У смерти твоё имя - Диана Аркадная
Несколько раз дернув ручку, Сабина беззвучно выдыхает и бьет раскрытой ладонью по обледенелому дереву.
Ей нужен ключ, но он у хозяина дома. Тогда единственное, что остается, – попросить Чиркена. Только как объяснить свое желание увидеться с подопечным после всего?
Вдруг какой-то звук вмешивается в тихое гудение ветра.
– Окно, – слышит девушка приглушенный голос Тимура. Сориентировавшись, она обходит строение и, проверив первое же окно, обнаруживает, что оно чуть приоткрыто. Подцепив ногтями створку, Сабина, хоть и не с первой попытки, но отворяет ее. Подтянувшись на руках, девушка забирается внутрь, придерживаясь за косяк. Оказавшись в коридоре пристройки, она отряхивается от налипшего снега, попутно поправляя почти выпавший нож, и быстро осматривается.
В помещении довольно жарко – в углу работает высокая буржуйка, которой раньше здесь не было. Тепло неохотно проникает под успевшую промерзнуть одежду, и Сабина трет себя за плечи в попытке растереть кожу и быстрее согреться. В коридоре царит полумрак: кроме печки только свет, бьющий полосой в самом его конце, рассеивает темноту, и она идет на его зов, как мелкая рыба – на огонек удильщика. Пройдя по проходу, она оказывается перед последней комнатой. Решетка, заменявшая дверь, в этот раз заперта. У окна работает еще один обогреватель, теперь уже электрический.
Тимур лежит на кровати, закинув руки за голову и глядя в потолок. Его кожа подсвечена сиянием зажженных бра, а волосы черным полотном разметались по подушке.
– Это то, чего ты хотела? – спрашивает он вместо приветствия, даже не поворачивая головы на ее появление. – Увидеть меня запертым здесь, в этой конуре?
– Не назвала бы это место конурой. – Сабина отходит к стене и прислоняется к ней, чувствуя, как сдавливает затылок.
– О да, у меня здесь все удобства. Пять звезд. – Губы юноши кривит ухмылка, которая, задержавшись всего на мгновение, стекает с его лица, оставляя вместо себя серьезность и даже усталость.
Какое-то время они оба молчат. Девушка рассматривает Тимура словно в первый раз. Может ли убийца, запугавший весь город, выглядеть так? Он так молод… Исчезновения начались больше трех лет назад, ее подопечный едва успел справить свое совершеннолетие к этому моменту.
«Разве у порока есть возраст?» – шепчет ей внутренний голос, подкидывая травящие душу воспоминания.
Сабина отводит взгляд к гудящей буржуйке в другом конце коридора. Огонь лижет изнутри стеклянное оконце, будто пытается проверить на прочность запершие его стенки.
– Я видела видео и фотографии, – негромко говорит она, продолжая наблюдать за игрой языков пламени.
– Значит, в ту ночь ты все же следила за мной. – По голосу Тимура ей неясно, удивлен ли он или ожидал чего-то подобного.
– Баш на баш. – Девушка поворачивается обратно к юноше. – Ты ведь делал то же самое и задолго до того, как я приехала сюда. Только я не знаю зачем. Расскажешь?
Она старается, чтобы в ее тоне не было заметно ни капли того напряжения, которое сейчас испытывает.
– Так ты за этим сегодня сюда пришла? Я вот надеялся, что ты соскучилась. И самую капельку сожалеешь.
Ее охватывает желание развернуться и уйти, сделав вид, что этого разговора никогда не было. Слова подопечного, безобидные на вид, источают яд, и эта отрава впрыскивается в кровоток, дрожью оседает на повлажневших отчего-то ресницах. Он злится на нее. Быть может, даже ненавидит.
Пересилив себя, Сабина признается то ли ему, то ли себе:
– Это тоже.
Они снова молчат. Девушка смотрит под ноги, перебирая в мыслях подходящие слова как цветные камешки, но все они выходят надуманными и неправильными.
Не нужно было приходить.
Она поднимает голову и встречает взгляд Тимура. Юноша успел бесшумно подняться и подойти к решетке, отделявшей их друг от друга. Он наблюдает за Сабиной как за вышедшим из чащи неизвестным зверем.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Но ты ошибаешься. Это не я.
– Что – не ты? – переспрашивает девушка, невольно делая шаг ему навстречу, затем еще один. Теперь он может дотянуться до нее, вздумай протянуть руку. Она отводит одну ладонь за спину.
– Я не убийца, – тихо говорит парень, и тени на его заострившемся лице почти превращают его в потустороннего инфернала.
– Камеру под кроватью я тоже нашла, – возражает Сабина.
– Ну конечно, ты нашла. – Тимур досадливо морщит нос. – И увидела ровным счетом то, что он хотел тебе показать.
– Кто? – Она чувствует, что разговор уходит совсем не в ту сторону, на которую рассчитывала. Пальцы нащупывают рукоять ножа, но почти сразу отпускают ее.
– Отец, кто же еще! Он любит устраивать представления, ты разве еще не поняла?
Девушка проглатывает порыв высказать подопечному, как абсурдно звучит сказанное им. Вместо этого лучше выяснить так много, как только получится.
– Куда исчезли те женщины, что работали тут до меня? – переводит она тему.
– Разве тебе не все равно? Ты в любом случае не повторишь их судьбу. Они – добыча. А ты… Тебе полюбилась охота, не так ли? – глухо отвечает юноша, не отводя от нее потемневших глаз.
Пусть смысл остальных слов ускользает от нее, но самая первая фраза не на шутку задевает. Все равно? Было ли ей когда-нибудь все равно на самом деле?
Сабина вспоминает лица Маши, Андрея, Олеси и Зои. Думает о бесконечных женских фотографиях, которые несколько лет не сходили с городских баннеров с пометкой «Пропал человек». Что она чувствует?
– Мне не все равно. – Ее голос срывается на мгновение, но Тимур не обращает внимания. Он продолжает рассматривать девушку так, как совсем недавно делала она, как если бы никогда не видел ее прежде. Придя к какому-то выводу, качает головой и отворачивается, возвращаясь к кровати и усаживаясь возле ее ножек прямо на пол.
Запрокинув голову, какое-то время молчит, словно собираясь с мыслями, затем начинает говорить:
– Мое детство было не слишком приятным. Мать много пила, в доме постоянно были какие-то люди, которые приходили и уходили. Когда появился он, все изменилось.
Сабина догадывается, что речь пойдет о Чиркене. Парень никогда прежде толком не рассказывал о своем детстве, а девушка не спрашивала. Всякий раз, когда она только думала об этом, внутри будто поворачивался стоп-кран. Было ли это из уважения к чужим чувствам или из опасения услышать ответ, утягивающий ее на дно собственных
