Семь процентов хаоса - Эллен О'Кловер
Это приложение, якобы созданное на основе научных изысканий, на которые «ПАКС» категорически отказался давать ссылки, сообщило Ларе, что она станет менеджером по цифровому маркетингу. Лара не понимает, что это значит, но она вдруг узнала, что не сможет осуществить свою мечту. Вы, возможно, догадываетесь, что за этим последовало. Если нет, я поясню.
С того момента, как моя племянница получила предсказание от «ПАКС», она перестала прочесывать квартал в поисках покалеченных собак и хромых птичек. Она отказалась работать волонтером в местном приюте для животных, хотя раньше всегда бежала туда, как на праздник. На глазах у матери — моей сестры – девочка полностью ушла в себя и не идет на контакт.
Замечу, что я тоже прошла анкетирование «ПАКС». И у меня, как у многих других, все совпало — я журналист, живу в Нью-Йорке с человеком, которого полюбила с первого взгляда и с которым у нас не будет детей. Я не прошла анкетирование на некоторые новые категории «ПАКС» — домашние животные, болезни, в каком возрасте вступлю в брак, – но по Чудесной Четверке, как называет ее «ПАКС», все попало в точку. Впрочем, если бы для большинства, прошедшего анкетирование, не попадало, «ПАКС» не стал бы тем, чем он стал. Да, но как же Лары, которым не повезло?
Последние два месяца наша команда в «Таймс» проводила исследование реальных результатов работы ясновидящего приложения Ро Деверо. «Твое будущее – у тебя в подсознании!» – уверяет «ПАКС». Но там же таятся и многие опасности. Какую цену мы платим за возможность выглянуть в мутное окошко никем не подтвержденного будущего? Это приложение существует всего несколько месяцев, даже не лет. Мы получили далеко не всю информацию о нем. Но вот что нам уже известно.
За десять недель активного роста использования «ПАКС» (благодаря работе акселератора приложений из Пало-Альто XLR8) растет уровень депрессии среди американцев в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Пик депрессивных состояний пришелся на ноябрь, когда «ПАКС» развернулся в полную силу и пара Мо, ставшая лицом категории «ПАКС-пара», завоевала любовь публики. Зато упал интерес к программам в области искусства и спорта, даже к волонтерской деятельности.
Все это касается в первую очередь детей. Самого уязвимого слоя населения. «ПАКС» предопределяет их будущее, и они отказываются от самостоятельного поиска своей судьбы. Если вам уже все заранее рассказали, зачем тратить силы на бессмысленные попытки?
Я уверена, что, создавая приложение, предсказывающее будущее, Ро Деверо не планировала вырастить целое поколение вялых, безразличных или отчаявшихся подростков. Но пока все складывается именно так. Мы несколько раз обращались за пояснениями к представителям «ПАКС» от XLR8, но они отказываются отвечать.
А теперь давайте попробуем представить, во что это может вылиться в будущем для американского общества? Утратим ли мы инициативность и дух предпринимательства? Переселимся ли все в города, рекомендованные «ПАКС», бросив остальные медленно разрушаться?
Можно ли считать «ПАКС» безответственным изобретением? Автор этой статьи считает – да.
Всего две буквы, уничтожающие меня. Да.
Под статьей несколько диаграмм, подтверждающих приведенные данные. Черным по белому, все ясно и наглядно, как земное притяжение.
«Вера, – думаю я перед тем, как заплакать, – прости меня».
– Они знали.
Это первые слова Миллера. Не «Что ты наделала?», или «Я не с вами», или «Как ты могла?». Глядя в телефон, он повторяет:
– Они уже знали.
Я открываю рот, но слов нет. На губах соленые слезы. В голове крутится только: «Что ты наделала?», «Я хочу отказаться», «Как ты могла?»
Краем глаза я вижу, что Миллер повернулся ко мне. Сама я упорно смотрю в телефон, как будто, если не отводить взгляд от статьи, она так и останется заключенной в прямоугольник экрана на моей ладони, не повиснет в воздухе вокруг нас. Уже почти час ночи.
– Эй, – тихо окликает меня Миллер. – Они тебе об этом говорили?
Я качаю головой, смаргивая слезы. Открываю соцсети, и, конечно, мы на первом месте в новостях, «ПАКС» – главная тема. Статья повсюду. Я прокручиваю ленту, а слезы все текут по щекам. Когда я открываю третий комментарий, полный ненависти: «Ро Деверо и всем в "ПАКС" должно быть стыдно», Миллер забирает у меня телефон.
– Все, хватит. – Он откидывает телефон в сторону и берет меня за руки. Захватывает обе мои ладони одной своей и крепко сжимает, пока я не поднимаю на него глаза. – Давай по порядку. XLR8 скрывала это от нас.
– Но приложение создала я, – шепчу я. – Эта девочка хотела быть ветеринаром, а я… – У меня нет сил говорить, слова проваливаются куда-то в черную дыру внутри меня. Я украла у нее мечту. У всех ребят, которые отказались от своих увлечений только потому, что они не соответствовали будущему, предсказанному «ПАКС». Люди пишут в интернете, что ненавидят меня. И они имеют на это полное право. – Все из-за меня.
– Ро, ты сделала тестовую версию приложения для выпускного школьного проекта. – Миллер заглядывает мне в лицо, чтобы убедиться, что я не отвела глаза. – Остальное сделала не ты.
– Миллер, я…
– Нет. – Он выпускает мои руки, убирает волосы, упавшие мне на лицо. – Это XLR8 и нанятый ими профессор из Лос-Анджелеса, с которым они советуются. – Это… это… – Миллер крепко сжимает мое плечо. – Нет. Это сделала не ты.
– Я.
Он открывает рот, чтобы возразить, но я его обрываю:
– Нет, Миллер. Мне должно быть стыдно. Это моя вина.
– Но ты не думала, что так получится.
Я вижу в глазах Миллера тревогу и отчаяние, и у меня мелькает мысль, что он чувствует мою боль как свою; что между нами всегда был и есть внутренний канал связи. Но все это устроила я. И мне необходимо это прочувствовать.
– Не думала, – соглашаюсь я и тянусь за телефоном, чтобы узнать все подробности. – Но это случилось.
Около трех часов Миллер засыпает. Мы сидим на кровати, прислонившись к изголовью, поставив компьютер мне на колени. Под статьей уже семьдесят комментариев, и их количество растет. По ссылкам мы нашли комментарии на «Реддит» и в закрытых группах в фейсбуке[13], где все это обсуждалось не один месяц. Писали подростки, убитые результатами анкетирования, умоляя сказать им, что прогнозы «ПАКС» ошибочны, писали родители, отчаянно пытавшиеся помочь своим детям.
«Это самое ужасное, что могло с ней произойти», – пишет женщина о своей дочери Ане, которой шестнадцать. Девочка играла главные роли во всех школьных постановках, а также в пьесах, которые ставились в летних лагерях, четыре года подряд ездила со спектаклями в Лос-Анджелес. – «Теперь она знает, что никогда не станет актрисой, а ведь это была ее самая большая мечта. Что мне ей сказать? Она вообще перестала разговаривать».
