Сто мелодий из бутылки - Сания Шавалиева
Гульназ удивилась, задумалась.
– Не помню. – Утюг зашипел, Гульназ не заметила. – Слушай, а ведь ты права.
– В чём права?
– Тебе что, мальчик в любви признался?
– С ума сошла? – Ася почувствовала, как обожгло щёки, словно к ним приставили утюг. Сдала себя с потрохами.
Гульназ от души расхохоталась, потянулась к розетке.
«Утюг-то зачем выключила? Собирается долго смеяться. Ну и смейся! Мне плевать».
В общем, Ася обиделась как никогда в жизни. По телику мультики показывали, смотреть не стала. Не маленькая уже мультики смотреть! Заодно решила, что никогда ничего Гульназ не будет рассказывать. Утюг плыл по ткани, оставляя ровное поле. А Гульназ в седьмой раз проглаживала одно и то же место и улыбалась.
– Не воображай, пожалуйста, что ты какая-то особенная, – буркнула Ася.
– Ладно, не обижайся, – Гульназ не любила ссориться. – Не признался так не признался.
– Мне сто парней признались! – Ася отвернулась к окну. А там по календарю осень. Ранняя холодная осень со снегопадами и морозами. На Урале так.
– Ася! – тихо позвала Гульназ.
Ася не ответила. Скоро будет весна, за окном расцветёт черёмуха. Если открыть форточку, горьковатый запах наполнит комнату и долго будет в ней жить.
– Можно я буду сто первой? – И Гульназ обняла Асю через одеяло.
Через час Супонин позвонил снова.
– Ты это… выходи давай… только это… оденься давай…
Раньше с ним никогда такого не случалось, чтобы звонил, чтобы приходил, молчал, баловался спичечным коробком. В школе его не заткнёшь, а сейчас только пыхтел, горбатился обгорелой спичкой.
Коробок упал на пол, спички рассыпались.
– Супня, чего тебе? – Ася застегнула пуговицы пальто.
«Не буду злиться, не буду обращать на него внимания», – думала Ася. Но с трудом сдерживалась.
Супонин, вместо того чтобы собрать спички, стал носком ботинка крошить головки, подпихивать их под ящик с картошкой.
– А я-то думаю, зачем ящик вытащили?
Ася вздрогнула от неожиданности. Баба Нюра в упор смотрела на Супонина.
– Дома у себя хулигань.
– Не докажете, – выпрямился Супонин.
– Беги отсель! У меня свои законы – бездоказательные.
Когда Супонин ушёл, баба Нюра потребовала, чтобы Ася подмела площадку, и напомнила, что их очередь мыть коридор. Ася убежала домой, но баба Нюра надавила на кнопку звонка.
– Кто там? – выглянула Гульназ в коридор.
– Баба Нюра, – строго сказала соседка. – Вы в курсе, что уже среда? Две дылды, а пол помыть некому. Воняет как на помойке.
Ася, помыв пол в коридоре, сидела на ящике с картошкой и злилась. И на бабу Нюру, и на Супонина. Пришёл в третий раз и снова молчит. Качается с пятки на носок в своих ботинках и молчит. Ася не сразу поняла, откуда вновь взялась баба Нюра. Не старуха, а ведьма. Стоит, одну ногу вперёд выставила, а в уголках глаз слезливая пенка.
– Детки, шнурок завяжите?
Ася не сразу поняла, о каком шнурке она говорит.
Словно отвечая на вопрос, баба Нюра притопнула, показала ботинок, от него по полу выцветшими лохматыми змейками стелились шнурки. Если не завяжешь, уползут.
– Вот ведь, сёдня ревматизма подлючая, – пожаловалась старушка.
Раньше с бабой Нюрой такого не случалось.
Ася пожала плечами, а Супонин… Супонин присел, завязал.
