У счастья нет морщин - Анн-Гаэль Юон

Вдруг какой-то конверт выскользнул из стопки бумаг и упал на стойку. Зрение у Полетты было еще вполне сносным. Может, она и не могла со своего места прочитать меню ресторана, но то, что на конверт не была наклеена марка, она видела совершенно отчетливо. Это не привлекло бы ее внимания, если бы хозяин не стал поспешно прятать конверт в карман брюк, бросив беспокойный взгляд в сторону кухни. Полетта вздохнула. Ей-то какое дело… Должно быть, как всегда, что-то связанное с деньгами или с голыми задницами. Мир только вокруг этого и крутится.

Она снова взглянула на часы. Всего-то четыре… Нечего и рассчитывать, что ей принесут что-нибудь из тех изысканных закусок, которые были обещаны в «О-де-Гассане». Не то чтобы она была голодна. Но еда по-прежнему оставалась лучшим способом скоротать время. Марселина, запустившая руку в блюдце с арахисом, это хорошо понимала. Хруст орехов заполонил зал ресторана. Время от времени к нему присоединялся звук монетки, скребущей по закрашенной полоске на лотерейном билете.

– Опять проиграла! – воскликнула она.

Крошка вылетела у нее изо рта и упала перед месье Жоржем. Тот, уткнувшись носом в газету, не обратил на это внимания. Напротив него беззвучно работал телевизор. Полетта наблюдала за стариком. Он напомнил ей покойного мужа. Высокий, стройный, довольно хорошо одетый. Его волосы были все еще густыми, что для мужчины его возраста не такое уж обычное дело. Лысина месье Ивона была тому подтверждением. Но что касается мужчин, то пьянит вовсе не сосуд. Полетта могла поручиться за это. Она провела полжизни рядом с бессердечным скрягой, который не интересовался никем и ничем, кроме себя.

Жюльетта вышла из туалета с низко опущенной головой и покрасневшими глазами. Она взяла кухонное полотенце, потом налила себе стакан воды из-под крана. Полетта недобро усмехнулась. Она поймала обеспокоенный взгляд кухарки. Хорошенькие дела тут творятся! Посмотрим, что она сможет из этого извлечь…

Она снова посмотрела на часы. Три минуты пятого. Боже правый! Сколько же еще времени ей предстоит убить!

Неожиданно появился Ипполит. Он вернулся с рынка, где ему иногда доставались товары, «выпавшие из грузовика».

– А, вот и ты! – пророкотал месье Ивон из-под кустистых бровей. – Куда подевались мои кухонные полотенца?

По совету Нур месье Ивон иногда поручал Ипполиту кое-какие мелкие работы: нарубить дров, прополоть сад или отнести в стирку белье – дела, к которым Ипполит относился не слишком ответственно.

– Я все сделаю, месье Ивон, займусь прямо сейчас! – оправдывался Ипполит, испуганно глядя на сердитую половину лица хозяина гостиницы. И тут же, словно извиняясь, добавил тихим голосом: – Я принес подарок для милой Нур.

Нур в свою очередь подняла брови – они у нее были не такие густые, как у месье Ивона. Она улыбнулась.

– Подарок, Ипполит? Мне?

Ипполит покраснел и вытащил из своего потрепанного рюкзака охапку черных кружев, вещь необычную для гостиницы.

– Ипполит! – грозно сказал месье Ивон. – Я дал тебе двадцать евро, чтобы ты отнес в стирку кухонные полотенца, а ты вернулся с бельем для кухарки. Думаешь, это нечто в дырочках может нам пригодиться для вытирания посуды?

При упоминании слова «нечто» по спинам троих завсегдатаев, которые допивали кофе у стойки, пробежала дрожь.

– Но, месье Ивон, это совсем не то, что вы подумали! – защищался Ипполит.

Нур взяла корсаж и попробовала натянуть его поверх фартука. Она почти сразу же отказалась от этой затеи, не зная даже, с какой стороны подступить, и опасаясь, что будет похожа в нем на туго связанную сосиску. Она поблагодарила Ипполита. Его беззубая улыбка и сияющие словно звезды глаза не позволяли по-настоящему сердиться на его.

Марселина воскликнула:

– А мне корсажик очень даже нравится! Он навевает мне кое-какие воспоминания!

