Моя мать прокляла мое имя - Анамели Сальгадо Рейес
– Не-а, – беспечно отвечала Ангустиас.
– Ты не договаривалась о работе заранее?
– Нет.
– Хм.
Ангустиас улавливала в их тоне осуждение, но ее это особо не волновало. По ее мнению, все люди друг друга судят. «Это заложено в нас природой», – говорит она. Важно то, как человек к этому относится, а что касается Фелиситас, то она стремится подобного осуждения избегать. Поэтому всегда все планирует.
Начала Фелиситас с малого. Она планировала, что будет надевать в течение недели, чем заниматься после уроков и какую книгу читать перед сном. Планировала, во сколько будет делать домашнее задание, принимать душ и выключать свет, а также количество воображаемых овец, которых ей понадобится сосчитать, чтобы заснуть. Она планировала, когда и что есть, ингредиенты, необходимые для блюда, и время его приготовления. Ошибок и отклонений от своего плана она не допускала, опасаясь катастрофического эффекта домино.
– Мы не можем сегодня есть отбивные, – воскликнула она однажды, как будто Ангустиас отказалась читать ее составленные в уме планы. – Я уже решила, что ты приготовишь спагетти. Видишь? – кивнула она на лежащие на столе продукты.
Пока планы Фелиситас касались мелких дел, для их воплощения ей требовалось лишь немного усилий и решимости. Но когда они стали масштабнее, она поняла, что строить планы, будучи ребенком, утомительно и бессмысленно. Взрослые твоих планов не придерживаются. Другие дети тоже. Ну а жизнь вообще над твоими планами смеется. Фелиситас не раз планировала завести друзей. Планировала полюбить новый город и больше никогда не переезжать.
Каждый раз ее планы проваливались. Но она продолжала их строить, проявляя меньше жесткости и больше изобретательности, и надеялась, что однажды ее план, хотя бы один план, увенчается успехом.
Сейчас Фелиситас потеряла всякую надежду. Она никогда не уговорит маму осесть на одном месте. Никогда не превратит Ольвидо в добрую бабушку, о которой мечтает. Возможно, она даже не переживет этот ураган.
Фелиситас бросает велосипед Густаво и бежит искать укрытие под невысоким деревом. Она обхватывает ствол здоровой рукой, впивается ногтями в кору и зарывается кедами в мягкую землю, чтобы ее не унес ветер. Ноги дрожат от усталости. Если бы я спланировала настоящий побег, думает Фелиситас, а не просто решила вдруг исчезнуть, такого бы не случилось. Если бы она спланировала побег, она бы взяла рюкзак и куртку. Захватила бы с собой еду, воду и зонтик. И проверила бы прогноз погоды.
Несмотря на стремительность своего исчезновения, Фелиситас знала, куда направляется. Правда, зачем она направляется именно туда, объяснить не могла. Однажды река ее уже подвела – не смогла избавить от призрака бабушки. Но вряд ли существовали еще какие-то варианты.
Возможно, Фелиситас решила, что сможет уплыть от своих проблем. Смыть грусть и печаль. Отыскать бабушкин прах, который комком прилип к скале, не давая Ольвидо попасть наконец домой.
Нет, это все глупости. Прах тут ни при чем, и Фелиситас думала совсем не об этом, когда отъезжала от Мэйпл-роуд. По правде говоря, она вообще ни о чем не думала. Как и Ангустиас, она попросту сбежала, зная, куда направляется, но понятия не имея, что будет делать, когда доберется туда. И тогда, и сейчас во всем виновата Ольвидо. Фелиситас кажется, что теперь она понимает свою мать, хотя бы отчасти. Бессердечие Ольвидо способно кого угодно довести до безумных и опрометчивых поступков. Можно пойти на все, лишь бы избавиться от нее. Но, в отличие от Ангустиас, у Фелиситас ничего не получилось. На пути к осуществлению своего несуществующего плана она столкнулась с непреодолимым препятствием. Она столкнулась с ураганом.
Может быть, это знак? Бог или мироздание говорят, что надо смириться с желаниями матери? Прекрати, приказывает себе Фелиситас. Сначала она действовала необдуманно, а теперь интерпретирует знаки. Я становлюсь совсем как мама. Господи, лучше просто убей меня, умоляет она.
Глядя вверх, на густую крону, Фелиситас размышляет о вероятности, что Бог наконец-то исполнит хотя бы одну ее просьбу. Что правильно – прятаться под деревом или, наоборот, отойти? Листва немного защищает от ливня, но если на нее свалится большая ветка, ей конец.
Ни в одной из восьми школ, где училась Фелиситас, ей не рассказывали, как вести себя в подобных ситуациях. Там учили спасаться при пожаре и школьной перестрелке, но не во время урагана. Когда она вернется в дом Ольвидо, то поговорит с папой Густаво. Путь он сообщит директорам других школ, что уроки физкультуры просто необходимо дополнить разделом «Как пережить стихийное бедствие». Но сначала ей нужно вернуться в дом Ольвидо. Нужно найти открытую местность. Дом остался справа от нее или слева? Или ее правая и левая стороны поменялись местами?
«De tin Marín, de do pingüé»[123], – Фелиситас выбирает пальцем направление своей судьбы. Наконец она отпускает дерево и движется влево. Дождь гораздо сильнее ветра, что, по ее мнению, хорошо, но она не видит дальше нескольких футов. Грязь под ногами настолько размыло, что она поскальзывается через каждые пару шагов.
Вперед.
Вперед.
Шум реки подсказывает, что она совершила очередную ошибку.
– Не ходи дальше, – кричит Ольвидо. – Ты упадешь в воду.
– Я даже еще к берегу не подошла, – кричит в ответ Фелиситас. – Уйди!
Она понимает, что сейчас не время затевать ссору с бабушкой, но для такого дела никогда не бывает подходящего времени, к тому же ничего она не затевает. Она просто продолжает то, что Ольвидо начала еще до ее рождения.
– Ты что, ничего не видишь из-за дождя? – пытается выяснить Ольвидо.
– Почти не вижу. И это хорошо, потому что тебя я сейчас видеть не хочу.
– Иди в другую сторону!
– Я знаю! Иду.
Фелиситас разворачивается.
Ветер. Она должна была знать. Река находится на востоке, дом – на западе, а ветер дует с востока, потому что техасские ураганы рождаются на востоке. Ей не стоило бороться с ветром.
Фелиситас делает шаг вперед и чувствует давление в спину.
– Не толкай меня!
– Тогда шевелись быстрее. Ты очень близко к реке.
– Я сказала, перестань меня толкать!
Фелиситас поворачивается, чтобы оттолкнуть бабушку, но рука лишь проходит сквозь нее.
Ольвидо топает ногой:
– Ладно. Хочешь, чтобы я тебя оттащила?
– Ты тумбочку не смогла удержать, думаешь, у тебя получится меня оттащить?
– Если это заставит тебя отойти от воды, я попробую.
– Я не настолько близко… ой!
Фелиситас выставляет вперед здоровую руку,