Ася не верила своим глазам. Невообразимый поступок. Маленький чёрный бантик от Суини для Аси прозвучал фейерверком. И Ася влюбилась в Супню. Чёрный паучок поселился в груди и стал прорастать. Во что прорастать? Ну, скажем, прорастать в алый бархат розы. Красиво? Дикость какая-то! Как хорошо, что Асю никто не слышит.
Июль, 2008
Тут Асю разбудил недовольный голос дяди Гены. Он тряс за плечо, выговаривая, что её только за смертью посылать. Ася расстроилась, что не услышала, что сказала баба Нюра.
– Это ты разбомбила пузыри?
Вспыхнула лампочка, не такая уж и яркая, но по глазам ударила.
– Какие пузыри? – автоматически переспросила Ася, шаря по полу в надежде отыскать чайник.
– У Гульназ истерика, на осколках валяется, рыдает.
Диалог с Гульназ не клеился во многом потому, что она была уверена, что эти две огромные десятилитровые бутыли под кроватью грохнула Ася.
– Ты дрянь! Дрянь! Я тебя просила хвост покрасить, а ты дрянь… – Гульназ взвыла нечеловеческим голосом.
Асю не покидало ощущение подставы. Словно всё, что с ней происходит, какой-то дурацкий розыгрыш.
– Короче, я не знаю, что вы тут себе придумали, но я ничего не била, если честно, когда услышала грохот, я сама с лестницы грохнулась. Думала, это вы, – оправдывалась она и затем долго не знала, куда себя деть, пока Гульназ собирала осколки, подметала.
Ночь росла и крепчала, дом наполнялся странными писклявыми звуками. Под потолком печально стрекотал кузнечик. Крыша дома, утомлённая жарой, тихо вздыхала на кроваво-красный диск луны, наполовину прикрытый розоватой мглой.
Сон не шёл. Ася потянулась за книгой на этажерке.
Октябрь, 1975
Однажды Ася пришла из школы и увидела на полу две высокие стопки книг.
– В городской библиотеке списали, – объяснила Гульназ. – Отец тебе привёз.
Книги были разными по цвету, размеру, сохранности. У большинства отсутствовали обложки, корешки. Некоторые пугали своей скукоженностью, запахом пыли и тлена. Было несколько книг довольно приличного вида.
Самая верхняя оказалась сборником японских сказок. В твёрдом переплёте, с седыми многослойными уголками. На бордовой обложке – силуэт аиста в свете луны.
Японские сказки! Ася не знала, где находится Япония.
– Гульназ, а ты знаешь, где Япония?
– Конечно! – Гульназ сунула Юльке ложку манной каши.
– Где?
Лицо Гульназ озабоченно вытянулось. Она искала ответ на вопрос.
– В Японии, – ответила она, видимо решив, что он самый логичный. – На карте посмотри.
– Посмотрю. А ты знаешь японские сказки?
– Не-а. – Тут Гульназ промахнулась и ткнула ложкой Юльку в щёку. Каша вывалилась Юльке на колени, и она принялась её размазывать по ползункам. Гульназ бросилась за тряпкой.
Ася тоже не знала японских сказок. Перевернула обложку, на пожелтевшей странице – толстощёкий господин, рядом худой старец с мотыгой на плече, а под ними – продолговатый синий штамп библиотеки, перечёркнутый красным «списано».
Ася листала страницы и боялась, что они окажутся пустыми, но на каждой были слова, картинки. Правда, чуть выгоревшие, стёртые временем. Ася не сразу прочитала книгу, постоянно откладывала. Гладила дряхлые страницы пальцами и сама придумывала истории, ей было интересно: совпадут они с теми, что таились там? Асины истории с японскими не совпадали вовсе.
Вторая книга начиналась со второй главы. Первые страницы были залиты чем-то бурым, на ощупь липким, наверное вареньем.
– Угадаешь? Розовая туфелька… горбун Квазимодо, – выхватывала Ася имя из текста.
– Виктор Гюго, «Собор Парижской Богоматери», – говорила Гульназ. – Знаешь, лучше я тебе свою книгу отдам, у
