Мама, держи меня за капюшон! - Людмила Лаврова
Что случилось в тот момент с Альбиной? Кто знает.
Может, вспомнила она свое детство, которое очень хотела забыть. Или подумала о том, как много времени потратила она на склоки с соседками, вместо того чтобы объяснить сыну простые, казалось бы, вещи.
Или вспомнила о том, как любили ее муж и свекровь, никогда не обижая и не давая в обиду другим.
Как знать?
Конечно, она не изменилась в ту же секунду, а боль, которая копилась годами, никуда не ушла. Но что-то в душе Альбины вдруг дрогнуло, пришло в движение, и она впервые за долгое время не стала пререкаться и спорить, доказывая всем, насколько хорошая она мать, а молча протянула руку сыну, который тут же ухватился за нее, и увела его с детской площадки.
Соседки проводили ее изумленными взглядами, а потом самая бойкая из старушек, сидящих на лавочке, вытянула из кармана две шоколадные конфеты и поманила к себе Наташку.
– Ох и вредная ты Наталья! Наплачутся еще от тебя женихи! Дай срок! Но такое сердце как у тебя – не всякой дано! Помни об этом! Бери! И угости Оленьку. Заработали вы сегодня конфетки-то! Молодец!
За что ее похвалили, Наташа толком не поняла. Но за конфеты поблагодарила и Оле одну отдала.
А спустя много лет на собственной свадьбе Наташа увидит в вазочке точно такие же конфеты. Протянет руку, со смехом выудит одну за другой несколько штук и протянет первую конфетку Ольге:
– Держи, подружка!
Та удивленно глянет на невесту, но конфетку возьмет.
А Наталья поспешит дальше.
– Петя! Где мой жених распрекрасный?! Ах, вот ты где! Держи конфетку!
– Спасибо! Наталочка, а чего это ты? Скоро же торт принесут.
– Захотелось! – отрежет Наталья и побежит искать свою свекровь. – Мама! Мама! А, вот ты где!
– Что ты? – Альбина обнимет смеющуюся Наталью. – Что еще придумала, егоза?
– На! – Наташа протянет Альбине конфету. – Держи!
– Ух ты! «Мишка на севере»! Мои любимые!
– Я знаю! Поэтому и принесла. А еще мне когда-то такую конфетку дали за то, что я Петю воспитывала. И вкуснее этой конфеты я в жизни не ела!
– Хорошо воспитала! – рассмеется в ответ Альбина. – Вон какой жених для тебя же и получился!
Наталья подмигнет свекрови и поспешит к Петру, чтобы раздать, наконец, гостям свадебный торт.
А Альбина украдкой перекрестит ее в спину и улыбнется Галине Тимофеевне:
– Не только ведь Петю перевоспитала наша вредная Наташка, а, мам?
– Ты о себе? – Галина Тимофеевна усмехнется в ответ. – Да какая же она вредная в таком случае? Полезная у нас девочка. И умница редкая! Или ты со мной не согласна?
– Что ты! Лучше нашей Наталки девицу еще поискать! Повезло Пете!
– И нам заодно! – Галина Тимофеевна примет у Альбины половинку конфеты и поспешит к молодым.
Гном
– Гном! Выходи! Дело есть!
Саша плюхнул на подставку сковороду с жареной картошкой и кивнул младшим:
– Налетайте!
И только после этого выглянул в окно.
Его лучший друг, Макс, выплясывал в цветнике бабушки Веры, нисколько не думая о том, что та дома. Правда, сериал, который баба Вера смотрела в это время, приковывал женщину к телевизору не хуже цепи, а потому Макс особо не переживал. Цветы он не топтал, ведь кроме роз баба Вера ничего в своем палисаднике не сажала. А их попробуй потопчи!
– Что? – лишние слова в беседе с тем, кого Саша знал со времен дневного сна и пускания пузырей в коляске под подъездом, были совершенно ни к чему.
– Наташка приехала!
Макс выпалил это так быстро, что Саша даже не сразу понял, о чем речь. А когда разобрался, сдернул с себя мамин фартук и заметался по кухне. Поставил чашки с чаем перед ребятней и достал из холодильника колбасу. Макс вечно голодный, а на сковороде уже маловато осталось.
Маришка, уплетая за обе щеки картошку, которую, по ее мнению, кроме Саши, так вкусно не умел жарить никто на свете, серьезно глянула на брата, а потом сморщила курносый нос:
– Иди уже! Жених! Мы сами!
– Ага! Сами! Знаешь, что мне мама скажет?! Сама знаешь – нельзя!
Саша, наконец, успокоился и махнул рукой Максу, призывая подняться в квартиру.
Тут так просто все не решить. Подумать надо. И лучше Макса никто не подскажет, как быть. Одна голова хорошо, но две-то лучше!
Маришка покрутилась на стуле и строго глянула на Вадика.
– Поел? Пошли играть! У Саши серьезный разговор!
Невольно улыбнувшись деловитости сестры, Александр потянулся к вазочке, стоявшей на столе, выгреб оттуда почти все конфеты и кивнул:
– Идите! Только, чур, на обоях не рисовать! Возьмите у меня альбом на столе.
– Саш, а тебе конфету? – Маришка нахмурилась.
– Не хочу! У меня диета. Спортивная! – Саша ухватил Маришку за кончик носа. – Любопытной Варваре…
– Знаю-знаю! Только где ты у нас трамвай видел? – Маришка по привычке крутанулась на одном месте, ухватила брата за руку и, чмокнув точно в серединку ладони, точно так, как это делала мама, унеслась, поманив за собой увальня Вадика.
Саша, быстро собрав тарелки со стола, открыл дверь Максу и сунул тому в руки бутерброд.
– Жуй!
Максим возражать и не думал. Впившись зубами в кусок хлеба, кивнул и промычал что-то, тут же расшифрованное Сашей.
– Ага! Нужен я ей, как рыбе зонтик! Не выдумывай!
Максим возмущенно хмыкнул, но спорить не стал. Мало ли у людей комплексов? Напридумывают себе…
Подумаешь, Сашка ростом не удался! В кого ему богатырем быть?! Мать маленькая, худенькая, дунь и полетит. А отец… Отца Сашкиного Макс почти не помнил, но баба Вера говорила, что Сашка очень на него похож. Такой же крепкий, как пенек, и упрямый, как сто баранов.
Впрочем, упрямство это было скорее плюсом, чем минусом. Как знать, справилась бы Сашкина мать со своим семейством, если бы не было этого самого упрямства? Начнет плакать, жалуясь на свою жизнь горькую, а Сашкины «рожки» тут как тут:
– Мам! Ну чего ты? Все хорошо будет!
Вроде что сказал такого? Да и кто? Мальчишка! Гном – от горшка два вершка! А ведь всегда действовало! Глядь, а слезы-то и ушли! Как тут реветь, если твой десятилетний сын посуду за тебя намывает, да еще и бурчит совсем по-отцовски:
– Развела тут нюни! Нашла повод! Все живы-здоровы, а чего еще надо?
И ведь интонации один в один, да
