снова садится. – Во-первых, предполагать, что между мной и Беренис Ли Сэм могло что-то быть, – это полная чушь. Просто посмотрите на меня и скажите, тот ли я мужчина, в которого могла влюбиться Беренис. У этой девушки есть все: внешность, фигура, характер, а ее старик стоит миллион. Зачем ей я? К тому же любой, кто ее знает, скажет, что она холодна как лед. Нет такого мужчины, на которого она взглянула бы дважды.
Я киваю, но про себя ухмыляюсь. Это Беренис холодна как лед?
– Я даже не знал, что она вернулась из Шанхая, – продолжает он. – Слышал от старика, что уехала вроде как на праздники. Мне было не до этого, я думал только о том, как поскорее убраться из Сан-Франциско.
– Минутку, Торенсен, а с чего бы такая спешка с вашим переездом в Лос-Анджелес?
Он прикуривает сигарету и смотрит на ее кончик.
– По правде говоря, я хотел сбежать от Мареллы. Она выводила меня из себя. Не думаю, что смогу достаточно ясно объяснить, что имею в виду, но за последние полгода она сильно изменилась. Ожесточилась. Иногда я замечал, что она смотрит на меня так, словно хочет убить.
Мне не нравилась атмосфера на вилле. Хотя я и раньше приезжал туда только на выходные, что-то в этом месте мне не нравилось. Не могу объяснить, что именно, но я чувствовал там себя как-то странно, неуютно.
Я испытал огромное облегчение, узнав, что Марелла не собирается выдвигать сколько-нибудь серьезных возражений против моего переезда в Лос-Анджелес. Ее даже не особенно интересовали предложенные мной финансовые условия. У меня сложилось впечатление, что ей пришлась по душе идея жить одной.
В семь часов или около того в день ее смерти я был в своем кабинете, разбирал кое-какие бумаги и немало удивился, когда появилась Беренис Ли Сэм. Никогда раньше в мой офис она не приходила. Я даже подумал, что она пришла с каким-то поручением от своего отца.
Ее провели в мой кабинет. Она села и была совершенно спокойна. Я не говорю, что это что-то значило, потому что, как вы, наверное, догадались, потребовалось бы немало усилий, чтобы расстроить Беренис или вывести ее из себя. Она обладает удивительным хладнокровием и уравновешенностью, которые редко встречаются у молодых женщин.
Она рассказала мне совершенно невероятную историю о том, что некоторое время назад получила письмо от Мареллы. Письмо было составлено в самых настоятельных выражениях. В нем говорилось, что у Мареллы серьезные неприятности, что Беренис необходимо срочно вернуться в Сан-Франциско, чтобы прибыть десятого января. Далее говорилось, что как для Мареллы, так и для самой Беренис абсолютно необходимо, чтобы Беренис была на вилле «Розалито» около пяти часов десятого числа.
Далее Беренис рассказала, что прилетела на «Чайна клипере» в четыре часа и позвонила отцу из аэропорта, сообщив, что вернулась в Сан-Франциско и отправляется навестить Мареллу на вилле «Розалито».
Из аэропорта она села в такси до «Геттлинc гэридж», где взяла напрокат машину и поехала в Берлингейм. Добравшись до виллы, она пять или шесть минут звонила в дверь, но никто не открывал. Она уже начала сомневаться, что в доме вообще кто-нибудь есть, когда дверь открыла Марелла.
Марелла, по словам Беренис, была не просто удивлена, но буквально поражена, увидев ее. Она пригласила Беренис войти, сказала, что знала о ее поездке в Шанхай, но понятия не имела, что она возвращается в Сан-Франциско.
Беренис, естественно, удивилась и, как сказала мне, смотрела на Мареллу в полном изумлении. Марелла улыбалась, но была, казалось, чем-то слегка встревожена. И вот так они стояли в коридоре, ничего не понимая, а потом Марелла взяла лежавшую на столике в прихожей телеграмму, внимательно ее прочитала и бросила на столик. Телеграмма соскользнула со столика и упала на пол. Марелла наклонилась, как будто хотела поднять ее, но, казалось, передумала и оставила на полу.
Беренис ждала, что Марелла что-нибудь скажет, и в конце концов Марелла спросила, зачем она приехала на виллу. Беренис объяснила, что приехала в ответ на ее письмо с приглашением прибыть на виллу. По словам Беренис, на лице Мареллы промелькнуло удивление.
Выслушав объяснение, Марелла рассмеялась и сказала, что им лучше подняться наверх и все обсудить. Проходя мимо столика с телефоном, она сняла трубку с рычага, заметив, что не хочет, чтобы ее