– Пф-ф-ф, ей бы хоть палец туда просунуть, – недовольно хмыкнула Нур и вернулась на кухню, чтобы продолжить мытье посуды. – Черт возьми! От этих глупостей сразу тоска берет…

Полетта пристально всматривалась в лицо кухарки. Мимолетная мысль пришла ей в голову. Ощущение дежавю. Она сосредоточилась, пытаясь поймать смутное видение и обдумать его. Тщетно. Что-то в словах Ипполита беспокоило ее, но что именно?

9

Нур открыла глаза.

Лунный свет поглаживал уголок ее одеяла. Она приподнялась в постели и прислушалась. Снизу донесся звон опрокинутых кастрюль.

Леон, лежавший рядом с ней, не соизволил даже пошевельнуться. Будильник показывал пять часов утра. Кто мог шуметь в такое время? Да еще на ее кухне?

Нур почувствовала, что у нее сильнее забилось сердце.

Она схватила халат и на цыпочках стала спускаться по лестнице. Ступеньки скрипнули под ее ногами. Она затаила дыхание.

Где-то хлопнула дверь, но она не поняла где именно. Леон, не столь безрассудный как хозяйка, светящимися в полумраке глазами наблюдал за ней с порога комнаты.

Нур сняла со стены продолговатый металлический предмет, который месье Ивон повесил в качестве украшения. Из комнаты Марселины доносился громкий храп.

Она остановилась, немного не дойдя до нижнего этажа. В предрассветной мгле виднелись столы, уже накрытые к завтраку.

– Месье Ивон? – прошептала она.

Потом громче:

– Кто здесь?

Ответом была лишь гулкая тишина обитого деревом зала. Когда глаза привыкли к темноте, она глянула в большое зеркало за барной стойкой. В нем отражались красно-белые квадраты скатертей.

Она пересекла зал и бросилась к выключателю. В тот же миг Леон проскользнул у нее под ногами. Нур вскрикнула.

– Леон! Однажды ты убьешь меня! Вот я тебе…

Она остановилась как вкопанная и закричала:

– Месье Ивон! Месье Ивон! Нас ограбили! Скорее сюда! Месье Ивон!

Месье Ивон чуть не скатился со ступенек, его белая майка задралась на животе.

– В чем дело? Что такое? Что случилось? Нур, в конце концов! Что вы тут делаете с моим охотничьим рогом в такое-то время?

Нур подняла глаза на месье Ивона. Она показала рукой на холодильник с десертами, где несколько часов назад красовалось полдюжины креманок c шоколадным муссом. Теперь с одного из столов была сорвана скатерть. Две разбитые вазочки валялись на кафельном полу рядом с надкусанными лимонными пирожными. Опрокинутый стул завершал картину этого странного поля битвы.

Из кухни потянуло сквозняком. Большое, от пола до потолка, окно было распахнуто настежь. Внутрь влетело несколько сухих листьев. Нур дрожала в легкой ночной рубашке.

Месье Ивон бросился к кассе. Она была нетронута, как и входная дверь и окна фасада. Взъерошив усы, хозяин лишь покачал головой. Очевидно, преступник уже давно скрылся.

– Закройте же окно, пожалуйста, Нур. Тут, должно быть, ребятишки играли и сами напугались того, что натворили. Завтра поставлю дополнительный замок и обязательно поговорю с родителями в деревне.

Нур скептически подняла бровь, подбирая осколки посуды.

– И все, хватит об этом, – настаивал месье Ивон, явно торопясь вернуться в постель. – Не стоит тревожить постояльцев.

Когда все было убрано, каждый вернулся в свою комнату, надеясь насладиться последним часом сна, прежде чем окончательно рассветет.

Нур легла в постель. Снаружи просыпались первые птицы. Эта кража со взломом беспокоила ее. За пятнадцать лет работы в гостинице такого еще не случалось. Кто мог вломиться в ресторан в пять часов утра? Глупость какая-то! И почему это беспокоит ее одну? Она ворочалась в постели, злясь оттого, что месье Ивон, скорее всего, спит себе безмятежно, не волнуясь ни о чем на свете.

Этажом ниже обитателю комнаты прямо под спальней Нур тоже было не до сна. Месье Ивон широко раскрытыми глазами смотрел в потолок, не в силах задремать в сумраке наступающего утра.

Это ограбление было предупреждением от вымогателя. Чем еще это может быть? Сегодня он ограничился десертом, завтра посягнет на кассу, а что потом? Как далеко он готов зайти? Месье Ивон судорожно сглотнул.

Он вспомнил о письме, которое получил накануне. Еще одно в серии угроз, которые он получал уже