У смерти твоё имя - Диана Аркадная

Краем глаза она замечает, как Гаврилов с силой вдавливает ладони в стол. Вены на его руках проявляются четче, словно замысловатый рисунок.

– Я с самого начала знал, что это сообщение – пустышка, – негромко роняет он. – Все увечья были нанесены до смерти, иное показала бы экспертиза. Но Ланской был настойчив, и, как показали твои слова, не зря. Ты скрыла важную информацию. Это не добавляет тебе очков, как понимаешь.

Сабина не стремится оправдаться. Она не считает, что поступила неправильно, и, случись все еще раз, сделала бы то же самое. Кажется, мужчина правильно понимает ее демонстративное молчание. Он делает глубокий вдох, откидываясь на спинку кресла и сцепляя руки в замок.

– Случаи слежки за тобой повторялись?

Девушка только пожимает плечами.

– Ясно. – Не дождавшись от нее другого ответа, Александр раздраженно вытаскивает из кипы бумаг на соседнем столе папку и, пролистав ее, протягивает Сабине фотографию. На ней изображена чуть улыбающаяся девушка лет двадцати – двадцати пяти на фоне широкой, богато украшенной лестницы. Белая блузка и алый шарф с градиентом, скрепленный у шеи брошью в виде цветка белого анемона, а в руках букет красных лилий.

– Ты ее узнаешь?

Сабина внимательно вглядывается в лицо на фотографии, но не может вспомнить, чтобы когда-нибудь видела его прежде. Она качает головой и вопросительно смотрит на Александра, ожидая пояснения его интереса.

– Она пропала в тот же день, что и твоя коллега. Я решил, что между вами также может быть связь.

Девушка еще раз приподнимает фотографию за уголок, по-новому оценивая то, что видит.

«Красивая», – думает она, разглядывая пропавшую. Теперь улыбка той кажется ей какой-то грустной.

– Как ее зовут? – На мгновение Сабина ловит себя на том, что хочет сказать «звали», но вовремя останавливается.

– Лугатчина Олеся. Ее уже объявили в розыск по федеральному каналу.

– Олеся… Я запомню.

Беззаботное время в поместье отвлекло ее, заставило забыть об опасности, в то время как угроза продолжала жить на улицах города, ходить среди растерянных людей, выискивать новую жертву. Сабина рано позволила себе утратить бдительность. Она должна быть готовой: возможно, им с убийцей еще предстоит встретиться.

* * *

Когда девушка покидает здание управления, Чиркен уже ждет ее на парковке, выйдя из машины и прислонившись к водительской двери. При виде Сабины он сначала улыбается и салютует двумя зажатыми в руках бумажными стаканчиками, на которых виднеется эмблема популярной в городе кофейни, но, приглядевшись к ней, темнеет лицом и, отставив напитки на капот, стремительно идет навстречу.

– Что произошло? – Мужчина осторожно приподнимает ее подбородок, всматриваясь в рассеченную губу, скользит взглядом к скуле и лбу.

Девушка отворачивает голову, уходя от прикосновения. Чиркен тут же отпускает ее.

– Недоразумение с коллегой. – Недавняя встреча с Андреем до сих пор отзывается сжимающей плечи нервозностью, но ей не хочется обсуждать это со спутником. Сабина даже представлять не хочет, что он может о ней подумать после устроенной почти что драки. К злости на Андрея тут же добавляется досада на саму себя, и это оказывается еще мучительнее.

– Я бы хотела поскорее вернуться, если вы не против, – тихо говорит девушка, чуть отойдя.

Мужчина молчит, рассматривая ее с неясным выражением на лице, но потом кивает.

– Едем домой.

Его слова после такого ужасного дня звучат просто чудесно. Только в машине Сабина понимает, что так и не рассказала Гаврилову об исчезающем сообщении с фотографией. Может, оно и к лучшему. У него и так слишком много поводов для подозрений в ее сторону, ни к чему добавлять еще один.

Мысль о том, что поступает безрассудно, девушка привычно прячет в самую глубину сознания.

В дороге их застает настоящий ледяной ливень. Небо разбивают выстрелы молний, за ними следуют громовые раскаты. Потоки мелкого града падают на окна внедорожника, и кажется, что стекла вот-вот прогнутся, лопнут под тяжестью стихии. Сабина никогда не любила ненастье. Не любила то, как все темнело и выцветало вокруг, будто цветная кинолента вдруг теряла краски, не любила, как давились любые звуки, кроме гудения ветра и дождя, и конечно же, не любила резкое, каждый раз неожиданное громыхание, словно кто-то с силой швыряет оземь тяжелый камень, и тот пылит, бухает, а затем, отскочив, валится в сторону.

– Мы уже удаляемся от эпицентра бури. – Чиркен замечает, что внимание девушки направлено за окно. – Промежуток между молнией и громом увеличивается.

Сабина считает про себя время от вспышки до грохота: раз, два, три, четыре, пять, шесть. Ей кажется, что это совсем близко. В какой-то момент ей начинает чудиться, что грохот не только снаружи, но и внутри машины, прокатывается по салону, отдается легким толчком в спину.

Когда они возвращаются в поместье, грома почти не слышно, а вот град продолжает разбиваться о землю с прежней силой.

– Возьми зонт, он был где-то здесь, – предлагает Чиркен и поворачивается на водительском кресле, протянув руку за сиденье.

– А как же вы?

– Я переночую в мастерской, нужно поработать.

Мужчина высаживает ее около входа в дом. Сабина бегом взбирается по ступенькам, чувствуя, как по тонкой ткани зонта стучат льдинки. Она успевает только приоткрыть дверь и споткнуться о вьющихся у ног псов, когда позади нее слышится ритмичный свист. Собаки срываются с места и, несмотря на непогоду, мчатся к машине, где их уже ждет Чиркен. Дождавшись, пока животные уместятся в салоне, он наконец уезжает. Девушка невольно провожает удаляющуюся машину взглядом, но порыв ветра бросает ей в лицо колючую изморозь. Поспешив спрятаться в доме, она как будто попадает в другой мир: внутри тихо и мягко горит настенное бра. Сложив зонтик, Сабина ставит его в подставку-кольцо около ключницы, и там тут же натекает небольшая лужица. Девушка какое-то время бездумно смотрит на нее. В теплом свете дождевая вода отсвечивает багрянцем.

Словно кровь.

Сабина спешно достает зонт обратно и, раскрыв его, ставит неподалеку от входа, чтобы он просох.

– Вернулась? – раздается позади нее.

Тимур.

Девушка, не поворачиваясь, снимает пальто и отряхивает потемневшую от налетевшей влаги шерсть.

– Я сейчас приду, можешь пока переодеться.

– Где отец?

– Сказал, что останется в мастерской.

Повесив одежду на напольную вешалку и обернувшись, она замечает, что вновь одна. С запозданием Сабина понимает, что ее что-то насторожило в их с Тимуром коротком разговоре, но что именно?

Направление звука. Непривычное для ее слуха.

Буря медленно начинает стихать.

* * *

Тимур мягко дотрагивается до