Бледные - Гектор Шульц
– Поломанные, – повторила Вася, устраиваясь поудобнее у меня на груди.
Она уснула быстро, а вот я не мог сомкнуть глаз до утра. Так и лежал неподвижно, поглаживая Васю по голове и смотря в потолок. Мыслей было много, мысли были злые, больные и нерадостные. Может, Шакал прав? И это наш персональный Ад? Но если это правда… то, что же такого мы сделали, чтобы заслужить его?
Глава девятая. Последний аккорд.
К репетициям я вернулся только летом. Вернулся без помпы и каких-то пафосных речей. Просто приехал в студию, чем неслабо удивил друзей, которые занимались разучиванием нового материала.
– От он! – воскликнула Настя, пытаясь отпихнуть взбешенного Андрея от бледного Славика. Не иначе опять была высказана критика и сомнения в мастерстве барабанщика. – Явился во плоти, хоть хуй колоти.
– И я рад вас видеть, – улыбнулся я, бросая рюкзак на диван. – Слава, ты опять?
– Не опять, а снова, – пробубнил тот, мягко уклоняясь от жалящих ударов ногой. – Знаешь, Ярослав, даже бестолочь поймет, что полиритмия…
– У, сука! – взвыл Андрей. – Как же ты меня заебал своими триолями, падла!
– А ну, блядь, тихо! – рявкнула Настя, отталкивая Андрея от Славика. – Ты – сядь! А ты – за языком следи!
– Неспособность принимать критику есть верный путь к деградации, – повторил слова нашего преподавателя Славик и, с видом победителя, уселся на диван. – Так, ты вернулся? Или просто в гости зашел, чтобы нагрузить остальных проблемами?
– Вернулся, – вздохнул я, понимая, что отвык и от репетиций, и своеобразного поведения Розанова, который озвучивал все, что думал, невзирая, что это может кого-то обидеть.
– Хорошо. Я дам тебе партитуры для изучения. И нам надо много наверстать, Ярослав. Готовы три новые песни, но мне кажется, что в них чего-то не хватает.
– Твоих яиц и куска залупы в самом начале, – буркнул обиженно Андрей, заставив присутствующих расхохотаться.
– Вот и обсудили все противоречия, – лениво протянул Макс, отстукивая ритм на корпусе своей гитары. Он поправил солнцезащитные очки и сварливо улыбнулся.
– Тут, смотрю, солнечно, – хмыкнул я. Вася и Андрей синхронно рассмеялись.
– Не бери в голову, сладенький, – вздохнула Настя. – Глаз ему подбили и еще больно видеть белый свет. Потому что дряни всякой нажрался опять.
– Выдохни, Блодвен, – проворчал Макс. – Ты не моя мамка.
– И возблагодари, блядь, за это Боженьку, – ехидно ответила Настя.
– Как только, так сразу. Так, Яр, падай на диван. А остальные за инструменты. Надо показать нашему блудному басисту, что у нас есть.
– Если только кто-то перестанет сбиваться, – заметил Славик.
– Да еб вашу мать!
– Молчу, молчу. Характер мягкий, – вздохнул Розанов, занимая место у синтезатора.
За прошедшие полгода мои друзья неплохо так сыгрались. Исчезла нервозность и примитивные ошибки. Каждый знал, что ему надо делать и как, но Славик все же оказался прав. В музыке, которую они играли, словно чего-то не хватало. Да, это был все тот же меланхоличный готик-рок, но какой-то беззубый. Может дело было в Максе, голос которого звучал несколько иначе, чем я помнил. Может симфонические подкладки Славика были слишком сложными и выбивались из общей картины. Со всем этим еще предстояло разобраться, а пока я просто молча слушал, как играют друзья. Басовую партию Славик сымитировал с помощью синтезатора, но я чувствовал, что низов определенно не хватает.
