Сто мелодий из бутылки - Сания Шавалиева
Лето, 1969
Сколько тогда Асе было? Наверное, года три-четыре, а может, и пять. Они с соседским пацаном Игорем спускались вдоль крашенного известью парапета, между балясин которого цвела разноцветными лепестками гвоздика. Как пройти мимо такой пышности и щедрости! Ася с робкой нежностью трогала чудные лепестки, вдыхала аромат. Игорь её восторга не воспринимал, откровенно бесился из-за девчонской сентиментальности, орал, что ему надоело её ждать. Он был крайне раздражён – мало того, что ему навязали эту малявку, так вместо «Неуловимых мстителей» показали какой-то дебильный детский фильм. Игорь бы сбежал раньше, но, во-первых, жалко было потраченных десяти копеек, а во-вторых, надо было вернуть Аську домой, а то в следующий раз денег на кино точно не получит.
Навстречу поднималась группа первоклашек, и среди них Ольга Белохвостова. Ох ты, бох-ты! Игорю она жутко нравилось. Вот с ней бы он ходил в кино всю жизнь и на все сеансы подряд. Скрывая позор, толкнул Аську за спину. Когда Ольга Белохвостова ему улыбнулась, Игорь возликовал, перепрыгнул через парапет и принялся нервно срывать гвоздику, порой выдёргивал с корнем, иногда ближе к чашечке. Он не видел, как девчонки над ним подсмеивались, косились на Ольгу. А она умело жеманилась, улыбалась мелкими зубками, медленно поднималась, позволяя поклоннику успеть преподнести букет. И он успел. Неподвижно стоял перед ней, светился бенгальским огнём, неуклюже тыкал ей в лицо цветами. Белохвостова брала букет нарочито медленно, чтобы больше людей увидели, прониклись её триумфом.
Всё это время Ася стояла с бледным лицом и чувствовала себя несчастной. Она испытывала такую безмерную жалость к цветам, что робкая нежность к ним переросла в отвращение к Белохвостовой. Ася боялась расплакаться на глазах у всех и поэтому перелезла через парапет, перебежала на другую сторону здания и на его задворках дала волю слезам. Дворец культуры стоял на скале, одна часть стены соприкасалась с огромной глыбой. Далеко внизу туманным ковром расстелилась зелёная равнина – пойма реки. Вдоль большака вилась тропа, встречались одинокие камни. Вдали призрачно белели скалы Ладейной, на вершинах которых беззвучно покачивались тёмные кроны елей. Ася сидела справа от глыбы, как раз там, где начинался крутой склон, и плакала, плакала, плакала. «Её слезы уходили вниз водопадом, белой розой расцветали на встречных камнях и уносили с собой все девичьи обиды». Такая сказка помогала Асе успокоиться. Ещё казалось, что в этом водопаде обязательно должны жить золотые и серебряные рыбки. Размечтавшись о рыбах и розах, Ася постепенно забыла плакать. Немного погодя появился Игорь, присел рядом. Ася демонстративно отодвинулась. Поняв, что легкого примирения не ожидается, Игорь принялся тихонько напевать, но вскоре замолчал, наконец, широко зевнув, уснул на траве…
Июль, 2008
Теперь на высоте Дворца безмолвно властвовала разруха, созданная безжалостным временем и заброшенным одиночеством. Ветер раскачивал ветки молодых берёз, шумел в глянцевито-клейких иголках хвойного леса, в центре которого были чудом сохранившиеся колонны главного входа, потолки с провалами, длинные коридоры, завоёванные кустарником. Тлен величественно пожирал останки каменного монстра, оставляя на стенах следы чёрных зубов.
«Фильм ужасов» – первое, что пришло в голову Асе. Она поднималась по ступенькам, заросшим сорняком, засыпанным обвалившейся штукатуркой. Теперь лестница больше напоминала кривую горку. Ася выискивала место, куда свернуть, чтобы обогнуть здание. Среди зарослей крапивы приметила едва заметную тропинку, проложенную среди деревьев. Вскоре по клочьям туалетной бумаги и женским прокладкам поняла, что туристы облюбовали это место под свои житейские нужды. Даже смолистый аромат ёлок не мог заглушить острой вони аммиака. Казалось, что земля, пропитавшись им насквозь, насыщала корни растений удушливо-приторным запахом. Оглянулась по сторонам: почему бы не воспользоваться? Присмотрела место у брошенного металлического листа. Странно, почему до сих пор не утащили на металлолом?
Этот гадёныш вовремя выбрал время. От резкого окрика: «Здесь не туалет!» – Ася вздрогнула, дёрнула джинсы вверх, наступила на металлический лист, который оказался ужасно скользким. Её потащило влево, она потеряла равновесие, ойкнула и рухнула спиной одновременно и на металл, и на свою подвёрнутую ногу. Детский инстинкт во время падения заставил подставить ладонь под затылок – острие камня как раз пришлось на тыльную сторону ладони.
«Ну же! Раз такой праведный, помоги подняться!» – тихо страдала Ася от боли в руке, животе, ногах. Посмотрела вверх – там только густая паутина веток. Неужели тот голос ей послышался? Нет же! Она отчётливо слышала этот мужской окрик и даже представила, что он принадлежал старшему из спасателей.
Куртку пришлось, конечно, снять, на ней отразились все радости этого места. Чуть выше локтя – ободранная кожа. Будет синяк? Нет, не будет. Пошла кровь. Зараза! Этого ещё не хватало. Попыталась достать салфетки, замарала сумку. Кто-то засмеялся в голос. Ася тихо выругалась. Стало страшно.
Глава 10
Нина
Июль, 2008
Увидев, как к нему спускается испачканная Ася, дядя Гена замер. Неловко отряхивая бока, плечи, заметила, что его внимание сосредоточено на её колене. Фи, как мерзко! Дурацкая клякса на самом видном месте.
– Я там упала. – Ася потянулась за ближайшим лопухом.
– Зачем?
Вот как ответить на такой вопрос?
Тёрла коленку лопухами, одновременно наблюдая за спасателями. С её возвращением все трое разом замолкли, закурили, сделались серьёзными. Поняла, что ни один из них не успел бы смотаться туда и обратно. На всякий случай уточнила у дяди Гены. Он удивился вопросу, ответил, что все оставались на месте.
Может, голос подал дух города-призрака? Случаются же в мире чудеса. А вдруг действительно он подсказывает место клада? Но с какого перепуга мать будет закапывать клад здесь? Бред, конечно!
– Ну что, домой? – спросил дядя Гена, когда Ася закончила наводить порядок.
«Конечно! Нечего тут делать!» – подумала Ася, но всё-таки сдержалась.
– Давайте прогуляемся, у нас как минимум ещё два с половиной часа.
Спасибо тому доброму человеку, который додумался сделать баннеры и установить их вдоль дороги. Грех было не воспользоваться ими, чтобы сориентироваться.
– А чего уж там, – раздосадованно махнул рукой дядя.
Его круглое лицо было почти плаксиво, воспалённые глаза устало прищурены. Смуглые щёки побледнели, под скулами, перекатываясь, заходили желваки, красноречиво передающие глубокое и тягостное раздумье. Он изредка скрещивал тонкие пальцы, поминутно сдвигал белую дырчатую шляпу то на затылок, то на лоб. Пока её не было, он уже три раза перечитал информацию о Дворце культуры, словно в ней был засекречен пароль игры: «Дворец культуры имени
