Моя новая сестра - Клэр Дуглас
Почти всю ночь я лежу без сна, слушая, как ветер сотрясает маленькое чердачное окошко, и разглядывая бурые края пятна на потолке, оставленного просочившейся сверху водой. Когда я все-таки засыпаю, мне снится Бен, который превращается в Беатрису, которая превращается в Люси. Проснувшись, чувствую себя еще более измученной, чем перед сном.
Наутро Ния стоит над сковородой, шкварчащей на конфорке. Она всегда вставала первой и была самой организованной из всех нас. Когда я вижу ее в привычной фланелевой пижаме и овчинных тапочках, в голове всплывают воспоминания о прошлом, о доме, который мы вместе снимали в Бэлеме. Я почти ожидаю, что Люси выйдет из ванной с озабоченным лицом, спеша найти ключи, телефон, свою огромную сумку и опаздывая, как обычно, к началу своего врачебного приема.
Ния поворачивается и видит, что я стою в дверях.
– Ты в порядке? – спрашивает она и ставит две тарелки с беконом и яичницей на барную стойку с мастерством официантки, приобретенным благодаря трем годам работы в кафе «У Сэма» в Кардиффе – она трудилась там, чтобы оплатить учебу в университете. – Я знаю, что у тебя, наверное, нет аппетита, но постарайся что-нибудь съесть, – просит она, пересаживаясь на одну из барных табуреток с кожаной обивкой. – Ты выглядишь совсем худой.
Мне не хватало ее прямоты. Ния всегда высказывает то, что видит, без всяких психологических уловок, когда говорят одно, а подразумевают другое. Пожалуй, впервые я понимаю, как легко жить с ней рядом и насколько само собой разумеющимся я это считала раньше.
– Разве ты не должна быть на работе?
Ее щеки розовеют, и она выглядит пристыженной.
– Я отпросилась по болезни. Не хотела оставлять тебя одну. У тебя был шок.
– Ния, ты не должна была этого делать. Но спасибо. – Я сажусь рядом с ней и, ради ее спокойствия, пытаюсь съесть хоть кусочек яичницы, хотя сейчас вся еда для меня имеет вкус резины. – Бен все время пытается мне позвонить, – говорю я, накладывая еду в тарелку.
– Что ты собираешься делать? – Ее карие глаза полны беспокойства.
Я вздыхаю и откладываю нож и вилку. Я почти не притронулась к еде, но Ния старательно делает вид, будто ничего не замечает.
– Честно говоря, я никак не могу разобраться во всем этом.
– Представляю, – отзывается она, делая глоток кофе.
– Зачем ему все это? Зачем ему прятать письма, браслет? Значит ли это, что он отправил и цветы? О боже, Ния… – Мое сердце начинает учащенно колотиться. – А кто такая Мораг? Как она может быть мамой Бена?
Ния качает головой.
– Я тоже этого не понимаю.
– Я была такой идиоткой. Я переехала к ним, когда едва их знала, втянулась в их жизнь, влюбилась…
– Ты была уязвима, и они воспользовались этим, – возражает она, гневно сощурив глаза. – Меня это чертовски злит. – Она опускает кружку и задумчиво смотрит на меня. – Знаешь, я не могу отделаться от мысли, что Бен, должно быть, социопат. Может, он получает удовольствие от того, что запугивает уязвимых женщин?
Неужели я действительно настолько ошиблась в Бене? Заботливый, надежный, веселый, сексуальный. Как он может быть социопатом? Я не могу поверить, что он мог так поступить со мной. Образ Бена, сложившийся у меня в голове, меняется, превращаясь во что-то совершенно иное, но я не могу поверить в этого нового, искаженного Бена.
– Неужели я допустила ужасную ошибку, Ния? Должно же быть объяснение всем этим вещам в его багажнике… – Я отодвигаю тарелку, мой желудок стягивается в узел.
– Аби, – произносит она предостерегающим тоном. – Какая тут может быть ошибка?
– Может, кто-то другой положил туда эти вещи, чтобы настроить меня против него? В доме есть и другие люди. Например, Кэсс… Я нашла странную фотографию, где совмещены два лица – мое и Беатрисы… Думаю, она влюблена в Беатрису.
– Если это так, то она точно не захочет разлучать вас с Беном, тебе не кажется?
– Может, она замечает, как Беатриса расстроена из-за того, что Бен съезжает, чтобы быть со мной, и хочет помешать этому, пытаясь таким образом разлучить нас? – Я вскакиваю с табурета и начинаю вышагивать по комнате, надежда придает мне новые силы. – Звучит правдоподобно, не так ли?
Ния пожимает плечами, накладывая себе завтрак.
– Не особенно правдоподобно, – бурчит она, уплетая яичницу. – Во-первых, твои письма исчезли несколько месяцев назад, как и браслет. Зачем ей понадобилось похищать их настолько давно? Не могла же она тогда предположить, что Бен решит уехать вместе с тобой?
Надежда покидает меня.
– И еще, – неумолимо продолжает Ния, точно не понимая, что каждое ее слово пронзает мне сердце, – что это за история с его матерью? Он явно лжет тебе об этом. Вчера он сел с ними в машину, помнишь?
Я хватаюсь за грудь.
– Что, если они его похитили?
– Аби! – Она гневно смотрит на меня. – Он сел в машину добровольно. Ты видела это своими глазами.
Я закрываю лицо руками и, застонав, опускаюсь на диван.
– Должно быть, он действительно социопат, ведь знаешь что? – Я поднимаю голову и смотрю на нее. – Я думала, что он любит меня. Особенно в последнее время, когда он сказал мне, что мы должны снять собственное жилье. Уехать из этого дома. Он был готов бросить Беатрису, свою деспотичную сестру-близнеца, ради меня.
Ния молчит, поглощая остатки бекона, но я вижу, как щелкают шестеренки в ее мозгу – слишком хорошо я ее знаю. Доев, она аккуратно кладет нож и вилку на тарелку, подходит и садится рядом со мной на диван, протягивая мне мою кружку с кофе. Я делаю глоток, но кофе почти совсем остыл.
– Я знаю, что у близнецов особая связь. Но не слишком ли странно, что они до сих пор живут вместе, когда им уже за тридцать?
Я хмурюсь и наклоняюсь, чтобы поставить кружку на чистый ковер.
– Я жила вместе с Люси.
– Да, – соглашается она. – Но вы были одного пола, вы были лучшими подругами.
– Полагаю, они тоже лучшие друзья.
– Мне кажется, у них странные отношения.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.
– Что ты имеешь