– Короче, три песни, к тем четырем у нас уже есть, – сказал Макс, когда репетиция закончилась, из холодильника вытащили пиво и настало время отдыха и праздной болтовни. – Тебя не было полгода, поэтому… что скажешь? Критика, хуитика и все такое.
– Мне «You were more than a name» понравилась, – кивнул я. – Красивая получилась.
– О, это пиздострадалец наш постарался, – ответила Настя.
– Иди в жопу! – возмутился Макс.
– Не, не. Охуительно все. Мне таких песен никто никогда не писал, – в голосе Насти неожиданно зазвучал яд и это услышали все. – Конечно, я ж не прекрасная Лаки…
– Насть, завязывай, – буркнул Андрей, помахав рукой.
– Угу. Короче, песня хорошая. Сиповки готишные ноги на раз раздвинут.
– Слав, – вклинился я. – А тебе не кажется, что общий минорный тон, не лучшее решение?
– Почему? – нахмурился он. – Звучит меланхолично, красиво, под текст.
– Это понятно. Но если брать структуру баллады, то по-хорошему мажорные аккорды тоже нужны. Так добавляются акценты в тех моментах, которые надо подсветить.
– Нихуя не понятно, но очень интересно, – съязвил Макс. – Давайте для темных, простым языком.
– Вась, – я повернулся к Василисе и указал рукой на гитару. – Можешь сыграть еще раз соло из завершающей части. Без остальных инструментов.
– Да, конечно, – кивнула та, подключая гитару к педалборду. Закончив, она вопросительно на меня посмотрела. – Ну, как?
– Хорошо. А попробуй теперь чуть импровизации добавить. Но в мажорном ключе. Величаво, радостно.
– О, тут гамма мажорная подойдет, – встрял Славик, наигрывая мелодию на синтезаторе. – Вот такая.
– Попробую, – ответила Вася. И теперь соло зазвучало совсем по-другому. Да, немного коряво, диссонансно, но общий настрой уловили все. – Так?
– Да, подумай еще над инструментальной частью. Пусть первая треть звучит в минорном тоне, а потом постепенно надо добавить мажорных моментов. Тогда получится более цепляюще. Как у Шопена.
– Ты гляди, – восхитился Макс. – Только пришел и уже порешал половину проблем. Так держать, брат.
– Кажется, так и правда будет лучше, – улыбнулся я. Пусть в его словах мне послышалась издевка, я все же был рад вернуться к творчеству. Его определенно не хватало в моей жизни.
– А что насчет «Between»? – спросил Макс. – Только честно.
– Вокал слишком рваный, ухо режет, – ответил за меня Славик. Макс метнул в его сторону любимый хуевый взгляд и Розанов моментально заткнулся.
– В целом, согласен с ним, – вздохнул я. – По структуре песня очень напоминает партию из мюзикла…
– Да, да! – обрадованно закивал Макс. – Я тут Уэббера слушал, вдохновлялся. Ништяк, что выкупил. Не то, что эти.
– Куда уж нам уж, – деликатно пожала плечиками Настя. – Темные мы, необразованные, в кустах с бомжами ебущиеся.
– В общем, сейчас вокал кажется чужеродным, – продолжил я. – А вот если понизить тембр, то получится что-то похожее на арию Призрака. Ну, ты понял, да?
– Ага, ага, – снова кивнул Макс, внимательно меня слушая. – Хм, а мне это в голову даже не приходило. Ладно, покумекаю на досуге…
– Вмазываясь, как ебанько, – фыркнула Настя. Макс пропустил ее слова мимо ушей, но гаденькая улыбка говорила об обратном.
– Нам тоже надо поработать, Ярослав, – напомнил о себе Розанов. – Есть вопросы и по другим моментам.
– Конечно, не вопрос, – ответил я.
– Тогда на сегодня все. Все свободны, – добавил Макс, поднимаясь с дивана. – Кроме Яра. Ему еще дохуя чего сделать
