Сто мелодий из бутылки - Сания Шавалиева
– Куда пойдём?
– Не знаю, – пожала плечами Ася, – без разницы.
От Дворца культуры пошли налево по еле уловимой дороге, только изредка сквозь траву и грунт выступала мостовая из шлака. От земли тянуло жарким запахом листвы, разогретых камней, свежестью кошеной травы. В ветвях деревьев свистела какая-то пичуга. Из обломков домов выглядывали жёлтые и синие цветы.
Небо шло вслед за Асей и дядей Геной, и вот среди деревьев вырос новый баннер, а за ним – мрачная глыба в трупных пятнах осыпавшейся штукатурки. Что здесь? Ася медленно прочитала вслух: «В 1949 году в Верхней Губахе открылась городская больница № 1, рассчитанная на 114 коек. В двухэтажном здании, украшенном лепниной, было центральное отопление, водопровод и канализация. Рядом с больницей был разбит сквер. В больнице работали терапевтическое, хирургическое, родильное, детское отделения. В хирургическом отделении имелись две операционные. Рентгеновские и физиотерапевтические кабинеты были оснащены современным для того времени оборудованием».
Ася смотрела на эти баннеры, словно они отменяли смерть города.
– В этой больнице ты родилась, – постучал пальцем по архивной фотографии дядя Гена.
Странно, подумала Ася, всегда думала, что родилась в роддоме на окраине Нового города.
– Я как раз в гости приехал из Узбекистана. В аккурат на твой день рождения и поспел. Помню, всей толпой ходили вдоль железного забора в надежде увидеть тебя с матерью.
– Увидели? – Асе понравилась такая мелочь из её прошлого. Конечно же, она этого не могла помнить.
– Куда там. Холод стоял собачий, окна заморожены, люди казались пятнами за слоем льда. Послушай, если это роддом, то за спиной у нас должен был быть универмаг, а за ним ваш барак. Ну-ка, ну-ка…
Что делает человек, обнаружив пещеру? Пытается туда заглянуть, бездумно сунуться башкой в неизвестность. А вдруг там медведь? Но нет, там чёрный кот. Он выскочил ошарашенный и напуганный и дико уставился на человека, который всем телом мял высоченную траву, лопухи. Вставшая на пути поросль шуршала, пружинила, хватала и не пускала. «Вот куда ты попёрся? – вздыхал кот и ждал, когда человек попадёт в неприятность. – Опаньки! Молодец! Вляпался! А я тебе мяукал».
Дядя Гена выскочил задом, как в обратной перемотке киноленты. Долго ругался, отряхивался, а Ася, будто выполняя домашнее задание, вслух читала про горком партии. На фотографии – двухэтажное добротное здание на фоне высокой горы, наяву – грустные неправдоподобные остатки, больше напоминающие камни, снесённые с горных вершин какой-то стремительной лавиной невезения и застывшие наконец пасмурной россыпью в изумрудной зелени. Настоящее наглядно пожирало прошлое.
Когда горком партии переехал в Новый город, его здание отдали под детский садик. А ведь она туда ходила. В этот садик можно было попасть только детям шахтёров треста «Андреевуголь» или по великому блату. Как отцу удалось это провернуть, история, конечно, умалчивает, но садик был первоклассный, тёплый, сытный, интересный.
Ася улыбнулась воспоминаниям и заметила на баннере чью-то тень. Обернулась, предполагая увидеть дядю Гену, оценила расстояние. Не успел бы. Он стоял далеко и тщательно отряхивался от репья. Кто ж тогда был? Кот? Но и он на месте, напротив дяди Гены, с удовольствием созерцал человеческий промах. Может, почудилось? Глянула в другую строну. Чуть поодаль покачивались ветки кустов, словно туда прошмыгнула огромная, в человеческий рост, зверюга.
– Дядь Ген, – позвала Ася, – чего там?
– Всё. Иди сюда. Посмотри мне спину.
На рубашке дяди разместилась энциклопедия репейников, от мелких клейких семян до цветущих головок. Коготки, петельки, загогулины. Не так-то легко отодрать всю эту растительность: крючки репейника профессионально вытягивают волокна, оставляя на ткани зацепки и дырки. Природа словно от развалин переключается на человека, проверяет его на хилость, пытаясь зацепиться за него, просочиться внутрь. Но человек ускользает из прошлого в настоящее, бросив прежнюю жизнь на поругание тлену.
Все сместилось и спуталось, человек придумал термин «время», а время позволило ощутить ценность свободы и пространства. Город превращался в пустоту, потому что не свободен был перемещаться в пространстве.
– Я, кажется, видела человека, – неуверенно сообщила Ася и рассказала об отражении на баннере.
Дядя Гена ждал продолжения.
– Что дальше?
– Он, кажется, пошёл в ту сторону, – махнула она на дерево с отвислыми ветвями.
– Ты уверена?
– Ну…
– Понятно.
Дядя Гена уверенно пошёл по дороге, Ася немного растерялась, все хотела что-то важное сказать, но все мысли вылетели. Вот уже и догнала, и шли рядом, и он что-то быстро говорил, а она никак не понимала.
– Смотри. Береги себя. Ася, ну что ты? Тепло сегодня. Горько расставаться. Глупая ты.
И тут Асю зло взяло. Спросила прямо, словно кулаком в лоб заехала:
– Дядь Гена, а за что тебя посадили?
Дядя помолчал несколько секунд, прислушиваясь к щебету птиц. Когда кругом стихло, начал говорить.
– Официальное обвинение – незаконное обогащение, а по сути я перешёл дорогу большому человеку. Он насмерть сбил пешехода, потребовал, чтобы я машину отремонтировал и промолчал. Струхнул я тогда. Кровь на стекле, кровь на разбитой фаре, в багажнике. Этот урод тело вывез в пустыню, в песке закопал и для меня рядом место застолбил, показал, где буду лежать в безвестности. Заплатил хорошо. Бригада осталась довольна. Все бы ничего, но стал я этому самому человеку как кость в горле – как меня увидит, так и настроением падает. А тут ещё кто-то из бригады капнул в милицию. Вот и стали вокруг меня мусор подметать в уголовное дело. Атам! Короче, крутился я, вертелся и всё равно загремел. Всё мне припомнили, заслуги переквалифицировали в нарушения, белое перекрасили в чёрное.
Дорога резко закончилась у баннера с фотографиями пожарных машин. Впереди за ним оказалась непроходимая лесная чаща. К небу пучками тянулись деревья, их обнимали облака. Дальше – пятна зелени, высокая труба с ярким факелом. Слева, на другом берегу Косьвы, – неровная лента горнолыжного спуска в сопровождении стоек подъёмника.
– Всё, тупик! – заявил дядя Гена.
И внезапно за кустами раздался голос:
– Да, да… немного проехали дальше… доехала… Светка просила яблоки… не потащу…
Дядя Гена с Асей застыли в надежде. Они ждали, когда хозяйка голоса появится на тропинке, которая петляла между кустами, пряталась в траве.
– Ладно, – с кем-то согласилась женщина и наконец-то появилась.
Она посмотрела устало, без эмоций, только
